300 Киловоль - Леонид Каганов

— Куда везете и с какой целью? — поинтересовался он сухо.

— С личной, — мрачно ответил Роман.

— А как же авторские отчисления? — спросил Бухалов.

Роман вздохнул.

— Ну что, — бодро сказал лейтенант Бухалов и покосился на напарника, — В отделение его, оформлять будем. Или... — он искоса глянул на Романа, — или у вас есть какие-то предложения, Роман Митрофанович?

— Нет, — вздохнул Роман. — Какие же у меня могут быть предложения?

— Обычно бывают... — хмуро пробасил лейтенант Бухалов, распахивая заднюю дверь полицейского катера. — Загоняй свою шлюпку, летим в отделение на Малую Медведицу!

Когда шлюпка была загнана внутрь катера, а лейтенант Бухалов с помощником уселись в кабину, мимо пронесся здоровенный грузовик и исчез вдали. Реакция не подвела робота Ксенона — он вскинул свой зловещий раструб нал-радара, и тот засветился алчно-алым цветом. Однако грузовик летел на такой скорости, что скрылся за поворотом рукава галактики прежде, чем Ксенон успел что-то сказать. Но и это было еще не все: cледом вынырнула ярко-алая яхта — из самых дорогих. Ни старшина Ксенон, ни лейтенант Бухалов снова не успели ничего сделать, яхта стремительно унеслась вдаль. Но и это было еще не все: следом из черноты космоса вылетел серый болид без опознавательных знаков и тоже унесся.

— Что творят! — произнес лейтенант Бухалов с каким-то даже уважением.

Но ловить этих нарушителей было поздно, а в трюме полицейского катера уже сидела многообещающая добыча.

* * *

Фарлав прошелся по палубе, заложив руки за спину. Камзол, он знал, в этот момент сидел на нем особенно красиво и стильно. За прозрачной стеной обзорного иллюминатора мягко катились назад звезды — на яхте скорость почти не ощущалась. Лишь секундная стрелка старинных настенных часов, катившаяся в обратную сторону, давала понять, что скорость света давно превышена.

Фарлав остановился в центре палубы перед пультом и придирчиво оглядел его — мягко светящиеся дисплеи, мигающие ободки консолей, пульсирующие кнопки сенсоров. Наконец, он заметил то, что искал: маленькую шляпку винтика, которого, как ему показалось, раньше здесь не было. Фарлав сел перед пультом в высокое кожаное кресло, заложил ногу за ногу, элегантно одернув камзол, поставил локти на подлокотники и задумчиво прикоснулся к виску двумя пальцами. Такая поза, он знал, всегда символизирует благородную задумчивость и богатство внутреннего мира. Жаль, Наина не видит его в эту минуту, а переодевается где-то в каюте. Впрочем, что Наина? Она одна, а его сейчас видят миллионы.

Фарлав повернулся к шляпке болтика и начал:

— Дорогие зрители! Доброе утро и прекрасного вам дня! Напоминаю, меня зовут Фарлав. И я, главный участник нашего увлекательного телешоу, торжественно клянусь: не щадя жизни, сил и свободного от приключений времени докладывать вам обо всех об моих об поистине незабываемых, об поистине героических...

— Дорогой, ты там не опух? — раздался за его спиной деловитый голос Наины. — С кем ты беседуешь? Мы тут вроде одни.

Фарлав поморщился.

— Моя поистине прекрасная спутница, — заговорщицки подмигнул он винтику, переходя на шепот, — поистине не догадывается еще, что она поистине...

— Да с кем там болтаешь? — повторила Наина, подходя ближе. — У тебя на яхте говорящие клопы? Или ты из тех дебилов, что вечно носят с собой диктофоны и записывают собственные мысли в надежде, что их жизнь окажется такой длинной и скучной, что появится время сесть и все это прослушать?

— Тише! — поморщился Фарлав, косясь на винтик. — Мы же участники шоу!

— И что?

— Мы в эфире! — сообщил Фарлав шепотом.

— Не поняла, — басом произнесла Наина.

— Вот! — Фарлав скосил глаза на винтик. — Можешь не сомневаться, мою яхту телевизионщики уже давно напичкали нано-камерами, пока мы были на площади! Вот это — наверняка камера! — Фарлав снова кивнул на винтик. — Ее здесь раньше не было. И вот там на потолке — тоже. И вот та точка — камера. И вот та ручка...

Наина подпрыгнула как ужаленная и с таким ужасом завертела головой, что Фарлаву даже на миг показалось, будто ее голова делает вокруг шеи полный оборот. Однако в следующую секунду Наина взяла себя в руки, и лицо ее снова обрело привычное выражение спокойствия и цинизма.

— На нас смотрят миллионы глаз! — повторил Фарлав, гордо обводя руками палубу.

— Еще не хватало... — буркнула Наина. — Лучше скажи, куда мы летим?

— А, в этом смысле... — Фарлав принял глубокомысленную позу, а затем поднял палец и указал на экран радара. — Куда все летят — туда и мы. Будем летать и пиариться. Пиариться и летать! — Он снова повернулся к винтику и торжественно продолжил: — Дорогие зрители! Напоминаю, я — Фарлав! Я лечу спасать... э-э-э... как же ее звали-то? Да и важно ли это? Ведь я лечу спасать — Человека! И этим все сказано!

* * *

— Все пропало! — с отчаянием повторял Роман, ударяя кулаком по приборной панели. — Все пропало! Мы арестованы! Нам вменяют... вчиняют? Как правильно сказать? Самые страшные преступления! Все из-за тебя! Из-за тебя! Ну зачем тебе понадобилось воровать из интернета столько информации?! Боже, боже, зачем я только связался с электронным мозгом старого холодильника? Все пропало!

— ...бильные малолетки, которые не слушают советов, да еще и не дают им говорить! — вдруг оглушительно донеслось из динамика, и Роман понял, что случайно нажал тумблер. Оказывается, Википед тоже не терял времени даром, а ругался: — Не смей больше трогать этот тумблер! — оглушительно рявкнул Википед. — Все из-за тебя! Дал бы мне поговорить с полицией, и все бы обошлось!

— Тебе? Дать поговорить с полицией? Ха-ха! — фыркнул Роман. — Да нас бы вообще расстреляли на месте. Тебя никуда нельзя пускать!

— Как ты смеешь так говорить со мной?! — возмутился Википед. — Да я тебя старше в четыре погибели, а ты мне динамик затыкаешь! Да я тебе в отцы гожусь!

— Вот мне не хватало отца-холодильника, — снова фыркнул Роман. — Ты понимаешь, что все кончено? Нас сейчас будут судить, посадят в тюрьму на Сатурне, а Лариса погибнет. Все кончено!

— Это из-за тебя, — объяснил Википед. — Это ты мне динамик затыкал!

Роман его не слушал. Он уронил голову на пульт и заплакал.

Википед еще некоторое время читал нравоучения, а затем умолк и прислушался.

— Ну ладно тебе, ладно, — проворчал он примирительно. — Перестань. Ай! Мне уже капает на схему. Ну прекрати, прекрати, что ты как девчонка? Сейчас все уладим. Клянусь лотком для яиц!

— Да как ты уладишь? — всхлипнул Роман.

— Обязательно как-нибудь улажу! — пообещал Википед, хотя уверенности в его голосе не чувствовалось. Он даже хотел ободряюще потрепать Романа по голове, но манипуляторы его были по ту сторону кабины, поэтому он лишь почесал снаружи лобовое стекло. — Главное не вмешивайся и пообещай мне, что если я все улажу, ты уберешь с пульта этот проклятый тумблер и больше никогда не будешь выключать мне голос!

— Да как ты уладишь... — уныло пробормотал Роман. — Впрочем, ладно, обещаю...

В этот момент шлюпку качнуло — полицейский катер приземлился во дворе полицейского управления «Большая Медведица — Центральное».

— Руки за голову, люк открываем! — послышалось снаружи.

— Вот видишь... — уныло сказал Роман, открывая люк.

— Без нытья! — сурово перебил Википед. — За дело берутся профессиональные холодильники!

— Кто это там разговаривает? — удивленно заглянул в кабину лейтенант Бухалов.

— Говорит капитан галактического двухкамерного крейсера «Морозко»! — торжественно представился Википед.

На лице лейтенанта появилось недоумение, какое Роман видел только раз в жизни в детстве — на картинке в книжке-сказке «Царевна-лягушка», изображавшей сцену, когда с Иваном заговорила главная героиня.

За спиной лейтенанта Бухалова возник его помощник — старшина Ксенон, он тоже был удивлен.

— Юнга Роман! — требовательно объявил Википед уже более знакомым ворчливым тоном. — Вы свободны, юнга! Покиньте трюм полицейского катера, нам с господами полицейскими надо поговорить.

Роман вздохнул и вылез наружу. Его никто не преследовал, и у него даже мелькнула мысль сбежать, но он взял себя в руки. А вскоре понял, что бежать тут некуда. Отделение «Малая Медведица — Центральное» было настолько крупным, что под него выделили целую планету.

Вокруг, куда ни кинь взгляд, стояли полицейские катера и невысокие дома, на крыльце которых изредка появлялись озадаченные полицейские с планшетами и старомодными бумажками. Вдалеке синхронно лаяли собаки — то ли они умели лаять хором, то ли это была та самая двухголовая сторожевая из созвездия Гончих псов, о которой Роман читал когда-то.

Все вокруг здесь было покрыто серым асфальтом. Сквозь асфальт кое-где пробивалась трава, но почему-то она была тоже серая, вопреки всем законам биологии. Роман сел на асфальт и погрузился в мысли. Он думал о Ларисе и о том, что не сможет ее уже спасти, потому что родился неудачником...