Стань моей - Вероника Касс

разу в жизни.

Глава 6.3

В ответ на сообщение, свекровь мне сразу же звонит. Я чувствую как сердце буквально подпрыгивает, а в горле образуется комок, но несмотря на это, я глубоко вдыхаю и провожу пальцем по экрану, принимая вызов.

— Да, — опасливо тяну я, совершенно не представляя чего ожидать от этого разговора.

— Мариночка, добрый вечер, — весьма дружелюбно произносит женщина.

— Здравствуйте…

— Если ты… не пошутила, конечно же, я хочу увидеться с Леной.

— Я вас не понимаю, — наконец-то вступаю я в нормальный диалог, потому что не понимаю ее фразу, — зачем таким шутить? Мы же не в начальной школе, записки под двери подкидывать или, что-то в подобном роде…

— Прости, Мариночка. Просто… — женщина кашляет, а потом ее голос становится тише на несколько тонов, — это очень неожиданно. И я… да, я, кажется, волнуюсь, — усмехается свекровь, — переживаю, что ты передумаешь.

— Когда вам будет удобно?

— Да я хоть прямо сейчас, — женщина опять усмехается, но мне слышится нешуточная нервозность в ее голосе.

Неужели и правда переживает?

Я совершенно ничего не понимаю. Не ведут себя так люди, которые не желают видеть своих внуков, потому что не принимают их мать. Бред. Я тру переносицу, затем виски раздумывая над происходящим и, кажется, слишком долго молчу, потому что Оксана Сергеевна меня окликает:

— Мариночка, ты тут?

— Да, простите. Я задумалась… Сейчас уже поздно гулять. Все же не лето. На улице по вечерам уже холодно. Может быть лучше завтра утром?

— Да, хорошо, давай завтра. Во сколько и где?

Я быстро называю ей тот самый парк где встретилась со Степаном, а затем сбрасываю вызов, все еще обдумывая то, насколько не вяжется в голове происходящее.

Я представляю, что моя мама, должно быть, отреагировала бы так же. Ведь она время от времени пытается наладить со мной контакт, на который я, конечно же, не иду. И не разрешаю ей увидеться с Леной. Так вот и Оксна Сергеевна отреагировала так же, словно ей тоже кто-то все это время не разрешает видеться с внучкой. Только никто же ей не запрещает, это все ее инициатива, точнее отсутствие таковой.

Весь оставшийся вечер я провожу в сомнениях, постоянно прокручивая диалог со свекровью в голове, и даже немного отвлекаюсь от мыслей о Степане. Я понимаю, что сделала правильно. Правда пару раз в час я все равно захожу в мессенджер и проверяю не в сети ли мужчина. Больше подловить мне его не удается, и я каждый раз выдыхаю от этого с облегчением. Да, он не пишет мне, но он и не пишет в этот момент другой. Глупость, но мне от нее становится легче.

Я готовлю любимую Ленину кашу, кормлю ее за час до сна, затем купаю, а потом кладу рядом с собой на кровать и, приложив ее к груди, от чего дочь радуется, получив свое любимое лакомство, я удобнее устраиваюсь на диване и укрываю нас одеялом. Сегодня можно поспать вместе. Я в последний раз проверяю мессенджер и, не найдя там входящих сообщений, ни от Степана, ни от мужа, я блокирую телефон, ставлю его в режим сна, и устало прикрываю глаза. Сон на неожиданность настигает меня слишком быстро. А на утро первым делом я не проверяю вернулся ли муж, а лезу в телефон посмотреть не прислал ли мне чего Степан.

Глава 6.4

Конечно же, в диалоге пусто. А мой муж преспокойно спит в соседней комнате. Я смотрю на разбросанную по полу одежду, которую он стягивал явно второпях и… даже мысли не допускаю начать все это тряпье собирать. Напротив, я иду на кухню и готовлю завтрак для Леночки, только для дочери, а Макс… обойдется он и во второй раз без завтрака.

Я все еще помню, о том, что семья это самое важное и нужно ее беречь. Но видимо не ежедневными завтраками. До сих пор они не сильно-то мне и помогали.

Когда Максим просыпается, а я говорю ему, что не успела приготовить для него завтрак, он понятливо хмыкает, пожимает плечами, а затем неожиданно целует меня в кончик носа.

— Ну, хоть кофе мне сделай, сама же, наверное, тоже все еще не пила его.

Я застываю и чувствую, как к щекам приливает жар, я уверена, что они краснеют. Краснеют от стыда. Потому что минуту назад я опять проверяла в сети ли Степан или нет. Мысленно ругая себя за это, я наливаю Максиму и себе кофе, выставляю на стол любимое печенье мужа. И мы вместе с ним пьем кофе.

— Что-то Леночка сегодня долго спит, — удивляется муж.

— Потому что она всю ночь не отлипала от моей груди, — улыбаюсь я, — объелся ребенок. Вот и спит.

Я замечаю, как взгляд мужа опускается на мою грудь и вмиг тяжелеет. Я наконец-то вижу в его взгляде желание. Впервые за долгое время, я понимаю, что Максим все же хочет меня как женщину. У меня тут же бегут мурашки по рукам, спине и кажется, даже груди. Дыхание учащается и сразу становится уже не до кофе, Максим поднимает взгляд, мы встречаемся глазами, и я замираю, мне вдруг кажется, что все между нами как прежде, просто я что-то там себе напридумывала, сама обиделась, как говорится и-и-и… но Максим, кашлянув, разрывает наш зрительный контакт и быстро поднимается из-за стола, обрывая все то, что я действительно себе напридумывала…

— Спасибо за кофе, Малышка. Мне пора. Сегодня пораньше нужно на работе быть. Поцелуй Леночку за меня, — тараторит он все это, пока моет кружку за собой.

Максим. Моет. За собой. Кружку.

Удивительно.

А после, словно его ошпарили, муж вылетает из кухни и еще через пару минут я слышу громкий дверной хлопок, от которого и просыпается Леночка.

Я со стоном стучу себя по лбу, понимая лишь то, что еще немного и моя голова разорвется от переизбытка недавно и очень внезапно поселившихся в ней мыслей. А затем поднимаюсь и иду к дочери. Сегодня у нас очень важная встреча.

— Да, милая? — улыбаюсь я Леночке, она сейчас разглядывает подушку, которую я положила на край дивана, чтобы