Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме - Ошо

«Если в этом состоит испытание, то стать суфием достаточно легко», — сказал монарх.

Должно быть, он это сказал, чтобы слегка посмеяться над суфийским мастером. Но мастер не ответил ему.

И вот суфий начал испытание. Он сказал:

«Я — человек с небес».

«Я верю тебе», — ответил монарх.

Послушайте... Каждое утверждение важно. Сначала суфий говорит: «Я — человек с небес». Это совершенно бессмысленное утверждение, всецело философское утверждение. Его нельзя никоим образом ни доказать, ни опровергнуть. Он говорит абсурдную нелепицу, но монарх помнит свои слова «Я верю тебе» и легко произносит их, потому что ничто не поставлено на карту. Поэтому люди так любят метафизику, философскую аргументацию. Они счастливы, потому что ничто не поставлено на карту. Какое это имеет значение? Если он говорит: «Я пришел с небес», — хорошо, это совершенно нормально. Монарх не изменится от этого, монарх ничем не рискует.

Поэтому люди отправляются слушать великие речи о Боге, душе, эзотерических принципах, астральных телах, тонких телах и получают от них большое удовольствие. Для таких людей теософия обеспечила массу литературы. Они всегда говорят о том, что не имеет значения.

Однажды Мулла Насреддин сказал мне: «Я и моя жена никогда не спорим».

Я не мог в это поверить! Это казалось почти невозможным, чтобы муж и жена не спорили. Я сказал: «Мулла, как вам это удается?»

Он ответил: «В день нашей свадьбы мы приняли решение: я буду говорить только о важных, возвышенных вопросах, а она позаботится о мелочах».

Я спросил: «Например?»

Он ответил: «Например, какой дом купить, какую машину приобрести, в какую школу отправить детей, какую одежду мне носить, каким бизнесом заниматься — это все мелочи. Их улаживает моя жена».

Я удивился: «Что же подразумевается под возвышенными, важными вопросами?»

Он ответил: «К примеру: существует ли Бог, будет ли война — подобного рода вещи, важные вопросы. Я принимаю решения о важном, а она разбирается с мелочами».

У монарха нет с этим проблем. Это так значительно, пусть суфий говорит об этом. Суфий говорит:

«Я — человек с небес».

«Я верю тебе», — ответил монарх.

Суфий продолжил: «Обычные люди пытаются добыть знаний, у суфиев же их так много, что они стараются ими не пользоваться».

Теперь он постепенно спускается вниз. Это все еще великое утверждение, но не такое великое, как первое. Но монарх по-прежнему не затронут. Все остается вне сферы интересов монарха.

«Я верю тебе», — сказал монарх.

Тогда суфий сказал: «Я лжец».

«Я верю тебе», — повторил монарх.

Должно быть, он был очень счастлив это произнести, потому что это то, что он хотел сказать. Когда мастер говорил: «Я пришел с небес», и когда он сказал: «Суфии обладают столькими знаниями, что в то время, когда обычные люди ищут знаний, суфии стараются найти способы не использовать их, потому что их так много», должно быть, в глубине души он думал, что этот человек лжец. И суфий уловил этот момент. Он говорит: «Я лжец».

Это великий эксперимент по чтению мыслей. Вот что монарх произнес про себя — что это был лжец. Но монарх по-прежнему упускал, он не видел, в чем суть.

«Я верю тебе», — сказал монарх.

Суфий продолжал: «Я присутствовал при твоем рождении».

Теперь он подходит ближе, но начинает с самого начала, с первородного крика. Он говорит: «Я присутствовал при твоем рождении». Теперь он приближается к монарху, но начинает с самого начала, с азов — «...при твоем рождении». По-прежнему не так много поставлено на карту. Даже если он присутствовал, какое это имеет значение?

«Я присутствовал при твоем рождении».

«Я верю тебе», — сказал монарх.

«И твой отец был крестьянином», — сказал суфий.

«Это ложь!» — закричал монарх.

Теперь он совершенно забыл. Это было первое утверждение, действительно сделанное о нем — не совсем о нем, но о его отце, но он подошел ближе. И тут же монарх обо всем забыл. За один миг он забыл, что должен был говорить: «Я верю тебе». И немногое стояло на кону, лишь простой предрассудок. Что не так в том, что твой отец — крестьянин? Лишь маленький предрассудок: «Я принадлежу к великой династии. Мой отец был монархом, отец моего отца был монархом — мы всегда были монархами!»

«Я присутствовал при твоем рождении».

Суфий подходит ближе. Затем он коснулся его границ.

«И твой отец был крестьянином...»

Он еще ничего не сказал о самом монархе — монарх обнажил бы свой меч, если бы суфий сказал: «Ты вор!» Он мог бы наброситься на суфия.

«Это ложь!» — закричал монарх.

Суфий посмотрел на него с сожалением и сказал: «Если уж ты настолько невнимателен, что не можешь одну минуту помнить о том, чтобы говорить „Я верю тебе“, не вовлекая в игру свои предрассудки, то ни один суфий не сможет тебя ничему научить».

Прекрасная притча. Поразмышляйте над ней.

Да, в точности так же обстоит дело с большей частью человечества. Вы не можете оставаться бдительными даже одну минуту. Как-нибудь проведите небольшой эксперимент, который Гурджиев проводил со своими учениками, — современная версия того же эксперимента. Положите перед собой часы и следите за стрелкой, показывающей секунды, всего одну минуту. Помните только об одном: я вижу это секундную стрелку... я вижу эту секундную стрелку... я вижу эту секундную стрелку... Продолжайте вспоминать все время об одном. Вы удивитесь. Не пройдет и семи, восьми, десяти секунд, как вы забудете. Снова вы вернетесь из своего сна, несколько секунд будете помнить и снова забудете. За одну минуту, минимум три-четыре раза вы потеряете память. Вы не сможете постоянно помнить даже о простой вещи.

И здесь не участвуют никакие предрассудки. Никто не говорит, что ваш отец нищий или что ваш отец вор. Никто не говорит, что ваша мать была проституткой, никто не говорит, что вы грязная свинья — ничего подобного. Ничто не задействовано. Лишь простое, фактическое утверждение: «Я вижу секундную стрелку», — и снова и снова вы будете засыпать. Снова и снова вы будете думать о чем-то другом, вы не удержите внимательность.

Поэтому суфии говорят, что если у человека нет осознанности, его ничему нельзя научить. Поэтому первое, чему придется научить, — осознанность. А для осознанности нужно много времени, потому что много жизней вы жили в неосознанности. Она глубоко проникла в вашу кровь, она проникла в само ваше естество, вошла в каждую клетку вашего тела, каждая фибра вашей психики наполнена сном.

Этот сон необходимо прервать. Когда сон прерван... тогда ученик готов учиться. Все будет зависеть от того, насколько вы осознанны. Лишь столько может пролить на вас мастер.

Небольшая притча.

В одной деревеньке на Востоке жил торговец, он сидел на коленях в своей лавке и левой рукой тянул прядь шерсти из тюка, который висел над его головой. Он скручивал шерсть в более толстую прядь и перекладывал в правую руку, которая появлялась перед ним. Правая рука наматывала шерсть на большое веретено.

Это было непрерывное движение, выполняемое стариком, который каждый раз, когда его правая рука наматывала шерсть на веретено, неслышно говорил: «Ля илаха иль-аллах». Не должно быть ни одного неровного движения, иначе шерсть порвалась бы, и ему пришлось бы завязывать узел и начинать все сначала. Старик должен был присутствовать в каждом моменте, иначе он порвал бы шерсть.

Это — осознанность, это — зикр, это — жизнь. «Суфий» означает осознанность в жизни, осознанность на более высоком плане, чем тот, на котором мы обычно живем. Этот старик был простым человеком, но он обучил торговле своих сыновей, а его сыновья обучили торговле своих сыновей, и была создана силсила — традиция мастеров и учеников.

Из такого незначительного явления он развил осознанность. Вы можете развить осознанность, занимаясь чем угодно. Единственное: используйте это как метод. Вы идете — идите, но будьте полностью бдительны, помня о том, что вы идете. Вы едите — ешьте, но будьте полностью бдительны, что вы едите. Принимая душ, наблюдайте за каждой каплей воды, будьте во всем бдительны.

Индуисты называют это сакшин, свидетель. Буддисты называют это самьяк-смрити, правильно-помнящий. Кабир и Нанак называют это сурати, вспоминанием, а суфии называют это зикр. Но это тот же самый тарикат, один и тот же путь.

Достаточно на сегодня.

Глава 4

Любовь не оправдывает ожиданий

Первый вопрос:

Ошо, когда я глубоко влюблена, я в то же самое время чувствую грусть. Почему?

Настоящая любовь всегда приносит грусть. Это неизбежно — потому что любовь создает пространство, которое открывает новые двери твоему существу. Любовь — это сумеречное состояние.