Два в одном. Король мертвецов - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"

Еще одна бескровная победа Артема – и два племени усилили его союз. Слухи о этой победе разойдутся по племенам, и у многих дрогнут сердца. Артем уверовал, что ему удастся объединить народ озер. И этот союз будет могучей силой, способной не только дать отпор горцам, но и бросить вызов Ривангану. Но это было еще впереди, а пока дел насущных было много, и надо все успеть до весны… Поднять из небытия богов и заручиться их поддержкой. Построить современную армию и вооружить ее, обучить шаманов и, главное, удержать массу своевольных дикарей в подчинении.

– Что происходит? – Иехель открыла глаза. Она была полупрозрачна и, оглядывая себя, хмурилась.

– Все нормально, сестра, – прозвучал голос рядом с ней. Иехель повернула голову направо и увидела улыбающегося парня. Она его знала, но не могла вспомнить, кто это.

– Кто ты? – спросила она, – и что тебе надо от меня? Зачем ты позвал меня из моего забвения?..

– Я Иль, твой младший брат. Покровитель всех отверженных и хранитель народа озер. Я позвал тебя, чтобы ты, сестра, смогла приступить к своему служению. Хватит спать, сестренка. У тебя есть поклонники… Они позвали тебя.

– Ха! Позвали… Я себя не ощущаю… Ты видишь, в каком я состоянии?..

– Это скоро пройдет, и ты вновь обретешь свою былую силу. Здесь власти Дракона нет…

– А что будет, когда он ее обретет? Я вновь уйду в небытие?

– Я думаю, сестренка, – невозмутимо завил Иль, – что ты уже поняла свой промах в прошлом и больше не подставишься. Мы еще вызываем Марселона…

– А зачем тебе этот ходячий кусок железа? Лучше бы нашел Удачу.

Марселон поможет в предстоящем сражении народа озер и церкви Дракона, а Удачу никто и никогда не видел. Она как была, так и осталась сама по себе. Так что ты обживайся, осваивайся и помогай свое жрице…

Иехель неопределенно фыркнула и растаяла в воздухе…

Безземельный аристократ риньер Гольц подъезжал к замку ландстарха ла Коше с душевным трепетом. Он привык лавировать, угождать, быть полезным для кангана и его семьи. Но Гиндстар Ла Коше был человеком прямым, грубым и очень жестоким. Кроме того, он обладал вспыльчивым нравом. Замучил дочь компаньонки жены, а ее мать не выдержала такого обращения и повесилась. С таким разговаривать от имени кангана Гольцу было откровенно страшно.

«Проклятый инквизитор. Губастый святоша. Что бы тебя первым сожгли на твоем же костре. Подставил, сволочь!» – мысленно проклинал он духовника кангана отца Мерфея. Но приказ есть приказ, и его надо исполнять, поэтому риньер Гольц как можно быстрее собрался и отправился в путь. Он специально объехал стороной Хволь и, сделав небольшой крюк, дождливым вечером добрался до замка ландстарха Гиндстара ла Коше.

Ла Коше не был Риванганцем. Еще ребенком его привез из герцогства Лапрандийского беглый дворянин. Он передал отцу Безгона какие-то очень важные документы и был обласкан королем. Получил надел и сделал политическую карьеру. Его сын Гиндстар проявил себя не хуже и уже королем Безгоном был поставлен ландстархом захудалой провинции, которую решительный и жесткий ла Коше поднял из разрухи, наладил сбор налогов и твердой рукой без всякого страха вымел всех церковников из провинции, забирающих львиную долю налогов и тоже был награжден королем. Правда, в ином смысле. Он дал ему наследника, который мог бы стать королем Ривангана. Никто не знал, как Гиндстар относился к неродному сыну. Любил ли он его или ненавидел? Это было скрыто от посторонних глаз.

У ворот замка риньера надолго не задержали. Узнав, кто он такой, его пропустили, и сержант охраны проводил Гольца до гостиных покоев, пообещав доложить о госте риньеру ла Коше.

Гольц переоделся, сменив дорожное платье на приличествующий приему у ландстарха костюм из темно-зеленого тонкого сукна и был приглашен красивой горничной в столовую на обед.

Знать имела свои традиции, и обед у них начинался с закатом.

Гольц вошел в обеденный зал, увидел Гиндстара ла Коше и с натянутой улыбкой поклонился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Вечер добрый, ваша светлость. – пританцовывая по столичной моде, поклонился гость. – Позвольте передать вам соболезнования от кангана и примите мои…

– Присаживайтесь за стол, риньер Гольц, – сухо, но вежливо прервал словоизлияния Гольца ла Коше. – Я принял ваши и кангана соболезнования. Располагайтесь в моем замке, как дома.

Гольц танцующей походкой, слегка вихляя задом, подошел к столу и сел на противоположном его конце. Ему служанка налила в серебряный кубок вина и положила мясную закуску. Он заправил накрахмаленную салфетку за шелковый нашейный платок и пригубил вино.

– Отменное вино, – похвалил он. Гиндстар молча согласно кивнул.

Обед проходил в бесстрастном молчании хозяина замка и с редкими словами Гольца. Разговор был ни о чем. О погоде. О том, что осень затянулась и пора бы уж начаться первым заморозкам. А то дороги развезло, и много грязи. Ла Коше слушал, ел немного и кивал головой.

После обеда принесли ликер, и ла Коше сел за маленький искусно вырезанный из красного дерева стол, предложив Гольцу расположиться рядом.

– Так зачем вы прибыли, риньер, – пригубив рюмку, прямо спросил он гостя.

– Видите ли, ваша светлость, у меня приказ от кангана для вас. И пожелания его сиятельства…

– Приказ? Вы лично доставили приказ мне? – Ландстарх сделал удивленный вид. – С чего бы это?

– Дело в том, ваша светлость, что в провинции, которой вы управляете, творятся злые дела. Тут появились некоторые недальновидные дворяне, что затеяли бунт против короля, и его сиятельство не хочет предать огласке данный факт. Он хочет, чтобы вы лично разобрались в обстановке. Дело усугубляется еще и тем, что королевский полк, располагающийся в Хволе, вышел из своих зимних квартир и стал грабить замки владетелей… Понимаете, какой шум может подняться вокруг этого?..

– Не понимаю, риньер Гольц, – глядя холодными синими глазами в лицо гостя, ответил ла Коше. – Я за свою репутацию не боюсь. Если все так, как вы сказали, вам надлежало отдать этот приказ в канцелярию в Хволе, как положено, а не везти его сюда.

– Его сиятельство, – попробовал спорить Гольц, – не хотел поднимать шум, он искренне заботится…

– Риньер Гольц, – невозмутимо прервал его Гиндстар, – я не принимаю частные приказы. Я служу королю и веду дела открыто. Передайте этот приказ в канцелярию и я его непременно исполню. Что касается полка, то им командует Военное ведомство. Раз оно направило полк к замкам мятежных риньеров, значит, так нужно. Но, получив приказ, я выясню всю подоплеку этих действий и приму нужные меры, как того требует мой долг. Так и передайте кангану. У вас есть еще, что сообщить мне?

– Ваша светлость, его сиятельство будет недоволен таким вашим решением, – немного растерянно произнес Гольц. – Он надеялся на ваше понимание сложности ситуации… Огласка того, что происходит на севере, повредит не только ему, но и вам. Его сиятельство хотел бы, чтобы вы приняли незамедлительные меры к наведению порядка.

– Риньер Гольц, передайте мои слова сочувствия кангану, который радеет о севере. В рамках моих полномочий я сделаю все необходимое для наведения порядка в провинции. Но хочу отметить, что мне не докладывали о беспорядках. Я получаю отчеты каждые тридцать дней, и в них нет ничего необычного, ну, кроме задержания риньера Остмана, которого изобличили в бунтарстве. Но такое бывает. Риньеры иногда немного фрондят, и это, как правило, быстро заканчивается после ареста двух-трех самых упертых бунтарей. Дух свободы в баронах еще силен. Это все?

– Да, ваша светлость. Разрешите откланяться и утром убыть в Хволь?

– Да, конечно, риньер Гольц, отдыхайте и далее занимайтесь своими делами. Передайте кангану мои соболезнования по поводу гибели его сына.

Гольц встал и поклонился. Он с трудом сдерживал рвущийся наружу гнев. Канган его по головке не погладит за проваленную миссию.

«Тупой ла Коше!» – пряча глаза, подумал Гольц и поспешно покинул столовую.