Танцовщица “Веселой Мельницы” - Жорж Сименон

Комиссар Мегрэ не стал ждать ответа своего коллеги.

— Вначале я говорил вам о мафии, о шпионаже, во всяком случае о какой-либо международной организации, единственном, что, по-моему мнению, может лежать в основе его дела. Преступление совершено с необычайным умением. Дубинка исчезла. Нет ничего похожего на след, не за что ухватиться, чтобы придать какой-то смысл следствию. Если оно начнется в отеле «Модерн», в обычных условиях, то почти наверняка ничего не даст! Люди, способные совершить это, приняли меры предосторожности. Они все предусмотрели! Из-за этой уверенности, что они все предусмотрели, я решил спутать им карты. Они оставили труп в гостинице «Модерн»? Очень хорошо! Я переношу его в плетеном сундуке в зоологический сад в сообщничестве с шофером такси, который, между нами, обещал молчать за сто франков, что, право, недорого… На следующий день труп обнаружен там. Представляете себе, как изумлен убийца? Представляете себе, как он встревожен? И разве не вероятно, что, растерявшись, он совершит неосторожность? Я довожу свою осторожность до того, что не являюсь даже в местную полицию. Нельзя допускать и малейших слухов. Я был в «Веселой мельнице». По всей вероятности, убийца тоже был там. У меня есть список всех посетителей, присутствовавших в кабачке в ту ночь, и я навожу о них справки, начиная с двух молодых людей, которые, казалось, очень нервничали. Число возможных виновников преступления невелико: Жан Шабо, Рене Дельфос, Женаро, Адель и Виктор… В крайнем случае, один из музыкантов или второй официант, Жозеф, но я хочу сначала исключить молодых людей… И как раз в тот момент, когда я пытаюсь покончить с ними, вмешиватесь вы. Арест Шабо! Бегство Дельфоса! Газеты объявляют, что преступление было совершено тут же, в «Веселой мельнице»!

Мегрэ глубоко вздохнул, переменил положение ног.

— Был момент, когда я подумал, что меня провели.

В этом даже не стыдно признаться! Уверенность Шабо, с которой он утверждает, что труп находился в «Веселой мельнице» через четверть часа после того, как кабачок закрыли…

— А ведь он его видел! — возразил комиссар Дельвинь.

— Простите! Он видел неясно, при свете спички, которая горела только несколько секунд, какое-то тело, лежащее на полу. Это Дельфос утверждает, что обнаружил труп… Один глаз был закрыт, другой открыт, говорит он… Но не забудьте, что оба они вышли из подвала, где долго стояли неподвижно, что им было страшно, что они пытались совершить свое первое ограбление…

Это ограбление состряпал Дельфос. Это он вовлек в дело своего приятеля. И он первый струхнул, когда увидел чье-то тело на полу!

Нервный, болезненный, порочный мальчишка! Другими словами, мальчишка с богатым воображением!

Он не дотронулся до тела! Не подошел к нему! Не осветил его во второй раз! Оба удрали, не открыв выдвижного ящика кассы…

Вот почему я посоветовал вам выяснить, зачем Графопулос вернулся в «Веселую мельницу» после того, как сделал вид, что уходит.

Мы имеем дело не с убийством из ревности, не с убийством с целью ограбления, не с обычным воровством. Это преступление относится к таким, которых полиции большею частью не удается раскрыть, потому что его совершили люди умные и слишком хорошо организованные!

И вот почему я просил вас арестовать меня. Все время путать карты! Заставить виновных поверить, что они ничем не рискуют, что следствие пошло по неверному пути!

И таким образом вызвать неосторожность с их стороны…

Месье Дельвинь не знал, что и подумать. Он все еще неприязненно смотрел на Мегрэ, и лицо у него было такое растерянное, что тот расхохотался и произнес с грубоватой сердечностью:

— Ну, бросьте! Не злитесь на меня!.. Я сплутовал, признаюсь! Я не сразу сказал вам все, что знаю!.. Или, вернее, умолчал только об одном: об истории с плетеным сундуком… Зато есть одна деталь, о которой вы знаете, а я нет…

— Какая?

— Быть может, сейчас она самая ценная. И я даже рассказал вам все предшествующее только для того, чтобы узнать о ней. Сундук был найден в зоологическом саду. У Графопулоса была при себе только визитная карточка без адреса. И все же уже после полудня вы были в «Веселой мельнице» и знали, что Шабо и Дельфос прятались на лестнице. От кого вы это узнали?..

Месье Дельвинь улыбнулся. Пришла его очередь торжествовать.

Вместо того чтобы ответить сразу, Дельвинь медленно зажег трубку, придавил золу указательным пальцем.

— Разумеется, у меня есть свои осведомители, — начал он и опять помедлил, даже счел необходимым перебрать какие-то бумаги. — Я полагаю, вы в Париже таким же образом организуете эти дела. В принципе, все хозяева кабаре служат мне осведомителями. За это мы закрываем глаза на некоторые мелкие несоблюдения правил…

— Так, значит, Женаро?..

— Он самый!

— Женаро сказал вам, что Графопулос провел вечер в его заведении?

— Так точно!

— Это он обнаружил пепел от сигарет на лестнице, ведущей в подвал?

— На эту деталь обратил его внимание Виктор, и Женаро просил меня прийти и самому осмотреть следы…

Мегрэ все больше хмурился по мере того, как к его коллеге возвращался оптимизм.

— Это недолго тянулось, признайтесь! — продолжал месье Дельвинь. — Шабо был арестован. И если бы не вмешался месье Дельфос, оба мальчишки были бы еще в тюрьме. Если они и не убили, что еще не доказано, они все-таки пытались ограбить заведение…

Наблюдая за своим собеседником, месье Дельвинь плохо скрыл ироническую улыбку.

— Это, кажется, вас смущает…

— То есть от этого дело не становится проще!

— От чего дело не становится проще?

— От того, что Женаро явился к вам со своей информацией.

— Признайтесь, что вы считаете его убийцей…

— Не более, чем кого-то из остальных. И, кроме того, его поведение ничего не доказывает. Пожалуй, только подтверждает, что он очень силен.

— Вы хотите остаться в тюрьме?

Мегрэ играл со своей коробкой спичек. Он не торопился отвечать. И когда заговорил, он, казалось, обращался к себе самому:

— Графопулос прибыл в Льеж, чтобы убить кого-то или чтобы убили его самого…

— Это не доказано!

Вдруг Мегрэ яростно крикнул:

— Паршивые мальчишки!..

— Кого вы имеете в виду?

— Да этих юнцов, которые все испортили! Если только…

— Если только что?..

— Ничего!

И он в бешенстве встал и начал ходить по кабинету.

Из-за того, что они оба курили трубки, дышать в нем стало просто невозможно.

— Если бы труп остался в комнате, в гостинице, где можно было бы сделать обычные заключения, то, вероятно… — начал месье Дельвинь.

Мегрэ свирепо посмотрел на него.

В сущности, оба они были в плохом настроении, и это отразилось на их отношениях. При каждом слове они готовы были обменяться «любезностями» и дошли почти до того, чтобы возложить друг на друга ответственность за неудачу следствия.

— У вас нет табака?

Мегрэ произнес это так, как будто сказал: «Вы дурак!»

Он взял кисет из рук своего коллеги и набил трубку.

— Постойте! Не кладите его, пожалуйста, к себе в карман… — и этого оказалось достаточно, чтобы наступила разрядка. Мегрэ посмотрел на кисет, потом на своего собеседника с рыжими усами и, напрасно стараясь сдержать улыбку, пожал плечами.

Месье Дельвинь тоже улыбнулся. Они понимали друг друга. И только для формы сохраняли надутый вид.

Бельгиец первый спросил смягчившимся голосом, выдававшим его растерянность:

— Что мы теперь будем делать?

— Я знаю только то, что Графопулос убит!

— В своей комнате, в гостинице!

Это была последняя попытка уколоть.

— Да, в своей комнате, в гостинице! Будь то Женаро, Виктором, Аделью или одним из мальчишек! Ни у кого из них нет алиби. Женаро и Виктор заявляют, что они расстались на углу улицы От-Совеньер и что каждый из них пошел к себе домой. Адель утверждает, что она легла спать одна! Шабо и Дельфос ели ракушки и жареную картошку…

— Вы же в это время бегали по кабачкам.

— А вы спали!

Теперь они уже говорили почти шутливым тоном.

— Единственное, что может навести нас на след, — проворчал Мегрэ, — это что Графопулос позволил запереть себя в «Веселой мельнице» с целью украсть там что-то или убить кого-то. Когда он услышал шум, то представился мертвым, не подозревая о том, что час спустя он будет мертв и в самом деле…

В дверь настойчиво постучали, она отворилась. Вошедший инспектор объявил:

— Здесь месье Шабо; он хочет что-то сказать вам.

Спрашивает, не побеспокоит ли вас…

Мегрэ и Дельвинь посмотрели друг на друга.

— Пусть войдет!

Счетовод был взволнован. Он неловко держал свою мягкую шляпу и заколебался, увидев в кабинете Мегрэ.

— Извините меня, я…

— Вы хотите что-то мне сказать?

Шабо пришел не вовремя. Сейчас им было не до любезностей.

— То есть… простите… Я хотел от всего сердца поблагодарить…