Земля - 2 - Лия Светлова

Класс С - простые рабочие, служащие. То есть, большинство населения, которых не только кормят таблетками, но и стращают классом D - такими неудачниками, как Гарри и Элиза. И тут Гарри не мог не согласиться: отлично задумано. Одного наркотика слишком мало, чтобы держать население в послушании, а внешней угрозы нет. Потому с самого детства гражданам вбивали необходимость хорошей учебы и дисциплинированности. За отставание еще в школе могли перевести в группу D, а потом выдать диплом с салатовой обложкой. И даже если твои предки были в С с самого заселения планеты, ты слетел вместе с будущими детьми. А вот подняться выше уже невозможно.

Он достал из сумки журнал сканвордов и положил в один из почтовых ящиков у подъезда. Из другого кармана вытащил несколько листовок и закинул в другие ящики. Маленькая месть большому государству. Но Гарри верил, что когда-нибудь Джей найдет его и даст серьезное поручение. Если этого не произойдет, он не выдержит и найдет Джея сам.

Разнеся почту, Гарри покинул квартал с пустой сумкой и вышел на проспект. Длинной очередью тянулись черные машины такси с двумя тонкими белыми полосками по экватору кузова. Тоже не сладкая работенка: отвозишь на работу и с работы, а днем только и слушаешь радио или повторяешь одни и те же разговоры с коллегами. И так - годами. Как можно быть счастливым в этом мире? Неужели они все верят, что несчастье - это попасть в класс D? Гари хмыкнул: да, верят. И их очень пугает низшая каста. Люди, которые воспитаны на страхе перед голодной смертью на истощенной планете сделают все, что велено, еще и останутся довольны. Зато сыты, защищены, живут праздной жизнью. Хотя на самом деле это вовсе не люди...

Гарри встретился взглядом с таксистом, который вышел из машины размять ноги. Тот поспешил отвернуться. Проклятая форма-комбинезон! Кин сжал кулаки от злости. Потом перенесся в тот далекий день, когда Джей сказал: "Мы скорее умрем своей смертью, чем начнем борьбу". Элиза беременна, снова. У них уже есть сын, а теперь родится еще один ребенок. Каково, а?! Двое - это много. Но ведь Элиза не пьет таблетки. Пусть ОП подавится своими дерьмом, а его, Гарри Кина, дети будут знать правду. И если не он сам, то они уж точно выроют могилу для каждого из проклятого Львиного города.

Он оскалился, представляя, как закапывает трупы, но его дикую улыбку заметил прохожий, шагающий навстречу.

- Простите, простите, простите, простите, - долго бормотал Гарри, низко опустив голову. Даже когда никто уже не слышал.

Глава 9

Джон Ившем не имел ничего, кроме выдуманного имени. Он всегда жил только Делом. Его собственное "Я" то ли подчинилось, то ли слилось с Делом. Семья, в которой он вырос, - на втором плане. Важно будущее без рабства.

Можно было жить иначе, довольствуясь, что сам знаешь правду и не пьешь максинал. Только он видел слишком много, чтобы остаться равнодушным.

Терпением он никогда не отличался. Мать многократно предупреждала, что его же характер приведет к беде. Она осталась для него букетом завядших эмоций, а ее терпение было тем сосудом, который держит сухие стебли. Он ее любил, только не принимал советов.

В глубине души теплилась еще одна мечта, которую он не озвучивал даже мысленно. Но всегда помнил, что там кое-что припрятано, как красный уголек в золе, как взгляд красивой женщины, который остался в памяти, как первые юношеские слезы, которых стесняешься, но не можешь сдержать.

Он хотел быть мужем и отцом, держать в руках ребенка и замирать в безвестности: каким он станет? Джон просто желал семью - это так мало, но невозможно.

Разве считается семьей случайная жена? Сможет ли она вообще родить? Допустим, с этим он смирится и даже согласится на детей от нее, так и не разобравшись, желает ли их искренне. Но они тоже будут пить таблетки и жить в гнилом мире. Можно смириться и с этой хренью, но Ившем по закону не имел права даже на подобную пародию семейной идиллии. А раз терять нечего, не стоит жалеть себя. Иди и делай... Хотя бы для других людей. Ведь жизнь-то Джону тоже не принадлежала. Его должны были убить, но он вовремя скрылся.

Впрочем, может и не убили бы: в лаборатории Научного города всегда не хватает подопытных. Наверно, из-за тупого непрофессионализма тамошних "ученых". Что вырастет из самых мерзких особей рода человеческого? Уж точно не гении. А последние люди старой Земли были и распоследними негодяями. Кто еще мог выжить после ядерной войны за остатки нефти? Те, кто платил за "фильм" и их шлюхи. Они захватили себе рабов, а остальных оставили умирать. Вероятно, на "Ковчеге", космическом корабле, были и ученые. Так, несколько купленных парней, которые давно сгнили, не передав сыновьям заумных генов. Так что Научный город - еще один красивый обман с тухлыми внутренностями подопытных людей в руках недоумков.

- Джон Ившем... - внимательно прочел охранник, еще не привыкший к физиономии нового сотрудника. - Кого ты мне напоминаешь?.. - унылым голосом протянул он, - Как зовут твоих родителей?

- Они давно умерли, приятель, - ответил он, вздохнув и надеясь, что вложил достаточно печали в этот поступок, чтобы от него отвязались. - Вряд ли ты их видел.

- Чертова продолжительность жизни, - сочувственно покачал головой тот. - Не выше пятидесяти двух.

- ОП не бездействует, - строго сказал Джон.

- Да, кстати и рождаемость повысилась. Слышал по радио? Кажется, на пятнадцать процентов?

- Разве не на двадцать? - спросил он удивленным голосом, уже оставив болтливого Уильяма Д. Мэрдока, как значилось на бейджике.

Само собой, Келли Мид уже на месте. Когда он вошел в приемную, девушка закрывала дверь в кабинет босса, и он мог поклясться, что она прислонилась к двери с облегчением. Однако быстро среагировала на стажера и приняла высокомерный вид.

"Давай-давай, притворяйся, что наслаждаешься статусом любовницы, - подумал Джон. - Вот так... Убери поднос в шкаф, а теперь иди в туалет неспешной походкой. Умница!"

Дверной замок щелкнул. Она пробудет там минут десять. Очень долго, учитывая, что надо всего лишь ополоснуть рот. Правда, раз двадцать, а не один. А принимает ли она душ сразу после работы? Скорее всего, так и есть. Очень уж она брезглива к старику Андерсену. И дело совсем не в том, что стерлась помада и надо нанести новый слой.

"Ведь у тебя, милашка, даже помада на губах - только предлог. На твоем лице, кроме как на губах, не бывает косметики. Это алиби на всякий случай: вдруг Джеф когда-нибудь заметит, что ты убегаешь в уборную. Будет отговорка... Держу пари, в твоей сумке специально в этих целях нет маленького зеркальца. Мы с тобой крысы из одной норы. Иначе и я не догадался бы..."

Обычно весь рабочий день он мысленно комментировал ее действия, потому что разговаривать с ним - ей?! Да что вы, разве с дерьмом разговаривают?

Когда Майкл сказал, что нужно познакомиться поближе с объектом, сомнений не было: именно Джон Ившем пойдет на риск. Потом пришла весточка с биржи: Андерсен ищет стажера. Лучшего момента не придумаешь!

Бывает, что ясно знаешь: нельзя, не трогай, не рискуй. Но все равно трогаешь, рискуешь, как непослушный ребенок, который нарушает запреты без мотива. У Ившема возникла именно такая ситуация. Лучше бы вместо него отправили другого. Впервые за много лет, как он перестал заботиться о себе и плюнул вообще на слово "я", почувствовал, как это самое "я" зашевелилось внутри маленьким червячком. Он был прожорлив и быстро рос. В мысленных кошмарах мужчина чувствовал себя червивым яблоком. Только бы не подвести пятерку и, самое главное, остальных. Все из-за бабы, ну надо же!

Она вышла из туалета и села за стол. Длиннющее платье из черного бархата обманчиво строго: ткань красиво подчеркивала фигуру. Странные темные прожилины в светлых волосах придавали ту капельку небрежности, которой нельзя достичь специально. И это просто отнимало покой: хотелось взять и распотрошить эту чертову прическу, вырвав все шпильки. Ее волосы красиво упали бы ниже плеч, как в первый день знакомства. Ему даже захотелось стать Андерсеном, чтобы иметь возможность прикасаться к Келли.

- Клиент Веровски написал вчера вечером на почту, что заболел. Встреча отменяется. Он просит принести к нему в больницу документы для ознакомления. Унесите копии.

Джон "промотал пленку" и послушал снова, чтобы понять смысл слов. Он встал и подошел к ее столу. Келли крупным почерком черканула номер палаты и отделение на листочке. Буквы были так небрежно выведены, что не походили сами на себя. Джон даже улыбнулся.

Ее пальцы чуть толще тонкой шариковой ручки. Кожа идеально гладкая. Под левым указательным пальцем - темная родинка, кто бы мог подумать! Родинка, но чуть побольше, есть еще и на ключице, и это ее смущает. Она постоянно прикрывает свободной ладонью то местечко. Скромность отложного воротника с закругленными концами была бесполезна, пока он открывал такие красивые ключицы.