Обмен мирами - Игорь Минаков

– Кто это был, господин Кимон?! – спросил Омал, напрочь забыв о своих сомнениях и страхах.

– Петер Штарх, – ответил артист, не сводя взора с драгоценного гребня. – Содержатель борделей, ночлежек, казино, кабаков, лавчонок, торгующих краденым… Днем – респектабельный джентельмен, ночью… Позвольте, – встрепенулся он. – Откуда вам известно мое имя?

После некоторого колебания Омал протянул ему визитку. Кимон покачал головой.

– Не понимаю, как она к вам попала?

Момент настал, и Омал коротко рассказал артисту о визите Бофора и его заказе. Кимон окинул его проницательным взором.

– Выглядите вы и впрямь как бретёр, – заключил он, – но манеры у вас иные… Вы совсем не похожи на человека, для которого чужая жизнь имеет твердую цену…

– Так и есть, – отозвался Омал. – Я не бретёр, хотя вынужден выдавать себя за него.

– Понимаю вас, – проговорил артист. – Я ведь тоже не тот, за кого себя выдаю… – Он помолчал и добавил: – Но условимся, господин ЛЖЕБРЕТЁР, вы не пытаетесь узнать моей тайны, а я – вашей.

– Хорошо, господин Кимон, – согласился Омал. – Только зовите меня Джо. Джо Бастер.

Артист на мгновение нахмурился, точно имя это ему было знакомо, но ничего хорошего о его обладателе он не слышал, и сказал:

– Если я правильно вас понял, господин Бастер, вы попали в затруднительное положение…

– Вы тоже! – невольно вырвалось у Омала.

– Угадали, – откликнулся Кимон с болью, – но… – Он покосился на остолбеневших бармена с официантом. – Нам лучше обсудить это позже… Кабачок – не самое подходящее место для таких разговоров.

Мистер Чародей

1

Они вышли из кабачка и плечом к плечу зашагали вниз по улице к набережной. Кимон шел быстро, сосредоточенно сопя трубкой. Омал старался не отставать и при этом успевал глазеть по сторонам. Маленькое марсианское солнце торчало уже над колоннами Диа-Сао. Становилось жарко. Нечистые воды Гамильтон-канала отдавали гнилью. От утренней свежести не осталось и следа. Ярмарка набирала ход. Улицы были запружены народом. Время от времени к двум невольным приятелям пытались прицепиться зазывалы и разносчики мелкого товара, но они лишь отмахивались.

В какое-то мгновение Омал едва не отстал от артиста, засмотревшись на завораживающий танец обитателей Ио, которые казались в ярком утреннем свете бледными языками живого пламени. Второй раз его отвлек лоток с книгами под парусиновым тентом. Хозяин лотка, житель обледенелого Ганимеда, напоминающий большого плюшевого медвежонка серебристо-белого цвета, заметил интерес землянина к своему товару; залопотал на ломаном среднесолярном, расхваливая увлекательность земных бульварных романов в пестрых мягких обложках, глубину и мудрость венерианских философских трактатов, сплетенных из мириадов узелков, и напевность поэм, отчеканенных на металлических книгах Первотворцов. Но Кимон бесцеремонно подхватил Омала под локоток и увлек к огромному шатру цирка шапито, раскинутому в центре ярмарочной площади.

Под цирковым пологом было сумрачно и прохладно и остро пахло зверинцем. Артист решительно зашагал вдоль ряда клеток, за решетками которых Омал различил смутные силуэты диковинных инопланетных животных. Твари, рожденные на дальних и ближних окраинах Империи Солнца, шумно чесались, вздыхали, скулили, стрекотали, зевали в несколько глоток сразу. В рассеянном свете, падавшем из вентиляционных отдушин в куполе, шкуры невиданных зверей переливались алмазными искрами, оперенья вспыхивали немыслимой радугой, предостерегающе поблескивали клыки и недобро посверкивали глаза.

Оттого, что они были так близко, Омалу стало не по себе. И поэтому, когда в последней клетке он разглядел обыкновенного льва, то мгновенно проникся к нему самыми теплыми чувствами. Похоже, Кимон разделял их, потому что замедлил свой стремительный шаг, бесстрашно просунул руку между прутьями и потрепал льва по свалявшейся гриве.

– Ну что, Бруно? – осведомился артист. – Тяжко тебе здесь?

Бруно опустил косматую голову на массивные передние лапы и посмотрел на людей жалобными глазами.

– Вывезли с Земли на потеху здешней публике, – пояснил Кимон. – Нам любопытно поглазеть на драконовых коршунов с Титании, на ледяных кротов Венеры, на сумчатых гигантов из джунглей Япета, а инопланетчикам подавай льва! Вот и грузят бедолагу в трюм старого корабля, где пытают стартовыми перегрузками, невесомостью в свободном полете, дурно кормят и не чистят клетку неделями…

Артист вдруг оборвал пламенную речь и распахнул хлипкую фанерную дверь.

– Входите, господин Бастер, – пригласил он. – Это моя и гримерка, и пристанище.

– Зовите меня Джо, – пробормотал Омал, – или, если угодно, Омалом. А кое-кто меня кличет и Джо-Омалом.

– Я это учту, – пообещал Кимон, зажигая лампы по обе стороны от зеркала. – Вы можете называть меня Ларри. Других своих имен я вам не открою, не обессудьте… Садитесь на топчан!

Он указал гостю на скромное ложе, столь остро напомнившее незадачливому психотуристу аналогичный предмет обстановки в диктаунском логове ящера Шорра. Но Омал не спешил садиться, он смотрел на аляповатую афишу с изображением головы мужчины в серебряной полумаске и черном цилиндре, расшитом золотыми звездами… И с мужественным подбородком с ямочкой…

– Так это вы, «загадочный и обворожительный Мистер Чародей»?

– А вы уже видели мою афишу?

– Пилот «прыгуна» всучил мне бесплатный входной билет.

– Значит, старина Макс держит слово…

– Так вы фокусник, Ларри?

– Престидижитатор, если быть точным.

– Понимаю… ловкость рук и никакого мошенничества…

– Как вы сказали? – переспросил Кимон. – Отличный рекламный лозунг. Разрешите использовать?

– Пожалуйста! – великодушно дозволил Омал. – Но взамен вы мне покажете пару своих трюков.

– Охотно!

Артист отложил трубку, поддернул ослепительные манжеты, покрутил изящными кистями рук, словно демонстрируя почтенной публике, что в них ничего нет, и вдруг выхватил из воздуха колоду карт. Омал пристально всматривался, стараясь уловить технику фокуса. Колода атласной лентой взвилась под низкий потолок гримерной, выполнила «мертвую петлю» и завершила полет в другой руке Кимона. Он встряхнул кистью, и колода исчезла. Омал зааплодировал.

– Это всего лишь азбука престидижитации, – небрежно обронил Кимон.

Артист тяжело опустился на стул. Плечи его поникли, будто из него выдернули стержень.

– Будь я настоящим чародеем, – проговорил он, – я бы выкрал Варру из-под самого носа у этого подлеца, Штарха.

Кимон вынул из кармана золотой гребень и вновь прижал его к губам.

– Варра – это ваша девушка? – тихо спросил Омал.

– Моя возлюбленная! – строго поправил его артист. – Это женщина, ради которой я бросил все: дом, родных, беззаботное существование. Ради нее я пренебрег титулом и положением в обществе… Я отказался от всего, что имел, – продолжал Кимон, – позволив себе лишь одну-единственную роскошь: космическую яхту!

– «Тувию»!

– Да, – подтвердил артист. – Это самое быстроходное судно в Империи! – добавил он гордо. – Сравняться с ним не могут ни лучшие транспорты «Хайнлайнера», ни крейсеры Рудной компании, ни имперские дредноуты, ни барражиры каперов…

– Поэтому Штарх на нее зарится?

– Этот подпольный воротила полагает, что нищему артисту подобная роскошь ни к чему, – сказал Кимон. – В сущности, он прав, но для меня «Тувия» не просто корабль – она залог моей свободы…

Он поднялся со стула, открыл большой чемодан, оклеенный изнутри старыми афишами, вытащил бутылку и пару бокалов. Наполнил их темно-красным, густым, словно венозная кровь, вином. Протянул один из бокалов Омалу.

– Попробуйте! – сказал артист. – Из фамильных погребов…

Омал пригубил. На его вкус, вино было слишком терпким и слегка пощипывало язык.

– Никогда не пил ничего подобного.

– Благодарю, – откликнулся Кимон. – Надеюсь, когда-нибудь на борту «Тувии» я смогу попотчевать вас еще лучшим…

– Вы не можете попасть на собственную яхту? – догадался Омал.

– Вот именно, – кивнул артист. – У меня не хватило средств на оплату стоянки, и портовые власти наложили на мою «принцессу» арест. Она стоит в доке с задраенными люками и едва тлеющим реактором, как и ваш покорный слуга, прикованная к этой пыльной планетке. Экипаж временно распущен. Капитан Саймак вынужден подрабатывать таксистом…

– Макс – пилот «прыгуна»! – сообразил Омал.

Кимон вздохнул.

– Да, – сказал он. – Максимилиан Саймак, правнук легендарного Первотворца! Макс единственный преданный мне человек. Помогает деньгами, когда я сижу на мели. Последнее случается нередко, ибо гонорары мои невелики. Цирк Паттенбергера переживает не лучшие времена…

– Послушайте, Ларри, – перебил его Омал. – А сколько вы задолжали порту?