Крест - Виталий Владимиров

Свет праздника в конце тоннеля будней блеснул где-то в конце июля. Улыбнулась мимоходом удача - Леонид свел на короткую быструю сделку покупателя и продавца, за расплатой дело не стало, расстались обоюдо довольные. На деле безликий покупатель был един в трех молодых, умноглазых лицах. Звали их Анатолий, Антон и Алексей. И фирма звалась "ТриА" или "ААА". Было такое впечатление, что они с детского сада сидели за рулем "мерседеса", пользовались радиотелефонами и факсами. Переговоры вели вежливо, но жестко и с достоинством - мы платим, а чьи деньги, тот и музыку заказывает...

Продавца привел Петр, в отличие от "ААА", плотно сбитый, с короткоствольной шеей и пудовыми кулаками, похожий на грузчика не только внешне, но и по жаргону.

Леонид, получив тонкую пачку "зеленых", принес ее к Николаю и разделил при нем поровну. Николай предложил Леониду скинуться на премиальные для коллектива ассоциации, на что Леонид и не подумал возражать.

Для Леонида наступила, как короткая весна, пора душевного благоденствия. Николай с утра звал Леонида к себе в кабинет, ругал за глаза бездельника Петухова, добродушно усмехался над Голубовичем, чье исполнительское усердие порой начисто затмевало разум, намекал на легкость победы над сердцем одинокой Уткиной, оценивал тактико-технические данные бюста и тыла Серпилиной. Леонид, и впрямь, ощущал теплоту во взглядах женской части, даже Ляля улыбнулась ему прежней улыбкой, как тогда, в танце, а шофер Юра подавал машину к подъезду. Испила из чаши временного благополучия и жена Татьяна. Результат - полный холодильник, ежедневно приготовленный обед и, что уж непостижимо удивительно, глаженые брюки. Леонид и сам вкусил радость свободы и независимости перед прилавком, накупив давно желанных книг и альбомов. А матери - японский телефонный аппарат.

Удача пришла вовремя - только что Николай влетел на двести "лимонов". Не сам, но именно он привел к одному из своих прежних коллег, директору завода, "поставщика". Директор подписал договор и перевел двести миллионов рублей в качестве предоплаты. Предоплата - зеркало общества с вывернутой наизнанку экономикой. Герой великого произведения времен становления соцреализма "Двенадцать стульев" провозглашал: "Деньги впе-е-ред! Утром деньги - днем стулья, днем деньги - вечером стулья, вечером деньги..." Знали бы авторы, что через полсотни лет вся страна заживет по этому принципу... "Поставщик" получил деньги вперед, снял их со счета и исчез заграницей.

Петр стал завсегдатаем "фирмы", Николай обхаживал его и теперь уже Петр восседал в кабинете Николая, как недавно Леонид. Леонид общался с Петром и после службы. Юра довозил их до метро, а Петр каждый раз уверенно увлекал Леонида в недра привокзальной гостиницы на кухню ресторана "Днепр". Там, в закутке, под салатик они выпивали еще по сто пятьдесят. Петр расплачивался взятым в долг из "директорского фонда" Николая. "Переплыв Днепр", Леонид и Петр шли в метро, где им было в разные стороны.

У Петра оказалась масса знакомых, друзей-приятелей, подстать ему, как бы из другого мира, иной социальной ниши, чем сотрудники ассоциации. Петрово племя также занималось современным "бизнесом": достань-купи-перепродай. И вот на всех шкафах в ассоциации выросли до потолка горки рулонов фотообоев, которые Петр убедил Николая купить, благо пока дешевые. Кабинет Николая украшали рога северных оленей, якобы в изобилии скопившиеся на складах в Тюмени, сувенирные изделия из полудрагоценных камней какой-то артели, образцы отходов текстильной промышленности и другая непривычная профилю ассоциации экзотика.

Главным все-таки оставался металл. Съездили вчетвером - Николай, Петр, Голубович, Леонид - в соседнюю область, где, действительно, походили по складу "Вторцветмета", грязной свалке перепутанных замасленных проводов, проволоки, стружки, пластин, шайб, электромоторов, фляг для молока... Пока ходили, Голубович накрыл стол в конторке.

Вениамин, директор свалки, мужичок с пухлым бабьим лицом, пил, не закусывая, быстро захмелел и обнял Петра:

- Помнишь, Петя?

- Век воли не видать, если забуду, Веня, - тяжело вздохнул Петр.

И они запели. Петр неожиданно приятным баритоном, а Веня с театрально-страдальческим надрывом:

- Та-а-ганка! Где ночи, полные огня...

Веня махнул еще, его совсем развезло, он пристал к Голубовичу: "Жора, до чего же нравишься ты мне, давай с тобою дружить..." И обещал, словно хозяйка медной горы, все жемчужные зерна из кучи своего навоза отдавать только ассоциации.

Но фотообои так и пылились на шкафах, к рогам никто не проявил жгучего интереса, а Веня забыл своего Петю и Жору.

Серьезное дело обрело свои реальные формы в совсем иной комбинации. У Петра объявился на Урале друг Сеня, у того свояк Борис Николаевич, директор завода, не завода, а больше каких-то мастерских, но делали они комплектующие для дальневосточного гиганта цветной металлургии, за что гигант расплачивался своей продукцией. Обходилась она Борису Николаевичу раза в полтора дешевле, чем по рыночным ценам, продавать ее сильно дороже он не имел права - тут-то и срослись воедино интересы всех сторон.

Схема получалась такая. "ААА" официально приобретает металл у Бориса Николаевича по одной цене, а разницу с настоящей ценой платит ассоциации, которая, в свою очередь, через систему своих "творческих коллективов" и договоров на "маркетинговые исследования" обналичивает долю Бориса Николаевича.

Борис Николаевич приезжал в Москву. Ростом невысок, в движениях и глазами быстр. Не пьет ни капли - вшита "торпеда" с лекарством. На вопрос, будет ли металл, уверенно ответил:

- Слово президента!

На переговорах "ААА" подтвердили свое согласие. Подписали договора, Борис Николаевич уехал. Через неделю позвонил - металл отдам, но никакой уверенности в том, что "ААА" не обманет, нет, пусть они всю разницу заранее отдадут ассоциации.

Очередную встречу с "ААА" пришлось проводить в больнице - один из молодых да умноглазых лег на операцию. Диагноз: язва, которая развивается, как известно, на очень нервной почве. Оказалось, что "ААА" "кинули" металл обещали, деньги на условиях предоплаты взяли и... тишина. Кончилось тем, что двух обманщиков взяли заложниками, держали в подвале и "разбирались".

"ААА" не пошли на предложение Бориса Николаевича, резонно считая, что "президентские" обещания тоже мало чего стоят. Ситуация зашла в тупик. И тогда Николай предложил "ААА" самим превратить долю Бориса Николаевича, Петра и ассоциации в "зеленые" и сдать их на хранение Николаю. Под расписку. Представитель "ААА" слетал на Урал, посмотрел завод и все документы, по которым выходило, что "президент" не врал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});