Илон Маск: Tesla, SpaceX и дорога в будущее - Эшли Вэнс

Дни шли за днями, число сотрудников возрастало, и видение становилось более реальным. Компания получила лицензию на банковскую деятельность и лицензию паевого инвестиционного фонда, наладила партнерские отношения с финансовым конгломератом Barclays. К ноябрю небольшая команда разработчиков программного обеспечения из Х.соm создала один из первых в мире интернет-банков, с полным страхованием банковских счетов в FDIC (Федеральной корпорации по страхованию депозитов) и тремя паевыми фондами для инвесторов. Маск дал разработчикам 100 тыс. долларов из собственных денег для проведения тестирования. В ночь на День благодарения 1999 года Х.соm начала оказывать услуги. «Я был там до двух часов ночи, — говорит Андерсон. — Потом пошел домой, чтобы приготовить праздничный обед. Через несколько часов Илон позвонил мне и попросил приехать в офис, чтобы помочь некоторым другим сотрудникам. Сам он не выходил из офиса двое суток, чтобы убедиться, что все работает».

Под руководством Маска в Х.соm опробовали некоторые основные банковские операции. Клиенты получали 20 долларов на банковскую карточку за регистрацию и 10 долларов за каждого привлеченного человека. Маск покончил с раздражающими мелочными сборами и штрафными санкциями за превышение лимита. Х.соm также выстроил современную систему частных платежей, позволяющую отправить деньги, указав на сайте адрес электронной почты получателя. Идея заключалась в том, чтобы отойти от «тихоходности» банков с их системой обработки платежей, занимающей несколько дней, и создать быстрый и гибкий банковский счет, где вы можете перевести деньги парой щелчков мышью или по электронной почте. Это был прорывной подход, и более 200 тыс. человек поверили в него и стали клиентами Х.соm в течение первых двух месяцев работы.

Достаточно скоро Х.соm приобрела сильного конкурента. Пара неглупых ребят — Макс Левчин и Питер Тиль — работали над собственной платежной системой, первоначально названной Confinity. Офис — а точнее, чулан, где хранились веники, — они арендовали у X. соm и пытались реализовать денежные переводы для владельцев наладонников PalmPilot через инфракрасные порты на устройствах. Х.соm и Confinity, занимавшие небольшой офис на Юниверсити-авеню, превратились в центр финансовой революции в Интернете. «Эти молодые ребята работали, забыв обо всем, — вспоминает Анкенбрандт. — Там стоял такой запах... я до сих пор его чувствую: запах остатков пиццы, немытого тела и пота».

Милая дружба между Х.соm и Confinity внезапно завершилась. Основатели Confinity переехали в другой офис, расположенный на той же улице и, подобно Х.сот, сосредоточились на собственной службе платежей через Сеть и электронную почту, которая называлась PayPal. Компании сцепились в яростной схватке за клиентов: ясно было, что победит тот, кому удастся привлечь больше пользователей. Десятки миллионов долларов были потрачены на рекламные компании, и еще миллионы — на борьбу с хакерами, которые рассматривали сервисы как новую арену для своих мошеннических действий. «То, что они устраивали, походило на интернет-версию разбрасывания денег в стрип-клубе, — говорит Джереми Стоппельман, сотрудник Х.соm, который впоследствии станет генеральным директором Yelp. — Деньги исчезали с невероятной быстротой».

Гонки за лидерство в интернет-платежах дали Маску шанс продемонстрировать свою способность быстро мыслить и трудовую этику. Он продолжал разрабатывать планы по противодействию преимуществу PayPal, установившемуся на сайтах интернет-аукционов, таких как eBay. Он сплачивал сотрудников Х.соm на смертный бой против конкурентов. «Тут было не до нежностей, — говорит Анкенбрандт. — Мы все работали по 20 часов в сутки, а он работал все 23 часа».

В марте 2000 года Х.соm и Confinity наконец решили прекратить вражду и объединили свои силы. Confinity имела очень крутой продукт в виде PayPal, но выплачивала 100 тыс. долларов в день за новых клиентов и не имела денежных резервов, чтобы продвигаться дальше. У Х.соm, напротив, было еще много денежных резервов и более сложных банковских продуктов. Она проявила инициативу в определении условий слияния, в результате чего Маск стал крупнейшим акционером объединенной компании, сохранившей название Х.соm. Вскоре после слияния Х.соm получила 100 млн долларов от спонсоров, включая Deutsche Bank и Goldman Sachs, и могла похвастаться тем, что имеет более миллиона клиентов.

Две компании старались слить свои корпоративные культуры, но без большого успеха. Сотрудники Х.соm привязывали мониторы своих компьютеров сетевыми шнурами к стульям и катили их вниз по улице к офисам Confinity, чтобы работать вместе с их новыми коллегами. Но они так и не стали единой командой. Маск продолжал отстаивать бренд Х.соm, в то время как почти все остальные высказались за PayPal. Другие разногласия возникали по поводу выстраивания технологической инфраструктуры компании. Команда Confinity во главе с Левчиным высказывалась за движение в направлении открытого программного обеспечения вроде Linux, а Маск отстаивал программное обеспечение от Microsoft, как более эффективное. Подобные разногласия могут казаться не столь уж важными для посторонних, но для разработчиков, многие из которых считали Microsoft устаревшей Империей Зла, a Linux — современным программным обеспечением, предназначенным для людей, такие противоречия были равносильны развязыванию религиозной войны. Через два месяца после слияния Тиль подал в отставку, Левчин пригрозил тем же — в условиях технологического раскола. Маск должен был управлять раздробленной компанией.

Технические вопросы, с которыми столкнулась Х.соm, усложнились, поскольку вычислительные системы не справлялись с взрывным характером роста клиентской базы. Раз в неделю веб-сайт компании обрушивался. Большинству инженеров было приказано начать работу по созданию новой системы, что отвлекало ключевые технические кадры и оставляло Х.соm уязвимым для хакерских атак. «Мы теряли деньги столь же быстро, как зарабатывали», — говорит Стоппельман.

Поскольку Х.соm стала более популярной и рост объема ее транзакций имел взрывной характер, все проблемы усугубились. Стало больше мошенничества. Стало больше сборов в пользу банков и кредитных компаний. Стало больше конкуренции со стороны стартапов. Компании Х.соm не хватало целостной бизнес-модели, чтобы компенсировать потери и получать прибыль из тех денег, с которыми она работала. Ральф Бота, главный финансовый директор стартапа, а впоследствии известный венчурный предприниматель из Sequoia, не думает, что Маск показывал правлению истинную картину проблем Х.соm. Все большее число людей в компании сомневалось в способности Маска принимать решения в критические моменты.

Результатом стал переворот — один из самых отвратительных в длинной славной истории Кремниевой долины, видевшей множество различных переворотов. Небольшая группа сотрудников Х.соm собралась однажды вечером в баре Fanny & Alexander ( ныне не существующем ) в Пало-Альто и принялась размышлять, как отстранить Маска от дел. Решили предложить правлению вернуть на должность генерального директора Тиля. Чтобы не сталкиваться с Маском лицом к лицу, Лев-чин и его сообщники собрались провернуть это дело у него за спиной.

Маск и Джастин поженились в январе 2000 года, но тогда было не до медового месяца. Поэтому девять месяцев спустя, в сентябре 2000 года, они планировали совместить приятное с полезным, отправившись в поездку с целью привлечения инвестиций и завершить ее медовым месяцем в Сиднее, чтобы посмотреть заодно и Олимпийские игры. Когда они вечером садились в самолет, другие руководители Х.соm отправляли письма о недоверии правлению компании. Некоторые из людей, верных Маску, почуяли неладное, но было уже слишком поздно. « Я пришла в офис поздним вечером, в половине одиннадцатого, и там оказалось полно народу, — говорит Анкенбрандт. — Я не могла в это поверить. Я отчаянно пыталась дозвониться до Илона, но он был уже на борту самолета». К тому моменту, когда самолет приземлился, Маска уже заменили Тилем.

Когда Маск, наконец, узнал о том, что произошло, он срочно вернулся ближайшим рейсом в Пало-Альто. «Это был шок, но я должна отдать Маску должное: держался он достойно», — говорит Джастин. Некоторое время Маск пытался сопротивляться. Он настаивал на том, чтобы правление пересмотрело свое решение. Но когда стало ясно, что дело сделано, Маск уступил. «Я поговорил с Морицем и другими, — говорит Маск. — Я не настаивал на том, что генеральным директором должен быть я, скорее, вел беседу в таком духе: „Ведь намечались важные вещи, но если я больше не генеральный директор, то не уверен, что их удастся осуществить. Потом я поговорил с Максом и Питером, и у меня создалось впечатление, что они смогут осуществить задуманное. Ну, тогда это еще не конец света».

Многие сотрудники Х.соm, бывшие на стороне Маска, не радовались происшедшему. «Я был поражен этим и огорчен, — говорит Стоппельман. — Илон казался мне кем-то вроде рок-звезды. Я вслух говорил, что произошла чушь какая-то. Но я знал, что в целом у компании дела идут хорошо. Это был мощный корабль, и я не хотел его покидать». Стоппельман (тогда 23-летний) вошел в конференц-зал и набросился на Тиля и Левчина. «Они позволили мне выпустить пар, и их реакция была одной из причин, заставивших меня остаться в компании». Недоумение и огорчение испытывали и другие. «Все это как-то исподтишка и подло, — сказал Бранден Спайке, инженер Zip2 и Х.соm. — Я, может быть, и поддержал бы это решение, если бы его принимали в присутствии Илона».