Берег тысячи зеркал (СИ) - Ли Кристина

— Ты с ума сошел? Атташе Квон Мин через час поднимется на наш борт с французами. Если у них на руках будут исследования по острову, всему конец. Мы потеряем Коготь. Ты рехнулся из-за этой женщины? Приди в себя.

— Я все сказал.

— Проклятье. Если ты сдохнешь, я тебе клянусь, на поминальный обед не жди.

Поднявшись, я продолжаю наблюдать за тем, как Вера воинственно отчитывает Поля. Она рычит ему в лицо, а когда пихает в грудь, во мне просыпается восхищение. В гневе она не просто восхитительна, она чертовски сногсшибательна. И сегодня, похоже придется туго из-за того, что помешался на ней. А это уже очевидно…

— Материалы до сих пор у цели. Действую согласно обстановке, — подняв винтовку, быстро разбираю ее, а упаковав обратно в футляр, достаю со дна короткоствольный пистолет.

Оставив остальное на месте, продолжаю наблюдение, но Поль решает распустить руки. Он хватает Веру за запястье, а я стискиваю зубы, чувствуя, как снаружи покрываюсь холодным ознобом, а внутри кровь закипает. Вера пытается отбиться от мужчины, но все тщетно. Обратив внимание на размещение балконов напротив, прищуриваюсь. Для спуска нужно сорок секунд. Однако, это было бы возможно, будь в руках элементарный трос. Его нет, а значит, нет и выхода.

Натянув маску выше, я закрепляю оружие в нагрудной кобуре. Отойдя от края на нужное расстояние для разбега, спустя три удара сердца, едва достигаю крыши музея. Плечо взрывается резкой болью, которая пульсирует при каждом движении руки. Проклятье. Бросив взгляд на проулок, замечаю, как мужчина вжимает Веру в стену, а его рука тянется к внутреннему карману плаща. Он убьет ее, но материалы оставить не успеет. До встречи час, а французы не знают ее точного места. Значит, он принес их не им.

— Это британцы, Джеха. Быстро передай атташе. Все вышло, как и предполагал полковник. Французы не причем, — отчеканив, я выглядываю вниз опять.

Заметив окно, решаю, как поступить. От него отходит пожарная лестница, и это шанс. Окно на втором этаже, прямо над целью, потому я немедленно устремляюсь обратно к куполу музея. Выбив старые двери, вхожу на округлый чердак, молясь попасть прямо на аварийную лестничную клетку. Прострелив замок, выжидаю несколько секунд, прислушиваясь к звукам снаружи. Тишина позволяет продолжить движение, и спустя минуту спуска, оказаться у нужного окна.

В висках стучит с такой силой, что все звуки обращаются в назойливый шум. Я понимаю, что времени до появления британского агента не осталось, а стрелять не могу. Вера слишком близко к мужчине, и если я и попаду, то только если она прекратит шипеть на него, в попытке отпихнуть. Ничего умнее не остается. Я открываю окно, а спрыгнув с него, сбиваю с ног Поля.

Над головой слышится женский вскрик, но я не успеваю ничего сделать, прежде чем звучит свист шин. Мужчина подо мной продолжает брыкаться, в попытке оттолкнуть. Я вскидываю взгляд, замечая, что проулок прегражден тонированными фургонами с двух сторон. Они расстреляют нас в упор.

Решение приходит молниеносно. Освободив Поля из захвата, и выхватив оружие, я вскакиваю, чтобы закрыть собой Веру от прямого огня. Схватив ее за руку, силой толкаю в проем между мусорными баками. Прижав, и закрыв собой, ощущаю, как она цепляется мертвой хваткой, и дрожит всем телом. Гулко дышит, а ее крохотные пальцы сжимают ткань куртки с такой силой, что ногти царапают кожу.

— Закрой глаза, — командую так, чтобы она услышала, но это не требуется.

Вера сама зажмуривается, а когда слышится первый выстрел, прирастает ко мне всем телом. Звук отдается в ней эхом, а за следующим хлопком, я прячу ее, крепко обхватив и сжав.

Тело Поля падает в центре проулка. Его лицо обращено в нашу сторону, а глаза смотрят мертвым взглядом. Убрали своего же… Скривившись от досады, аккуратно выглядываю из укрытия, не выпуская Веру из рук. Фургоны исчезают так же быстро, как и появились, а я подношу браслет ко рту, отрывисто чеканя:

— Цель убрали британцы. Материалы у нас.

— Тебя понял. Ты цел? — Джеха отвечает спокойно, а значит, у него все проходит гладко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Цел.

— А твоя агашши? — злорадствует друг. — Сперва хотя бы поинтересуйся, зачем она туда примчалась, прежде чем засунешь свой язык ей в рот.

— Джеха, — холодно осекаю его.

— Идиот. Убирайтесь оттуда.

— Обеспечь прикрытие.

— А то, как же. Почистим и за твоей дамой сердца. Уводи ее оттуда, пока жандармерия не явилась.

* * *

Я дрожу всем телом, из последних сил цепляясь за Сана. Знаю, что это он. Чувствую его запах, как тогда у Монмартра. Он терпкий, сладковатый и приятный. Так пахнут его духи. Кажется, я могу ощущать только это. Ведь ни видеть, ни слышать не хочу. Страх сковал каждую часть тела, а озноб гуляет по нему, как ветер. Одно ощущаю — крепкие мужские объятия, закрывшие собой от всего.

Его сердце стучит так же гулко, как мое, а когда я решаюсь открыть глаза, замираю.

— Нет. Не открывай, пока не скажу, — его голос из-за маски звучит глухо, а руки ледяные.

Одной он помогает встать, продолжая обнимать, а вторая ложится на мои глаза. В такой ситуации, я не обращаю внимания на подобные глупости. Просто хочу бежать. Убраться подальше от этого места, ведь понимаю, что Поль мертв. Его только что убили.

Сан крепче обхватывает талию, а я сильнее прижимаюсь к нему. Боюсь представить, как он здесь оказался. Как вообще попал сюда? Как смог меня спасти? Вопросы вертятся в голове, напоминая поток бессвязных мыслей. Я продолжаю биться в лихорадке, а зубы стучат во рту, от страшного озноба. Боюсь открыть глаза, а значит, придется довериться Сану.

— Постой тут, и не смотри.

Объятия исчезают, он отпускает, но я хватаюсь за него мертвой хваткой. Сглотнув сухой ком, шепчу:

— Ты… Вы… Сан, ты ведь накопитель ищешь? Ты… Ты тоже…

Сан обхватывает мои плечи, его руки дрожат, но держат крепко. Медленно открываю глаза. Взгляд тут же падает на тело, лежащее в луже крови.

— Мамочка… — едва шепчу на родном.

Сан немедленно заслоняет страшную картину, вынуждая смотреть в абсолютную тьму. Смотреть на него, и ему в глаза. Они сверкают опять. Жадно осматривают каждый сантиметр лица, пристально следят за реакцией на его следующий вопрос:

— Он у тебя?

— Да… Я успела… Я успела заменить все, я следила за ним, — сбивчиво отвечаю, понимая, что еще секунда, и просто провалюсь в обморок.

Почему-то немею, но Сан жестко вжимает в себя, и шепчет:

— Сосредоточься на мне, Вера, и отвечай максимально быстро.

Все что могу — кивнуть. Все вижу — собранный взгляд. Он острый, но не пугает, а вселяет доверие.

— Материалы, которые он украл у тебя?

— Да.

— Ты знаешь, что на них?

— Нет. Я не смотрела. Просто заменила большинство на другие документы. Он залез в кабинет профессора. Сегодня… Я поехала за ним.

— Машина?

— У обочины… Я… Я следила за ним.

— Кто еще в курсе?

— Только я.

— Ключи, — он разворачивается в сторону выхода на перекресток, но мои ноги подкашиваются.

Я не могу идти, понимая, что меньше чем две минуты назад, стала свидетелем того, как застрелили человека. Поля убили, а его тело лежит за моей спиной.

— Ключи, Вера, — Сан повторяет, а я едва передвигаю ногами, но достаю связку ключей от машины Женьки.

— Держись крепче, и старайся не поднимать головы, — он перенимает мой вес на себя, а стянув маску, уверенно осматривает оставшийся отрезок узкого проулка. — Все будет хорошо.

Сан повторяет это с нажимом, но я не реагирую. Слишком яркой остается картина убийства. Настолько, что у машины, едва не падаю опять, но Сан вовремя открывает дверцы. Усадив меня на сидение, он быстро огибает автомобиль, а сев за руль, немедленно срывается с места.

— Кто… Кто его убил? Это британские спецслужбы? Ты о них… Я слышала, как Ким Сун Нам называла таким словом англичан. Ты…

Продолжая говорить, я пытаюсь привести мысли в порядок, чтобы удержать сознание. Когда неделю назад, в разговоре с Полем у Монмартра, я уловила, как он пытается втереться в доверие, решила, что он снова хочет оболгать Вадима Геннадьевича. Я никак не могла предположить, что стану свидетелем убийства, когда сегодня решу последовать за ним.