Фототерапия - Олег Анатольевич Рудковский

уже по-настоящему неплохая идея, об том стоит подумать… как-нибудь в другой раз… если он, конечно же, состоится.

Я нашел ее дом недалеко от центра города и еще долго топтался перед закрытой дверью, раздумывая о том, что, может, пока еще не поздно, повернуть назад. Но я не разрешил себе малодушничать. Я проделал такой путь, и застрять на предпоследнем шаге — непозволительная роскошь. Пока я изучал ее дверь, мою бедную голову посещали самые различные предположения. Я думал о том, вдруг она замужем, и дверь мне откроет сам супруг. Или она не одна, а с подругами. Или это не она, а ее подруга. Или это вообще не тот адрес, а я — заложник обыкновенного розыгрыша. Вся эта круговерть длилась до тех пор, пока мне не надоело и я порывисто не нажал на кнопку звонка. Я ждал. Я уже ничего не опасался. Все мосты сожжены, и корабли потоплены, и Елена Прекрасная оказалась «голубым» и сбежала с кентавром Хароном.

И, можете себе представить, это действительно была она! Женщина с фотографий! Она смотрела на меня, ничего не предпринимая, и я решил, что если сейчас она меня не признает, я просто извинюсь и уйду. Но узнала. Точнее, сообразила, кто я, собственно, такой. Она не сказала ни слова, но я прочел это в ее глазах.

— Здравствуйте, — удалось выговорить мне. — Я вам звонил вчера. Мы договорились встретиться.

Она изучала меня, выдерживая паузу приличия или примериваясь, на что я могу сгодиться, и в этот миг я отчетливо понял, каким нелепым выглядит мое появление здесь — незнакомого человека с пакетом в руке, в котором лежал фотоаппарат Зенит. Но отступать было некуда. Я молчал в ожидании.

Женщина чуть отступила вглубь квартиры. Я расценил это как приглашение войти, чем немедленно и воспользовался.

Она повела меня прямо на кухню, словно изголодавшегося бродягу. Для пакета я учредил подходящую вешалку, ботинки оставил дожидаться в прихожей. На кухне мы сели за стол, где я обнаружил кое-какую закуску — женщина, вероятно, только что ужинала. Короче говоря, вовремя я припорол.

Я сел за стол; она устроилась напротив меня. Мы смотрели друг на друга. Я не знал, что сказать. Я всего лишь разглядывал ее, теперь у меня для этого были все условия. На снимках она выглядела лучше. Ее можно было назвать симпатичной, если брать в расчет только ее фигуру, достоинства которой открывал мне коротенький халат. Лицом же она не отличалась от любой другой женщины ее возраста: прикинув в уме, я решил, что ей около 26-ти. У нее были светлые витые волосы, большие губы, тусклые ресницы. Привлекали разве что ее глаза — смотришь в них и не знаешь, что их обладательница может выкинуть в следующий момент — впиться ртом в твои губы или зубами в мошонку.

Я скосил глаза вниз: она сидела, закинув ногу на ногу. Ее голые ноги выступали из-за стола, который прятал край ее халата, так что казалось, что у нее там ничего нет, ниже стола. Я почувствовал возбуждение. И она это заметила.

— Ну, — произнесла она, наконец. — И зачем ты пришел?

Здоровский вопрос. Исключительно насущный. Я смотрел в ее глаза и молчал, даже не думая. Я и так прекрасно понимал, что не знаю ответа.

По-видимому, она на него не очень рассчитывала, поскольку нацепила на вилку кусочек мяса и отправила его в рот.

— Я не помню тебя… Филимон, правильно? — Я кивнул. — Я тебя не помню. Кто ты, где работаешь?

— Вряд ли тебя заинтересует моя работа, — ответил я. — В ней нет ничего примечательного.

— Должны же мы о чем-то говорить, — кисло произнесла она. Я захотел встать и уйти. Ничего не получалось. Но я еще раз заставил себя остановиться.

— Мне было бы интереснее узнать, кем работаешь ты. — Это была сущая правда. Я по-прежнему терялся в догадках, как она оказалась на той институтской вечеринке.

— Я лаборантка в институте. — Ага, все ясно. Грошовая зарплата, метания меж двух огней — преподавателями и студентами, ответственность, постоянное ощущение горячих взглядов.

— А на какой кафедре? — спросил я.

— В информационном центре. Работа с компьютерами. — Ошибка. Это уже кое-что. Несколько лет работы с нерадивыми юнцами, полная квалификация, стаж, а после ее с руками и ногами оторвет какое-нибудь государственное учреждение. Дальновидно. У меня в этом плане полнейшая безнадега.

Мы опять замолчали. Женщина вяло ковырялась вилкой в тарелке, я разглядывал ее руки. Красивые. Как глаза.

— Что-то не клеится у нас с тобой разговор, Филимон.

Я был полностью с ней согласен, но промолчал. По сути, это я должен был поддерживать беседу, раз уж напросился в гости, но слова превращались в какие-то комки горелого эбонита и застревали в горле. Интересно, что она сейчас чувствует? Она ведь уверена, что я был участником той оргии в аудитории, ей не стыдно?

— У меня бутылка водки. Откроем?

Нет, ей не стыдно. Я кивнул головой в знак того, что принимаю предложение. Ей пришлось встать и подойти к холодильнику, мне — разглядывать ее голые ноги. Во мне вновь полыхнуло желание. Я понял, что готов наброситься на нее прямо тут, на кухне, только не знал, как она к этому отнесется. Она достала запотевшую бутылку, протянула ее мне. Пока я ее откупоривал, она наложила в большую тарелку плова из кастрюли.

Мы выпили. И все преобразилось. Теперь мне стало понятно ее участие в групповом сексе — всего лишь одна рюмка извлекла из нее на поверхность совсем другую личину. Она уже не казалась вялой и скучной. Глаза заблестели, губы раздвинулись в загадочной полуулыбке, тело налилось томностью и искушением. Я где-то читал, что на некоторых людей алкоголь оказывает подобное действие, и они становятся неуправляемыми. Не отдают отчета в собственных поступках.

— Ты женат? — спросила она.

Я помотал головой.

— Нет. И не был. Все как-то не до этого. А ты?

— Была замужем. Два года назад развелась, муж ушел к другой. Обычная история.

Обычная, чего уж. Необычным только выглядит возможный мотив его ухода. Я его прекрасно понимал: будь у меня такая жена, я бы тоже сбежал.

— Ну, так где ты работаешь? — повторила она вопрос.

— На заводе. Слесарем.

— Как же ты попал в институт?

Я понял, что начинаю терять осторожность уже после первой рюмки. В ее глазах сразу же появилось подозрение, и я дал себе зарок впредь быть осмотрительнее.

— Меня товарищ пригласил.

— А я его знаю?

— Наверное. Сергей Арсланов его имя.

Она подумала несколько секунд, потом покачала головой.

— Не помню.