Зимняя сказка для одинокого мужчины - Мануэлла

" Генке".

Сны

Я что, был в отключке несколько лет?! Москва, конечно же, " похорошела при Собянине", но ведь не настолько — сюрреалистические здания, напоминающие неоднозначные творения Гауди, привносили буйство красок в уныние серых многоэтажек, рассыпавшихся в своем убожестве вокруг них (видно, новые жилые комплексы, сто растут как грибы) остеклененные фасады домов вдоль дорог отражали солнечный свет, люди вокруг…Я не мог объяснить себе, что в них не так, что притягивает взгляд против воли, заставляя мозг лихорадочно обрабатывать увиденное в поисках ответа- то ли их странные лица, кажется, напрочь лишенные эмоций, то ли движения- словно роботы, двигаясь по заданной траектории, каждый из них шел, ни разу не столкнувшись с другим, не увернувшись от столкновения. Все казалось выверенной программой, а не хаотичным движением толпы. Впрочем, из быстро движущегося автомобиля мало что различить. Да и я, по-моему, зря не послушал доктора- стало накрывать и нехило. Обезболивающие, что были мне выданы под строгое обязательство принимать их только согласно рецепту, все же не стоило мешать с нейролептиками, курс которых мне прописали после травмы головы. Единственное объяснение тому, что творилось в моей голове сейчас.

Я почувствовал, как холодеют руки- а вдруг у меня начинает потихоньку сносить крышу? После аварий это — сплошь и рядом. Да еще и таблетки, без которых нельзя, но…Стоп, Забельский. Выдохнул! Успокоился! Тебя дома ребенок ждёт, а ты здесь в истерику ударился.

При въезде в поселок удивился- ни одного знакомого охранника. Так быстро сменили? Раньше парни работали у нас годами. Оно и я ясно- далеко не бедные жильцы обеспечивали далеко не маленький заработок. И менять такой золотой источник добровольно никто не собирался. Может, фирма перекинула их на другой объект?

Уже у дома осознание того, что непременно произойдёт нечто плохое, усилилось, набатом стуча в голове. Пересилив себя, вышел из машины. Что за херня!? Знакомая до боли красная Ламборджини стояла в открытом гараже. Не может быть! И номерной знак! Я ебан "лся?! Подойдя ближе, вчитался в номер еще раз, всё еще не в силах поверить в происходящее. Это чья-то идиотская шутка!? Я же помню ту красную искореженную груду металла, в которую превратилась машина жены… Купили новую, нацепив номера? Где взяли их? Кому это нахрен нужно… Решили выбить меня из колеи перед важными переговорами? Да, конкуренты подчас играли грязно. Но скатиться до подобного? Опять же, с чего взяли, что на меня подействует подобная х" ета?

Повернувшись, я побрел к дому, совершенно ничего не понимая.

— Дима- раздался позади женский голос. Я замер, не в силах повернуться. Что за…

— Дима, ты дома! Димочка, наконец-то!

Меня накрыло таким знакомым облаком терпких духов, а в следующую минуту женские руки обняли меня, стройное тело прижалось к спине.

— Димочка, я так скучала.

Я точно двинулся. Двинулся, иначе это ничем не объяснить.

Медленно повернувшись, отстранил от себя ту, что с такой нежностью меня обнимала. Юлианна! Вернее, Юля? Да, это моя жена. Но та, с которой я познакомился. Та, на которой женился. Радостный искренний взгляд, губы без капли силикона, хрупкая фигурка без пластики и обьемов " а-ля-Барби". В скромном тёмно-синем платье длиной до колена, накинутом сверху черном пальто с пышным меховым воротником. С нежностью глядя на меня, неловко переминалась на снегу тонкими ногами в черных уггах.

Я едва не осел на землю, представляя, насколько безумно мое видение. Но она озабоченно окинула меня взглядом, вновь обняв руками (ну не могут видения быть насколько материальны!) — я передернул плечами, стараясь и увернуться от ее объятий, и сохранить остатки разума, с утроенной силой кричащего мне, что здесь что-то не так. Не так!? Серьезно?! А сам я считал бы иначе- вполне себе нормально, что человек, умерший год с лишним назад, бросается на тебя с " обнимашками"?!

— Дим, тебе все еще нехорошо. Пойдем? — заботливо глядя на меня, ждала моего ответа. Юлианна! Моего ответа! Та, что ни во что не ставила ни меня, ни моих просьб- тогда я был тряпкой, позволявшим вытирать ее загорелые ножки не только о себя, но и о дочь. Варя!

— Мне надо в дом- сказал я то ли видению воспаленного разума, то ли самому себе, чтобы напомнить, что там меня ждёт самое важное в жизни.

— Хорошо, я провожу тебя, пойдем- героически поддерживая такую махину как я, Юлия-Юлианна направилась к дому.

Нас встретила Ольга. Радостно улыбаясь, вытирала руки о передник:

— Наконец-то. Давай, раздевайся, я уже столько наготовила на нервах, мой руки и к столу. Варя спустится сейчас.

" Варя спустится" сразу резануло слух, но я решил, что Ольге, конечно же, было тяжело одной- она наняла кого-то в помощь. Деньги " на хозяйство" я оставлял ей регулярно, большими суммами, так что нанять пару-тройку помощников она всегда могла спокойно. Вот они и помогут Вареничку спуститься. Ольга-то уже не в силах носить ее на руках. Раньше этим занимались охранники, но с недавних пор я велел бойцам не оставлять постов- опять объявился Хациев, мать его.

Аромат еды витал в воздухе, дом был украшен…словно готовились к Новому году. Странно, Ольга не имела истинно русской привычки выкидывать ель лишь в марте. Впрочем, видимая только мне вернувшаяся с того света жена, поддерживающая меня за талию- вот что должно было казаться действительно странным. Пугающим. Попытавшись избавиться от ее цепкой хватки, оперся на банкетку.

— Я сам.

Она лишь улыбнулась в ответ, отойдя к стене

— Руки сам помоешь? Так я и не собиралась помогать- с юмором у Ольги всегда было не очень- ну, ты давай, раздевайся, а я побежала пирог вынимать.

Скользнула по мне оценивающим взглядом, словно решала, настолько ли я здоров, насколько бодрюсь. По тому месту, где стояла супруга, лишь мазнула краем глаза. А я ещё раз убедился, что жену вижу лишь я.

Сняв пальто, поморщился от боли в ребрах. Пытаясь не замечать ни жену, ни ее счастливый вид (помнится, при жизни с лица Юли не сходило недовольное выражение. Притом, даже в самые радостные ее моменты. Даже на фото из роддома, где я, обалдевший от счастья,