В объятиях русалки - Ольга Баскова

Родильный дом № 2, где известная журналистка лежала на сохранении, находился в прекрасном месте, почти на окраине города, окруженный парком, в котором высились настоящие сосны, не то что в Крыму, какие-то кривые создания природы. Березы радовали глаз белоснежными, в черных проталинках, стволами. Пахло грибами и прелой хвоей. Константин достал мобильный и набрал номер жены.

– Я уже на главной аллее, дорогая.

– Ты вернулся?

За радость в ее глазах он готов был отдать полжизни.

– Только что, и сразу к тебе.

– Но тебя ко мне не пустят. Сейчас начнется обход, – огорченно заметила Катя.

– Я знаю. Дай хоть посмотреть на тебя.

Костя уже подошел к зданию, когда из окна второго этажа показалась светлая головка жены.

– Здравствуй, любимая! – Оперативник помахал ей рукой.

– Здравствуй, любимый! – Ее голоса Скворцов не услышал, но понимал, что она ответила. Тотчас затрезвонил мобильный.

– Как в Крыму? – поинтересовалась Зорина. – Теплое ли море, так же красива природа? Боже, как я тебе завидовала!

– И зря, – успокоил ее супруг. – В море искупаться не довелось. Помог Леониду и сразу поспешил к тебе.

– Напрасно, – она рассмеялась. – Я бы не упустила случая окунуться.

– Когда мы отправимся туда с тобой, то оба не будем вылезать из воды, пока наш маленький не позовет нас, – заверил Костя.

Женщина хмыкнула:

– Убедил. Ну, теперь давай о другом. Дело, в которое влез Леонид, оказалось сложным?

– Он уверен – нет.

Она знала супруга и почувствовала в его словах какую-то недосказанность:

– А ты думаешь иначе?

– Какое это имеет значение?

Зорина возмутилась:

– Как это – какое? А мои романы? Издательство ждет новых книг, а у меня нет сюжетов. Обещай, дорогой: сегодня вечером ты придешь ко мне, и мы с тобой подробно поговорим об этом деле. Может, мой ноутбук наконец-то мне пригодится. А то каждое утро я стираю с него пыль.

– Ладно, – пообещал Константин.

– Ты в управление?

Он кивнул:

– Пашка ждет отчета. Ему не терпится так же, как и тебе.

– Тогда до встречи.

– Пока, любимая!

Катя долго стояла у окна и смотрела на идущего по аллее, ежащегося под дождем мужа, пока его спина не скрылась за деревьями.

* * *

Как всегда, бодрый и веселый Павел Киселев, сидя за столом в кабинете, болтал с Ларисой, помешивавшей сахар в чашке с чаем. Увидев Константина, оба радостно заулыбались:

– Вернулся наш путешественник!

Кулакова критически осмотрела Скворцова:

– Как это понимать? Ни чуточки не загорел.

Он махнул рукой:

– Не до этого было.

Она отхлебнула и поморщилась:

– Такое серьезное дело?

Оперативник пожал плечами:

– Вот в этом я еще не разобрался.

Киселев недовольно взглянул на товарища:

– Так чего же отчалил? Мог бы еще полюбоваться крымскими горами.

– Леонид больше не хочет заниматься этим, – Скворцов опустился на стул. – Ларка, сделай, пожалуйста, чаю и мне.

Она охотно бросила в кружку пакетик и подлила кипятку:

– И печенье бери.

– Ни от чего не отказываюсь, – Скворцов жадно накинулся на еду. – С утра во рту крошки не было.

– Не спеши, – Павел открыл дверцу холодильника и вытащил бутерброды. – Вот тебе еще.

– О, благодарю, – ответил приятель с набитым ртом.

Кулакова и Киселев сделали вид, что погрузились в чтение документов, чтобы не смущать коллегу. Когда тарелки опустели, Лариса решила спросить:

– А если бы на месте Леонида оказался ты?

Костя вытер салфеткой губы:

– Я бы покончил с остатками банды, которая терроризировала Южный берег десять лет.

Павел подался вперед:

– А ну-ка рассказывай, да поподробнее.

Константин обстоятельно изложил те факты, о которых Киселеву еще не было известно. Лариса слушала, затаив дыхание:

– Значит, Татарина все же прикончили, – задумчиво проговорила она. – Но по всему выходит, он не убивал эту самую Виолу. А для нашего Леонида подобные рассуждения просто странны.

Скворцов добавил себе кипятку:

– Его несколько дней пугали и украли оружие. Возможно, он счел продолжение расследования на чужой территории опасным. Наш приятель никогда не был дураком и прекрасно понимает: погибшая женщина хотела поведать ему не о Татарине. Просто своими заявлениями Ленька хочет успокоить совесть.

Киселев почесал за ухом:

– Что ж, возможно, он и прав. Я тут заходил к Кравченко, и он попытался связаться с тамошним начальством. Как ты помнишь, я тоже пытался, да только безуспешно. Когда я уговорил старика сделать звоночек в мидасское управление внутренних дел, рассчитывал на его погоны. Там, понимаешь, в начальниках ходит занюханный капитан. Я думал: может, погоны нашего полковника подействуют! Куда там! Отшил и не пикнул. Мы – другое государство. Мол, нечего лезть на чужую территорию.

– Поэтому Ленька и не пытался наводить с ними контакты, – ответил Константин. – Но что касается меня, я бы взял отпуск и смотался туда еще раз, если бы знал, что Катьке не надо рожать.

Лариса повертела в руках карандаш:

– Раз мы ничего не можем сделать, Ленька прав. Оставим все как было.

Павел замотал головой:

– Кое-что можем. Мои информаторы напали на след Аграновича, бежавшего из тюрьмы. Вот же стечение обстоятельств! Бандит и правая рука Волохова скрывался в нашем городе у одной бабы на улице Луговой. Поскольку парнишка в розыске, его случайно опознал постовой полицейский, совсем зеленый лейтенант. Он заметил человека, читавшего объявления о съеме квартир. Иногда судорога дергала его тело. Если помните, в сводках значится: Агранович получил травму, это его самая главная примета. Парень позвонил нам, мы его быстрехонько скрутили – и теперь он в СИЗО ждет отправки в родные пенаты. Хотите пообщаться – пока это можно устроить.

– Обязательно, – Скворцов вскочил со стула. – И чем скорее, тем лучше.

* * *

Когда конвойный привел Аграновича в кабинет начальника, бывший бандит, высокий, худой, как жердь, и очень смуглый, чем-то похожий на Бориса Пастернака, – он сошел бы за интеллигентного человека, если бы не звериный блеск в больших черных глазах – выглядел усталым и подавленным. Он хмуро взглянул на оперативников.

– Здравствуйте, дорогие! Вам-то я зачем понадобился? Завтра улетаю белым лебедем в края, не столь отдаленные.

Павел усмехнулся:

– Да тебе грех жаловаться. Погулял на воле. Больше трех лет тебя найти не могли.

– Теперь лишнее сидеть, – отмахнулся бандит.

Киселев развел руками:

– Ну, здесь ты сам виноват. Бежать-то никто не заставлял?

Агранович ничего не ответил.

– А мы пожаловали к тебе расспросить про твоего бывшего подельника, Георгия Волохова.

Ироническая усмешка скривила толстые губы:

– Думаете, буду запираться? Хотите его отыскать, отправляйтесь в Мидас и найдите заброшенный домик обходчика на железнодорожном переезде. Его постоянное место жительства теперь там.

– Представь, нам это известно, – усмехнулся Константин. – Вот поведай нам, зачем вы вдруг все явились в Мидас и собирались в этом домишке? Какие у вас дела?

Глаза бандита недобро блеснули:

– А какой резон мне признаваться? Мой срок тянет на пожизненное. Хоть одна радость: менты меня не расколют.

– Это сослужит тебе плохую службу, – пообещал Киселев. – А если нам все доложишь, то мы за тебя похлопочем. Может, отделаешься двадцаткой.

Аграновича передернуло:

– Как же! Еще и убийство Волохова на меня повесите!

– А вы расскажите, как он погиб, если в курсе этого печального события, может, мы вам и поверим, – Скворцов усмехнулся. – У вас такие честные глаза!

Заключенный замялся. Он, видимо, не знал, с чего начать. Киселев пришел на помощь:

– С убийством подельника не спеши. Поведай-ка все о банде после ее разгрома. Ну, и о том, как вы три года назад собирались то у Кашкиных, то в домике обходчика, нам тоже интересно.

Аграновича еще раз передернуло:

– Хорошо, я все скажу. В конце девяностых против нас началась тотальная война. Перестреляли почти всех. Кто остался в живых, думаю, вы уже навели справки. Больше всего подвигов числилось за Георгием. Ему грозило пожизненное, мне – тоже немалый срок. Оставшиеся в живых собрались на последний сход и решали, что делать с «общаком». Мы не сомневались: наши счета заблокированы, мы обложены, как волки. Правда, у нас оставались наличные, да только хорошую жизнь на них купить было нельзя. Димка Окороков, по кличке Окорок, сказал:

– Вы все можете смываться с чистой совестью до лучших времен. «Общак» я пристрою. Один мент припрячет его. Жаль, тогда мы не спросили фамилию этого мента, – он смахнул капли пота. – Впрочем, Окорок заслуживал доверия. Его родной дядя, известный в Крыму адвокат, обещал отмазать племянничка, поэтому Димка скрываться не собирался. Он рассчитывал немного посидеть в КПЗ, а потом отправиться при помощи родственника на все четыре стороны. Мы подумали: это лучший вариант. Однако в жизни все гораздо сложнее, – он вздохнул и задумался.