Преступные намерения. Ошейник для воина - Анна Гаврилова

— Я понял: ты врёшь по вдохновению. — И после новой паузы: — Сегодня муза тебя не посещала.

И всё‑таки я не выдержала, потупилась. Но почти сразу взяла себя в руки и заговорила:

— Послушай, давай не будем нагнетать? Да, я признаю, что проверка ошейника тоже имела место, но главной целью был спектакль для девочек. Ты сам понимаешь, они не должны заподозрить, что наши отношения далеки от рамок госпожа — раб. Иначе о твоём побеге придётся забыть.

Туронец в ответ на мои слова ухмыльнулся, а я предприняла новую попытку к примирению — снова прильнула к сильному мужскому телу и потянулась к губам. Но прежде, чем этих губ коснуться, услышала:

— Целоваться с вибратором? М — м… Мэри, это какое‑то извращение.

Блин. Он издевается?

Я опять отстранилась, но в этот раз не краснела, хотя почувствовала себя крайне неудобно. Просто будь на месте Тенорда я — тоже бы обиделась.

Но, с другой стороны, что мне следовало сказать? Нет, девочки, меня интересует не только член, но душа и прочие, блин, органы? Чтобы вмиг оказаться под надзором?

— Тенорд, прекрати… — морщась, попросила я. — Не дуйся.

— Я? Дуться? — Туронец фыркнул. И добавил, упершись взглядом в экран визора: — Малышка, я не из тех, кто обижается, но сегодня ты перегнула. Поэтому давай оставим разговоры на завтра.

Мужчина говорил настолько спокойно, что было ясно — не врёт. Он не обиделся, он… разозлился. А самое паршивое — Тенорд реально намерен отложить примирение, что крайне неприятно. Причём повредит, прежде всего, делу.

— Тенорд, нам предстоит очень серьёзное дело, — вслух напомнила я. — Нам нельзя ссориться.

— А кто здесь ссорится? — по — прежнему глядя в визор, спросил «раб».

Не выдержав, я шумно вздохнула и попробовала взять ситуацию в свои хрупкие, но ласковые руки. Невзирая на откровенный игнор, пробежала пальчиками по его предплечью, потом подсунула ладони под футболку и принялась пересчитывать кубики пресса.

Минутой позже вновь прильнула к этой запаянной в ошейник буке и начала ласкать языком шею и мочку уха. И пусть туронец делал вид, будто ему глубоко плевать на мои попытки, но я отлично видела, что стараюсь не зря — бугор на ширинке Тенорда появился почти сразу и исчезать не собирался. И я продолжала дразниться в надежде, что «воин» всё‑таки сдастся, и мы помиримся.

Но чем дальше, тем яснее становилось — затея проваливается. Кое‑кто пошел на принцип: несмотря на все мои старания, Тенорд даже бровью не вёл!

В какой‑то момент мне это безразличие надоело. Я отстранилась и протянула жалобно:

— Тенорд… ну хватит.

Туронец, как ни удивительно, соизволил отвлечься от визора, а я добавила:

— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил?

На лице «воина» ни один мускул не дрогнул, но в глубине глаз появился лукавый блеск. В следующую секунду Тенорд огладил ладонью собственную ширинку, а я услышала:

— Что сделать? Ну, допустим, один способ заслужить моё прощение действительно есть.

Я поняла, на что намекает туронец, и чуть — чуть, но смутилась. Просто опыта в таком деле у меня крайне мало — всего раз пробовала, и то…. Это было после романтического ужина, в полумраке, а Тенорд предлагал обласкать его близкий к классическому орган прямо здесь, причём без всяких прелюдий.

Я не знала, как к подобному предложению относиться. И не понимала, чего во мне больше — смущения или желания.

Зато мужчину никакие противоречия не терзали — неспешно, словно нехотя, он расстегнул пуговицы ширинки и достал член. Потом приподнялся, чтобы приспустить штаны, и снова огладил возбуждённый орган ладонью.

— Ну что, Мэри? Займёшься? — позвал он. И добавил после паузы: — Или госпожа брезгует?

Намёк на мой номинальный статус немного задел — ведь именно с роли хозяйки началась наша ссора. Но соскользнуть с подлокотника и опуститься на колени перед закованным в ошейник мужчиной заставило совсем другое.

Мне хотелось. И даже страх опозориться, выдав свою неопытность в этой области, не помешал.

Чуть помедлив, я взяла фаллос туронца в руку и едва не присвистнула, ощутив насколько он твёрдый. Провела вверх — вниз — просто примериваясь… а секундой позже решилась сделать так, как хотелось мне.

Я обхватила ствол двумя пальцами, опять провела вверх и вниз, а потом наклонилась и коснулась головки языком. Ожидала услышать ответный стон, но Тенорд молчал, и я вновь прикоснулась языком, чтобы через мгновение обхватить губами и вспомнить… одну замечательную кондитерскую на планете Юнтос-8.

М — м… какие в той кондитерской леденцы. Попробовав их, все без исключений взрослые, мигом впадают в детство. Лично я, прилетая на Юнтос-8, покупаю сразу упаковку и до самого отъезда не выпускаю леденец изо рта. Отчего все мои фотки с этого курорта выглядят довольно своеобразно…

Здесь было примерно то же самое, только вкус другой. Не хуже, и не лучше, но с тем же уровнем удовольствия. Я облизывала, играла языком, водила по стволу пальцами, и… реакция Тенорда меня уже не интересовала. Мне было всё равно, что он там думает или чувствует. Мне было хорошо!

А потом я решилась сделать так, как делают в эротических видео — роликах — обхватила вершину губами и насадилась настолько, насколько смогла. Остановилась лишь почувствовав, как он упирается в горло, и в тот же миг услышала сдавленный стон моего «раба».

Тяжелая рука легла на затылок, словно стараясь удержать, но я всё равно устремилась вверх. А дойдя до вершины, повторила предыдущий пассаж. Классический член туронца снова упёрся в горло, а Тенорд опять застонал. Это было приятно. Это польстило.

Зато дальше всё вновь вернулось на круги своя — я развлекалась, то облизывая, то заглатывая, а раб класса «воин» сидел и… пялился в визор.

Не знаю, насколько внимательно он смотрел то, что показывали, но этот саун дрек, состоящий из бодрого отчёта о последнем заседании комиссии Содружества Большой Сотни и рассуждений о динамике цен на урановое топливо, придавал происходящему оттенок невероятной пошлости.

Только мне самой эта пошлость отчего‑то нравилась. Не знаю почему, но ситуация заводила всё сильнее. К моменту, когда фаллос Тенорда начал ощутимо пульсировать, я сама была почти на пределе.

Может быть поэтому не оскорбилась, когда туронец взял за волосы и начал двигаться навстречу моему рту, в стремлении погрузить своё орудие поглубже? И не смутилась, услышав хриплое, с придыханием:

— Малышка… я сейчас кончу.

Слова вызвали вспышку эйфории, вслед за которой пришла растерянность. Кончит? А… куда?

Ответ был очевиден, но вызвал не удовольствие, а испуг. Я никогда не пробовала, но точно знала: для меня такой финал — перебор. Возможно, когда‑нибудь и сумею, но сейчас глотать мужское семя не готова.