Рейтинговые книги
Читем онлайн Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 111

"Не все", - мысленно закончил Клим, вспомнив, как неприязненно относилась к Макарову Лидия Варавка.

- Идем, холодно, - сказал Макаров и угрюмо спросил: - Ты что молчишь?

- Что я могу сказать? - Клим пожал плечами. - Банальность: неизбежное - неизбежно.

Несколько минут шли молча, поскрипывая снегом.

- Зачем так рано это начинается? Тут, брат, есть какое-то издевательство... - тихо и раздумчиво сказал Макаров. Клим откликнулся не сразу:

- Шопенгауэр, вероятно, прав.

- А может быть, прав Толстой: отвернись от всего и гляди в угол. Но если отвернешься от лучшего в себе, а?

Клим Самгин промолчал, ему все приятнее было слушать печальные речи товарища. Он даже пожалел, когда Макаров вдруг простился с ним и, оглянувшись, шагнул на двор трактира.

- Поиграю на биллиарде, - сказал он, сердито хлопнув калиткой.

Истекшие годы не внесли в жизнь Клима событий, особенно глубоко волновавших его. Все совершалось очень просто. Постепенно и вполне естественно исчезали, один за другим, люди. Отец все чаще уезжал куда-то, он как-то умалялся, таял и наконец совсем исчез. Перед этим он стал говорить меньше, менее уверенно, даже как будто затрудняясь в выборе слов; начал отращивать бороду, усы, но рыжеватые волосы на лице его росли горизонтально, и, когда верхняя губа стала похожа на зубную щетку, отец сконфузился, сбрил волосы, и Клим увидал, что лицо отцово жалостно обмякло, постарело. Варавка говорил с ним словами понукающими.

- Н-ну-с, Иван Акимыч, так как же, а? Продали лесопилку?

Уши отца багровели, слушая Варавку, а отвечая ему, Самгин смотрел в плечо его и притопывал ногой, как точильщик ножей, ножниц. Нередко он возвращался домой пьяный, проходил в спальню матери, и там долго был слышен его завывающий голосок. В утро последнего своего отъезда он вошел в комнату Клима, тоже выпивши, сопровождаемый негромким напутствием матери:

- Прошу тебя, - пожалуйста, без драматических монологов.

- Ну, милый Клим, - сказал он громко и храбро, хотя губы у него дрожали, а опухшие, красные глаза мигали ослепленно. - Дела заставляют меня уехать надолго. Я буду жить в Финляндии, в Выборге. Вот как. Митя тоже со мной. Ну, прощай.

Обняв Клима, он поцеловал его в лоб, в щеки, похлопал по спине и добавил:

- Дедушка тоже с нами. Да. Прощай. У... уважай мать, она достойна...

Не сказав, чего именно достойна мать, он взмахнул рукою и почесал подбородок. Климу показалось, что он хотел ладонью прикрыть пухлый рот свой.

Когда дедушка, отец и брат, простившийся с Климом грубо и враждебно, уехали, дом не опустел от этого, но через несколько дней Клим вспомнил неверующие слова, сказанные на реке, когда тонул Борис Варавка:

"Да - был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?"

Ужас, испытанный Климом в те минуты, когда красные, цепкие руки, высовываясь из воды, подвигались к нему, Клим прочно забыл; сцена гибели Бориса вспоминалась ему все более редко и лишь как неприятное сновидение. Но в словах скептического человека было что-то назойливое, как будто они хотели утвердиться забавной, подмигивающей поговоркой:

"Может, мальчика-то и не было?"

Клим любил такие поговорки, смутно чувствуя их скользкую двусмысленность и замечая, что именно они охотно принимаются за мудрость. Ночами, в постели, перед тем как заснуть, вспоминая все, что слышал за день, он отсевал непонятное и неяркое, как шелуху, бережно сохраняя в памяти наиболее крупные зерна разных мудростей, чтоб, при случае, воспользоваться ими и еще раз подкрепить репутацию юноши вдумчивого. Он умел сказать чужое так осторожно, мимоходом и в то же время небрежно, как будто сказанное им являлось лишь ничтожной частицей сокровищ его ума. И были удачные минуты успеха, вспоминая которые, он сам любовался собою с таким же удивлением, с каким люди любовались им.

Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал о Лидии, которая не умеет или не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной девочкой. Варавка, улыбаясь в лисью бороду большой, красной улыбкой, говорил:

- В мать пошла. Та тоже мастерица была выдумывать. Выдумает и - верит.

Глагол - выдумывать, слово - выдумка отец Лидии произносил чаще, чем все другие знакомые, и это слово всегда успокаивало, укрепляло Клима. Всегда, но не в случае с Лидией, - случае, возбудившем у него очень сложное чувство к этой девочке.

Летом, на другой год после смерти Бориса, когда Лидии минуло двенадцать лет, Игорь Туробоев отказался учиться в военной школе и должен был ехать в какую-то другую, в Петербург. И вот, за несколько дней до его отъезда, во время завтрака, Лидия решительно заявила отцу, что она любит Игоря, не может без него жить и не хочет, чтоб он учился в другом городе.

- Он должен жить и учиться здесь, - сказала она, пристукнув по столу маленьким, но крепким кулачком. - А когда мне будет пятнадцать лет и шесть месяцев, мы обвенчаемся.

- Это - чепуха, Лидка, - строго сказал отец. - Я запрещаю...

Не пожелав узнать, что он запрещает, Лидия встала из-за стола и ушла, раньше чем Варавка успел остановить efc В дверях, схватись за косяк, она сказала:

- Это дело божие...

- Какая экзальтированная девочка, - заметила мать, одобрительно глядя на Клима, - он смеялся. Засмеялся и Варавка.

Но раньше чем они успели кончить завтрак, явился Игорь Туробоев, бледный, с синевой под глазами, корректно расшаркался пред матерью Клима, поцеловал ей руку и, остановясь пред Варавкой, очень звонко объявил, что он любит Лиду, не может ехать в Петербург и просит Варавку...

Не дослушав его речь, Варавка захохотал, раскачивая свое огромное тело, скрипя стулом. Вера Петровна снисходительно улыбалась, Клим смотрел на Игоря с неприятным удивлением, а Игорь стоял неподвижно, но казалось, что он все вытягивается, растет. Подождав, когда Варавка прохохотался, он все так же звонко сказал:

- И прошу вас сказать моему папа, что, если этого не будет, я убью себя. Прошу вас верить. Папа не верит.

Несколько секунд мужчина и женщина молчали, переглядываясь, потом мать указала Климу глазами на дверь;

Клим ушел к себе смущенный, не понимая, как отнестись к этой сцене. Из окна своей комнаты он видел: Варавка, ожесточенно встряхивая бородою, увел Игоря за руку на улицу, затем вернулся вместе с маленьким, сухоньким отцом Игоря, лысым, в серой тужурке и серых брюках с красными лампасами. Они долго ходили по дорожке сада, седые усы Туробоева непрерывно дрожали, он говорил что-то хриплым, сорванным голосом, Варавка глухо мычал, часто отирая платком красное лицо, и кивал головою. Пришла мать и строго приказала Климу:

- Тебе пора на урок, к Томилину. Ты, конечно, не станешь рассказывать ему об этих глупостям

Когда Клим возвратился с урока и хотел пройти к Лидии, ему сказали, что это нельзя, Лидия заперта в своей комнате. Было необыкновенно скучно и напряженно тихо в доме, но Климу казалось, что сейчас что-то упадет со страшным грохотом. Ничего не упало. Мать и Варавка куда-то ушли, а Клим вышел в сад и стал смотреть в окно комнаты Лидии. Девочка не появлялась в окне, мелькала только растрепанная голова Тани Куликовой. Клим сел на скамью и долго сидел, ни о чем не думая, видя пред собою только лица Игоря и Варавки, желая, чтоб Игоря хорошенько высекли, а Лидию... Он долго соображал, как нужно наказать ее, и не нашел для девочки наказания, которое не было бы обидно и ему.

Мать и Варавка возвратились поздно, когда он уже спал. Его разбудил смех и шум, поднятый ими в столовой, смеялись они, точно пьяные. Варавка все пробовал петь, а мать кричала:

- Да не так! Не так же!..

Потом они перешли в гостиную, мать заиграла что-то веселое, но вдруг музыка оборвалась. Клим задремал и был разбужен тяжелой беготней наверху, а затем раздались крики:

- Что за дьявольская комедия! Лидии - нет. Татьяна дрыхнет, а Лидии нет! Вера, ты понимаешь?

Клим вскочил с постели, быстро оделся и выбежал в столовую, но в ней было темно, лампа горела только в спальне матери. Варавка стоял в двери, держась за косяки, точно распятый, он был в халате и в туфлях на голые ноги, мать торопливо куталась в капот.

Климу велели разбудить Дронова и искать Лидию в саду, на дворе, где уже виновато и негромко покрикивала Таня Куликова:

- Лида? Ну, что за глупости! Лидуша? Клим чувствовал себя невыразимо странно, на этот раз ему казалось, что он участвует в выдумке, которая несравненно интереснее всего, что он знал, интереснее и страшней. И ночь была странная, рыскал жаркий ветер, встряхивая деревья, душил все запахи сухой, теплой пылью, по небу ползли облака, каждую минуту угашая луну, все колебалось, обнаруживая жуткую неустойчивость, внушая тревогу. Сонный и сердитый, ходил на кривых ногах Дронов, спотыкался, позевывал, плевал; был он в полосатых тиковых подштанниках и темной рубахе, фигура его исчезала на фоне кустов, а голова плавала в воздухе, точно пузырь.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 111
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький бесплатно.
Похожие на Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький книги

Оставить комментарий