Заучка для Бунтаря - Екатерина Котлярова

голову и будто бы смотрит на меня. Я отскакиваю к кровати и прижимаю руку к груди. Когда в следующий раз выглядываю во двор, Артура уже нет.

И почему мне опять так плохо? И почему на глазах снова наворачиваются слёзы? Из-за того, что он так груб? Или по той причине, что он ушёл?

Ответов на эти вопросы я не могу дать…

Глава 10

Ульяна

На следующее утро я не нахожу в себе силы подняться и отправиться на пробежку. Последние три дня в школе вымотали меня. Особенно Артур Бунтарёв. Даже во сне он не отпускал меня. Даже во сне он смотрел на меня своими невозможными серыми льдистыми глазами и страшно хрипел:

— Ты моя. Моя игрушка. Пока не надоешь.

Я всхлипывала, металась по кровати, в пальцах сжимала покрывало, а в том сне казалось, что футболку Артура и шептала сорванным от слёз голосом:

— Не играй со мной. Не играй, прошу. Увидь меня. Заметь.

И тогда взгляд серых глаз менялся. Становился иным. Пропитанным теплом и нежностью. Теперь руки нежно скользили по лицу, поглаживали по голове, и я слышала слова:

— Тише, моя девочка. Тише, малышка моя. Всё хорошо. Я рядом. Никто тебя не обидит.

— И никуда не уйдёшь?

— Никуда.

— Правда-правда? — со всхлипом, ещё сильнее сжимая простыню.

— Правда, Ульяша.

Нежный поцелуй в лоб и лицо Артура исчезает в темноте. Я расслабляюсь и погружаюсь в сон. И мне кажется, что чувствую запах мамы. Я так и не дождалась её с работы.

Утром мамы дома нет. Её постель нетронута, но завтрак на столе, накрытый прозрачной крышкой, свидетельствует о том, что родительница ночевала дома.

Я по привычке взвешиваю завтрак и пять минут ищу свой телефон, чтобы внести все данные в телефон. И только наткнувшись на пакеты в коридоре с новыми брендовыми вещами, вспоминаю, что мой телефон разбит и вряд ли будет работать.

Я не знаю, как мне сказать маме, что я разбила смартфон, который она подарила мне на новый год. Я знаю, что ругаться она не станет. Но безумно расстроится. Пообещает, что купит новый. Но только тогда с работы она совсем не будет уходить.

Я долго ковыряюсь в тарелке, размазывая овсяную кашу по краям. Организм привык долго голодать, поэтому сейчас мне есть совсем не хочется. Но я вспоминаю страшные дьявольские глаза Артура. И почему-то боюсь, что он узнает, что я не завтракала. И ем. Впихиваю в себя ложку за ложкой, смотря в экран старого телевизора, на котором кот бегает за мышонком.

В школу плетусь, еле переставляя ноги. В груди всё сжимается от нехорошего предчувствия. Я почему-то уверена, что Маша ещё сильнее разозлилась за то, что Артур меня вчера защитил.

И я не ошибаюсь. Стоит мне ступить на школьный двор, за спиной тут же раздаётся свист, а затем кто-то с силой толкает меня в спину. С огромным трудом я остаюсь на ногах и не падаю на асфальт.

— Ты погляди-ка, Заучка приоделась. Надо же, — смех Маши разносится по двору школы. — Что? Охмурила тупого осла, он тебе одёжку прикупил? Ах, да. Артурчик любит одевать своих баб. У него особый фетиш. Сначала завернуть подарок в красивую обёртку, потом его снять, поиметь и выкинуть. Вот только в этот раз он дерьмо в обёртку завернул.

Слышу за спиной смешки. Но не оборачиваюсь. Я не хочу смотреть в лицо Маши. Не хочу видеть презрение к своему положению. Она права. В каждом своём слове права.

— Маша, чёрт возьми, угомонись, — голос Игоря звенит от напряжения. — Оставь ты девчонку в покое.

Игорь говорит тихо, чтобы другие не услышали.

— Он мне ничего не сделает. Он просто на меня злится. Назло мне подкатывает к этому нищебродскому недоумению. Он знает, что я ненавижу две вещи — толстух и нищету.

— Она толстой не была. И сейчас на анорексичку тянет.

— А ты что её защищаешь? — шипит Маша, как кошка, которой наступили на хвост.

Радуясь тому, что одноклассница отвлеклась на Игоря, спешу скрыться в школе. Сажусь на первый ряд возле двери, чтобы была возможность сбежать, если придётся. Прижимаю к себе рюкзачок, который мне купил Артур. Поглаживаю тёплую кожу и рассеянно улыбаюсь. Артура я замечаю не сразу. Нет. Сначала всё моё тело напрягается. Я будто чувствую разряды тока, которые пробегаются от макушки до кончиков пальцев ног. Очень медленно поднимаю голову и тут же теряю дыхание, когда натыкаюсь на взор льдистых глаз. Такой внимательный, пробирающий до самых костей.

Совсем не такой, как в моём сне. В нём ни капли тепла. Только застывший лёд.

Я прикусываю губу, но глаз отвести не могу. Будто заворожённая, наблюдаю за тем, как парень медленно и хищно приближается ко мне. Он опускается в кресло справа от меня. Закидывает руку на спинку. Так, чтобы пальцами начать поглаживать моё оголённое плечо. Я крупно вздрагиваю и поворачиваю к Артуру лицо.

— Привет, — здороваюсь робко, затаив дыхание и ловя его реакцию.

Всматриваясь в холодные глаза. Задерживая взгляд на твёрдых губах, которые он поджимает. Артур не здоровается. Отворачивает голову к сцене, наблюдает за тем, как настраивают технику. А я, как глупый маленький мотылёк, смотрю на его профиль снизу вверх. На квадратный подбородок, на котором пробивается тёмная щетина, на ямочку на подбородке, на криво сросшийся нос. Долго наблюдаю за тем, как поднимаются и опускаются длинные ресницы. Темные. Со светлыми кончиками. У меня пальчики щекочет от желания провести по ним. Они, наверное, невероятно мягкие. Как и его небрежно уложенные русые волосы.

Я боковым зрением замечаю, что в проёме кто-то замер. Поворачиваю голову и вижу Машу, застывшую в проёме с таким выражением лица, будто она сейчас набросится на меня с кулаками. Лицо девушки отражает всю её ненависть ко мне. Всю глубину её ярости и желания причинить как можно больше боли. Я торопливо отвожу взгляд. По спине рассыпаются ледяные мурашки страха.

— Холодно? — волос касается горячее дыхание Артура.

— Нет.

— Чего дрожишь? — пальцы на плече сжимаются и ловят мурашки, устроивших марафон на коже.

Я веду плечом, не находя ответа. Смотрю в пол, чувствуя, как с двух сторон жгут взгляды. Справой стороны щёку прожигает внимательный взгляд Артура. Он будто в голову мою пробраться хочет. Понять, о чём я думаю. А слева с ненавистью взирает Маша. Она