Дороже денег, сильнее любви - Марина Серова

Я хмыкнула. «Нонешних…» Тетушке определенно взбрела в голову новая фантазия. Вчера вечером по телевизору показывали очередной древний фильм из деревенской жизни, и следующие два-три дня, пока ей не наскучит, моя тетя, втайне до сих пор мечтающая об актерской карьере, будет играть какую-нибудь умудренную жизненным опытом Марью-искусницу из российской глубинки, станет нарочно вставлять в свою речь старорежимные обороты и доставать окружающих трактовкой народных примет. Хорошо еще, что все это до поры до времени. До тех пор, пока телевидение не начнет демонстрировать какой-нибудь новый сериал – например, про тайны дворцовых переворотов.

– Есть что-нибудь новенькое? – сонно спросила я, дожевывая пятый пирожок.

Я имела в виду новости, которые могли сообщить тете ее многочисленные приятельницы. С ними она в свободное время – а такого времени у нее было огромное количество – вела продолжительные беседы по телефону.

– Ничего, – рассеянно ответила тетя, отворачиваясь к духовке. – А! Женечка! Звонила Варенька Пехота. Сказала, что у них все хорошо, девочка в порядке. А что за девочка, Женя? Ты мне расскажешь, правда? И знаешь что? – зачастила тетушка, не ожидая ответа. – Варя пригласила нас с тобой на сеанс!

– Сеанс? Какой сеанс?

– Черной магии. Она опять какого-то там колдуна нашла. На этот раз, кажется, хорошего.

Я снова усмехнулась и запила эту ухмылку остатками кофе.

– Тетя Мила, знаешь анекдот? Встречаются два приятеля. Один говорит: «Привет, слышал новость? Я в порнофильме снялся!»

– Какой ужас! – воскликнула тетя Мила.

– Вот-вот, второй приятель тоже закричал: «Какой ужас!!!» А первый его так успокаивающе по плечу похлопал: «Да не боись ты, – говорит, – я там хорошего играю!» Это к вопросу о «хорошем» Варином чернокнижнике. Все они – шарлатаны.

Тетя Мила только вздохнула в ответ и снова отвернулась к духовке. А я опять усмехнулась, вспоминая Варю.

К описанной ранее характеристике Варвары следовало бы добавить, что она принадлежала к тому часто встречающемуся типу молоденьких (а также пожилых) дурочек, которые верят в магов-целителей, духов-освободителей, филиппинскую воду, экстрасенсов и мумиё. Варя панически боялась встать утром с левой ноги, по сорок раз переписывала от руки обнаруженные в почтовом ящике бесконечные «письма счастья», безобидная черная кошка, долгие годы обитающая в соседнем дворе, повергала ее в трепет и паническое бегство, а разбитое зеркало и рассыпанная соль погружали в депрессию на целую неделю.

– Где она этого «хорошего» нашла-то? Опять по объявлению?

– Нет, представь, он сам к ней подошел! На улице. Сказал, что может избавить ее от беды. Беда, говорит, грозит большая, тебе грозит и девоньке, которую ты приютила…

– Что-что?!

Сон с меня как рукой сняло. Отставив чашку, я поднялась с места.

– «Тебе и девочке, которую ты приютила»? Прямо так и сказал?

– Да-да! Варя говорит, что чуть на месте не умерла от удивления.

При ее импульсивном нраве готовность Вари умирать на месте от удивления сама по себе стоила немного. Но вот то, что какой-то тип умудрился узнать адрес, по которому я спрятала от посторонних глаз Аню… и как раз с той целью, чтобы никто ее не нашел… Это было прямым мне оскорблением!

– Этот ваш, как его, целитель… Варвара как сказала – он к ней сам подошел?

– Да, – кивнула тетя Мила. – Она как раз из магазина шла.

Варвара возвращалась из магазина, неся кошелку с весьма тяжелыми покупками в виде бутылки дорогого коньяка, коробки датского печенья, завернутой в хрусткую бумагу курицы-гриль, корзины ранних фруктов, шоколадного торта и крабового салата. Все это, конечно же, предназначалось Пусику в благодарность за то, что он согласился стать законным обладателем созревших Вариных прелестей. Дело, как я поняла, происходило примерно в то самое время, когда я допрашивала у себя на квартире Юрия Стоянова. Варвара очень спешила, потому что уже начинало вечереть и нужно было поторапливаться, чтобы успеть соорудить приятный ужин.

Она свернула за угол собственного дома – и замерла: прямо на нее, грозно блестя черными глазами, ступая по грязному асфальту босыми ногами и простирая вперед волосатую руку, шел высокий и худой, как палка, черный человек с всклокоченной бородой в одних только исподних шароварах типа кальсон. Поддувал весьма прохладный ветер, но длинный мужик бесстрашно попирал голыми ступнями асфальтовую дорожку и подставлял навстречу ветру худую волосатую грудь. Он нисколечко не мерз – по крайней мере, рука его была даже горячей, когда он дотронулся ею до Варвариного лба:

– Ой, беда… беда большая грозит тебе, грешница… Из-за черта с зелеными рогами пропадешь ты, ибо бес в тебе… из-за беса и пропадешь, и да задушит он тебя… Смотри! Отроковицу ту береги, что доверили тебе. Не убережешь – погибнет девочка, люто погибнет, нехорошо…

Сказал – и оттолкнул Варварину голову, и отвернулся, и зашуршал по асфальту голыми ногами, удаляясь в сторону автобусной остановки, откуда на него уже вовсю пялился разгоряченный окончанием рабочей недели нетрезвый люд. Варя недоуменно проводила глазами «юродивого», как она окрестила про себя мужика с бородой, обхватила кошелку поудобнее и стала подниматься на свой второй этаж.

Не успела она войти в квартиру и опустить на пол кошелки, как раздался телефонный звонок.

– Помни, – загудел из трубки недавно услышанный голос. – Бес в тебе, бес с зелеными рогами, свиной мордой и чертовыми копытами… Погибнешь…

– А что делать-то?! – взвизгнула Варя.

– Научить?

– Ой, научите!

– Жди! Завтра приду. Во все белое оденься. И отроковицу одень. И других позови. Чистить вас буду.

Пророк отключился, а насмерть перепуганная Варя долго стояла в коридоре, слушая короткие гудки.

Можно понять, с каким пристальным вниманием выслушала я эту странную историю. Значит, пророк? Явился как раз в то самое время, когда в доме Вари появилась Анька? Что-то подозрительны мне такие совпадения!

– Тетя Мила, знаешь что? На какое время назначен ваш сеанс «черной магии»?

– Сказал, в двенадцать. Самый, говорит, волшебный час.

– Ага. Ну, я пойду с вами.

– Женечка, правда?! – Тетя Мила опять всплеснула руками. – Ах, как хорошо! А я-то, глупая, не решалась тебе предложить. Обязательно сходи, Женечка! Может быть, он тебе тоже поможет. Снимет с тебя наконец эту гадость…

Недоумевая, я оглядела себя. Какую гадость? Тетя сказала о ней с таким брезгливым выражением лица, будто и впрямь увидела на моей рубашке таракана или очковую змею.

– Ну как какую гадость, Женечка? Венец безбрачия, разумеется!

Тьфу ты! Если и есть на свете человек, много лет назад помешавшийся на одной-единственной мысли, то это моя тетя Мила.

* * *

Утром, встав как можно раньше и подкрепившись вчерашними пирогами, я поехала к моему старому другу и коллеге, о котором уже рассказывала на этих страницах: Василию Васильевичу Пехоте.

Только этому человеку, который знал свою сестрицу как облупленную, я могла рассказать о том, что задумала, без риска увидеть, как собеседник крутит пальцем у виска.

Разговор был долгим, ведь мне пришлось рассказать Василь Василичу все перипетии этой истории с самого начала. И о своих подозрениях – тоже.

Рассказав ему все это , я попросила полковника разыскать для меня одного человека.

Милый старичок-полковник понял меня сразу.

– Обязательно найду его, Женечка, – сказал он в ответ на мою просьбу. – Самое позднее – завтра к вечеру. А может, и раньше.

– Василь Василич, вы – рыцарь! Вы рыцарь без страха и упрека! – воскликнула я, нежно целуя его в розовую лысину с мягким пушком на макушке.

– Спасибо, милая… Никогда не забуду, – неизвестно к чему пробормотал зардевшийся от моей порывистой ласки полковник.

Распрощавшись с ним, я поехала к Варе.

Она встретила меня восторженно, и, пока я разувалась в коридоре, она три раза успела рассказать мне историю появления Пророка, причем каждый раз со все новыми подробностями. Оказалось, что я пришла не первой: кроме меня и тети Милы, были приглашены еще двое – соседка Варвары, Людмила, и ее муж, флегматичный верзила Шурик.

Людмиле было лет сорок пять, хотя она могла бы казаться моложе, если б не этот застиранный халат и разношенные шлепанцы – мда-а, и что за манера являться в гости в таком виде? А ему… похоже, что этому дядечке тоже далеко за сорок, ха, как смешно волосы у него с правой стороны головы отрощены чуть ли не до пупа, и он зачесывает их на левый бок до самого виска, лысину пытается замаскировать, Казанова хренов! А у самого животик-то, животик, так и выползает волосатым мячиком из-под резинки старых треников – тьфу ты, господи, ну что за вид у обоих, они б еще в пижамах заявились! Как-никак, сеанс черной магии!