Алый ангел (ЛП) - Эбби С. Т.

Как только мы входим, Коллинз закрывает дверь.

— Тут что-то происходит. Во-первых, отчет коронера был бессмысленным в отношении мертвого «предполагаемого» серийного убийцы, которого описал Джонсон. Профиль полон дыр и несоответствий, как и дело против Эванса. Затем появляется убийца-мститель, который выносит смертные приговоры мужчинам, что когда-то жили в том городе. Самой старшей жертве было бы девятнадцать — насколько нам известно, — а самой младшей — пятнадцать, — говорю я ему, кипя от ярости прямо сейчас.

Он опускается в кресло, побледневший. Но я еще не закончил.

— Теперь появляется Джонсон, который пытается помешать расследованию. Что на самом деле здесь происходит, Коллинз? Имеет ли он какое-то отношение к убитому невиновному человеку? Он намеренно испортил профиль, чтобы тот подходил Роберту Эвансу? Я не могу найти подробностей по этому делу. Мы выскребли все, что могли.

Он качает головой.

— Я помню дело Эванса. Оно получило наименьшую огласку из-за одновременных террористических угроз или чего-то в этом роде. Помню то дело, потому что поехал в тот город, когда несколько членов отряда сказали, что они закончили; черт возьми, половина из них уволились, вышли на пенсию или перешли в другой отдел, поэтому сразу открылось так много мест. Джонсон остался один, чтобы закончить дело. Потом он вернулся домой. Это дело было раскрыто быстро. Я никогда не видел, чтобы дела закрывались быстрее, чем это.

Он делает паузу, делая глубокий судорожный вдох и пялясь в пустоту. В конце концов, он продолжает.

— После этого Джонсона выставили на замену, хотя я не знаю почему. Они наняли кучу сотрудников, но больше всего они наблюдали за тобой. Ты пришел через три года после того беспорядка. Наконец-то, они нашли подходящую замену и избавились от него, как только ты стал готов.

— И все же директор прислал его обратно?

— Он прислал его почистить дерьмо.

— Он ужасно самодоволен для кого-то, чей зад пытаются прикрыть, — выплевываю я.

— Не его задницу пытаются прикрыть. Это он прикрывает зад директора. Макэвой вот уже шесть месяцев находится на грани замены. Ко мне уже несколько раз обращались по этому поводу очень высокопоставленные чиновники. Они хотят, чтобы я сидел в том кресле, а он ушел.

Я опускаюсь на свой стол, прислонившись к нему, а он сидит на одном из двух кресел у двери.

— Так, и что нам делать?

— Ты— профайлер. Скажи, что выведет нас из этой ситуации, но предложи наилучшее решение для очень опасного серийного убийцы.

Я обдумываю, взвешивая факты и, возможно, предполагаемые исходы.

— Джонсон сочтет этого парня садистом, невзирая на всю новую информацию, которую мы обнаружили. Он изменит правила игры, перепишет доказательства в соответствии со своим профилем. Затем выберет человека, который совершенно не соответствует истинному профилю. Из-за этого половина его дел была пересмотрена.

— Я хорошо знаю его недостатки, — добавляет Коллинз сухо.

— Если он фальсифицирует ДНК... — я оставляю слова висеть в воздухе.

— Тогда мы сможем его посадить, — обещает Коллинз.

Я верю ему. Всегда верил. Он не следует правилам политики. Агент старой закалки — из тех, кто присоединился к Бюро в поисках правды и справедливости.

— В общем, я работаю над делом втихую вместе со своей командой. Я все еще их начальник. Вся ответная реакция исключительно на меня, понял? Я не хочу, чтобы из-за этого их карьера была поставлена под угрозу.

— Пока вы будете это делать, я соберу комитет, чтобы посмотреть, смогу ли отменить это нелепое решение. Это может занять у меня неделю или больше, но я избавлю вас от него, если такая возможность есть, — предлагает он.

— Главное, чтобы вся вина была на мне, а не на моей команде, — повторяю я, смотря на него.

— Как пожелаешь, — говорит он со вздохом. —Надеюсь, что до такого не дойдет.

— Он потребует, чтобы мы поехали в ДелейниГроув на следующий день или около того, — продолжаю. — Захочет побыстрее закрыть дело несмотря на то, что трупы, кажется, окружают нас прямо сейчас, и не только в вышеупомянутом городе. Это может сыграть в нашу пользу, потому что мы могли бы, наконец, получить ответы о том, что там произошло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я поднимаю взгляд, видя через окно, что Джонсон идет к центру комнаты, касаясь моей, чертов ублюдок, доски и стирает ключевую профильную информацию.

— Ненавижу этот кусок дерьма, — говорю я, выдыхая.

Коллинз поворачивается, разочарованно вздыхая.

— Все мы.

Я выхожу, слушая, как Джонсон инструктирует половину моей команды. Элис с Лизой еще здесь нет, но я встречаюсь с Донни взглядом, и он понимает, насколько все херово.

— Мы отправляемся в ДелейниГроув через два дня. Пакуйте вещи. Я позвонил шерифу, и он пригласил нас, — говорит Джонсон.

— Смешно, — произносит Крейг. — Он вел себя так, будто ничего не случилось, когда мы говорили с ним.

Джонсон смотрит на Крейга.

— Тебе стоит думать лишь о своей улыбке на камеру и оставить настоящую работу для нас.

Крейг сжимает челюсти и смотрит на меня. Я,ухмылясь, даю ему знать, что ему несдобровать, и он сдерживает свою ухмылку.

— У нас тут садист, — говорит Джонсон, как я предполагал. — Садист, который охотится за альфа-самцами.

Донни отворачивается, наверное, шокированный, насколько неверен этот профиль. Никто не спорит. Все наслышаны о репутации Джонсона. Он не командный игрок, который слушает или корректирует. Властный придурок, который думает, что его слово — Евангелие.

Настоящий нарциссист.

— Кайл Дэвенпорт был помещен под защиту местного полицейского департамента, — продолжает он, наконец, произнося то, что удивляет меня.

— Кто это? — спрашивает Донни.

Хэдли опускается в свое кресло, будучи слишком тихой, чем обычно.

— Сын шерифа. Я проработал виктимологию, и он, как и пара других жертв, попадает под профиль. Но он мужественнее, чем другие, поэтому мы думаем, что он будет следующей жертвой.

Донни подходит ко мне, когда Джонсон начинает хвалить себя и разглагольствовать о том, сколько садистов он поймал и насколько легко их посадить, когда есть конкретный тип жертвы.

— Это брехня, — рычит он. — Ни за что на свете он не смог бы сузить виктимологию до одного еб*нного человека с тем малым количеством информации, которым мы обладаем.

Я потер подбородок, пялясь в никуда.

— По крайней мере, он знает, что случилось десять лет назад.

Он поворачивает голову ко мне.

— Тогда бы он знал, что это убийца из мести, а не садист.

Я киваю.

— Но если ты настолько невъеб*нно сильно хочешь что-то скрыть, что просишь директора послать тебя на расследование лично, то последнее, что ты захочешь сделать — это профилировать мстительного киллера.

Он распахивает глаза в удивлении, а через секунду сильно хмурится.

— Этот кусок дерьма реально знает, что произошло. Его могут уволить или даже завести дело о препятствовании расследованию.

— Я понимаю, — говорю ему. — Вот почему я слушаю то, что вылетает из его рта. Я построю собственный комитет по делу. Пока работаем над делом. Я— твой босс, а не он. Следуй моим инструкциям, а не его. И когда все вскроется, отвечать буду я, если дело запахнет жареным.

— Мне похрен, если они уволят меня из-за этого ублюдка, Логан. Не выступай против него в одиночку. У него дохера высокопоставленных друзей.

— Ага, но я предпочту следовать уликам, — говорю ему, хлопая по плечу и направляясь обратно в свой офис.

Мгновение я сижу в одиночестве, когда входит Хэдли.

— Тебе стоит взять Лану с собой в ДелейниГроув, — говорит она безэмоционально.

Мои брови взлетают к линии роста волос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? Почему, черт возьми, я должен это сделать?

— Ну, во-первых, потому что мы поедем туда надолго, ибо этот парень даже близко к разгадке не подобрался. А, во-вторых, Лана все еще боится спать одна. Она сказала мне об этом, — произносит Хэдли, пожимая плечами.

Я напрягаюсь. Лана ничего такого мне не говорила.