Сезон гроз - Анджей Сапковский

– Ваше княжеское величество…

– Прочь. А ты садись, ведьмак.

Ждавший за столом мужчина был в плаще, схожем с плащами его воинов, только богаче вышитом. Лицо скрывал под капюшоном. Мог этого и не делать. Каганец на столе освещал лишь Геральта, загадочный князь таился в тенях.

– Я видал тебя на арене у Пратта, – сказал он. – Весьма впечатляющее представление. Тот прыжок и удар сверху, усиленный тяжестью тела… Железо – а ведь то был лишь обычный прут – прошло сквозь череп дракона, как сквозь масло. Полагаю, будь это, скажем, боевая рогатина или копье, – и кольчугу прошила б, а то и доспех… Как думаешь?

– Время уже позднее. Никак не подумать, когда сон смаривает.

Мужчина в тени фыркнул.

– Тогда не будем юлить. И перейдем к делу. Ты мне нужен. Ты, ведьмак. Для ведьмачьей работы. И так оно странно складывается, что и я тебе тоже нужен. Может, даже больше, чем ты мне. Я – принц Ксандер, князь Керака. Желаю, и нет сил тому противиться, стать Ксандером Первым, королем Керака. Пока же, к моему сожалению и во вред стране, королем Керака остается мой отец, Белогун. Старик все еще полон сил, может королевствовать, тьфу, пес его дери, хоть и двадцать лет. У меня же нет ни времени, ни охоты ждать так долго. Ха! Даже если б и ждал я, все очень сомнительно, папаня в любой момент может назначить иного наследника, у него богатая коллекция отпрысков. А нынче он собирается заделать очередного, на праздник Ламмас задумал королевскую свадьбу, с помпой и роскошью, на какие только нашей страны хватит. Он – скупердяй, который и по нужде под дерево ходит, лишь бы эмаль в ночном горшке поберечь, – выделяет на брачный пир гору золота. Подрывая казну. Я стал бы лучшим королем. И проблема в том, что я хочу стать им сейчас. Так быстро, как удастся. И для этого-то ты мне и нужен.

– Среди услуг, которые я оказываю, нет дворцовых переворотов. И нет цареубийств. А полагаю, князь, именно это вы и имели в виду.

– Я хочу сделаться королем. Чтобы я мог им стать, отец мой должен перестать им быть. А братья мои – выпасть из линии наследования.

– Цареубийство плюс братоубийство. Нет, ваше высочество. Я вынужден отказать. Сожалею.

– Неправда, – рявкнул из тени королевич. – Не сожалеешь. Пока еще нет. Но пожалеешь, обещаю.

– Вам, князь, надо бы принять к сведению, что попытки пригрозить мне смертью обычно ничем не заканчиваются.

– А кто здесь говорит о смерти? Я – принц и князь, не убийца. Я говорю о выборе. Моя милость – или моя немилость. Сделаешь, чего желаю – будешь наслаждаться моей милостью. А она, поверь, тебе крайне необходима. Особливо нынче, когда ожидают тебя процесс и приговор за финансовые выкрутасы. Несколько ближайших лет, могу обещать, проведешь у галерного весла. Ты ведь, кажется, уже думаешь, что сумел вывернуться? Что дело твое закрыто, что ведьма Нейд, каприза ради затащившая тебя в постель, отзовет обвинение – и все закончится? Ошибаешься. Альберт Смулька, жупан из Ансегиса, подписал признания. И эти признания тебя утопят.

– Эти признания – ложны.

– Непросто будет сие доказать.

– Доказывать нужно вину. Не невиновность.

– Хорошая шутка. Действительно смешная. Но я на твоем месте не стал бы смеяться. Взгляни-ка сюда. Это, – принц бросил на стол связку бумаг, – документы. Подписанные признания, показания свидетелей. Местность Цизмар, нанятый ведьмак, убитая левкрота. Счет на семьдесят крон, в реальности назначено пятьдесят пять, что сверх – разделено с местным урядником. Сельцо Сотонин, гигантский паук. Убитый, согласно бумагам, за девяносто, фактически же, по показаниям войта, за шестьдесят пять. В Тибергене убита гарпия, насчитано сто крон, в реальности назначено семьдесят. И твои более ранние увертки да мухлежи: вампир из замка Петрельштейн, которого вообще не было, а обошелся он бургграфу в круглых тысячу оренов. Волкулак из Гуаамеза, за сто крон якобы расколдованный и магически разоборотниченный, дело куда как подозрительное, поскольку что-то дешево за такое расколдовывание. Эхинопс или, скорее, нечто, что ты принес старосте из Мартинделькампо и назвал эхинопсом. Гули с кладбища в местности Зграгген, которые стоили общине восемьдесят крон, хотя никто не видывал трупов, поскольку оказались они сожраны, ха-ха, другими гулями. Что ты ответишь на это, ведьмак? Это ведь доказательства.

– Господин князь ошибается, – спокойно возразил Геральт. – Это не доказательства. Это фальсифицированные наговоры, к тому же фальсифицированные неумело. Меня никогда не нанимали в Тибергене. О сельце Сотонин я слыхом не слыхивал. А потому все счета оттуда – явные фальшивки, и доказать это будет несложно. А убитые мной гули из Зграггена оказались и вправду сожраны, ха-ха, другими гулями, поскольку именно такие и никакие другие у гулей, ха-ха, обычаи. А похороненные на тамошнем кладбище покойники с той поры обращаются в прах, непотревоженные, поскольку недобитые гули оттуда ушли. Остальные содержащиеся в этих бумагах бредни я даже комментировать не желаю[28].

– На основании этих бумаг, – принц положил ладонь на связку, – мы спроворим тебе процесс. Тот затянется на долгонько. Окажутся ли доказательства правдивыми? Кто знает? Какой, в конце концов, будет оглашен приговор? Да кому какое дело! Без разницы. Важна вонь, которая разойдется. И которая станет преследовать тебя до конца дней.

– Некоторые люди, – продолжил он после паузы, – презирали тебя, но принимали по необходимости, как меньшее зло, как убийцу угрожавших им тварей. Кое-кто не выносил тебя как мутанта, чувствуя к тебе отвращение и гадливость, как к существу нечеловеческому. Другие боялись тебя панически и ненавидели из-за своего собственного страха. Все это уйдет в забытье. Слухи об умелом убийце и репутация злого чародея развеются, словно прах на ветру, позабытыми окажутся отвращение и страх. Запомнят тебя исключительно как жадного воришку и мошенника. Тот, кто вчера боялся тебя и твоих заклинаний, кто отводил взгляд, кто сплевывал, завидев тебя, или тянулся за амулетами, завтра заржет и толкнет приятеля локтем. Гляди, вон идет ведьмак Геральт, тот жалкий прохвост и жулик! Если не примешь моего поручения, я уничтожу тебя, ведьмак. Разрушу твою репутацию. Разве что ты согласишься послужить мне. Решайся. Да или нет?

– Нет.

– И не думай, что тебе помогут знакомства, Ферран де Леттенхоф или рыжая ведьма-любовница. Инстигатор не рискнет собственной карьерой, а ведьме Капитул запретит вмешиваться в криминальное дело. Никто не поможет, когда судебная машина втянет тебя между шестернями. Я велел тебе решать. Да или нет?

– Нет. Окончательное «нет», господин князь. И тот, спрятанный в алькове, может уже выйти.

Принц, к удивлению Геральта, фыркнул от смеха. И ударил ладонью в стол.

Скрипнули дверки, из прилегающего алькова вынырнула фигура. Несмотря на темень – знакомая.

– Ты выиграл спор, Ферран, – сказал князь. – За выигрышем обратись завтра к моему секретарю.

– Благодарю вашу княжескую милость, – с легким поклоном ответил Ферран де Леттенхоф, королевский инстигатор, – однако спор я воспринимал исключительно в категориях символических. Дабы подчеркнуть, насколько я уверен в своих резонах. И что дело вовсе не в деньгах…

– Деньги, которые ты выиграл, – прервал его князь, – для меня тоже лишь символ, точно такой же, как выбитый на них знак новиградского монетного двора и профиль нынешнего иерарха. Знай также, оба знайте: и я – выиграл. Я получил нечто, что полагал утраченным навсегда. Веру в людей. Ферран, Геральт из Ривии, был совершенно уверен в твоей реакции. Я же, признаюсь, считал его человеком наивным. Не сомневался: ты уступишь.

– Все, значит, что-то выиграли, – едко проговорил Геральт. – А я?

– Ты тоже, – князь сделался серьезен. – Скажи ему, Ферран. Объясни, в чем тут дело.

– Его милость князь Эгмунд, присутствующий здесь, – пояснил инстигатор, – на миг попытался перевоплотиться в Ксандера, своего младшего брата. И столь же символически – в остальных братьев, претендентов на престол. Князь подозревал, что Ксандер или кто-то другой из его родни захочет, дабы заполучить престол, воспользоваться попавшим под подозрение ведьмаком. И мы решили нечто подобное… инсценировать. И теперь знаем, что если дойдет до этого на самом деле… Если бы кто-то на самом деле предложил тебе нечто недостойное, ты не поддался бы на княжьи уговоры. И не встал бы на колени под грузом угроз и шантажа.

– Понимаю, – кивнул ведьмак. – И склоняю голову пред талантом. Князь вжился в роль исключительно убедительно. В том, что он говорил мне, в том, что предлагал, я не почуял актерской фальши. Наоборот. Чувствовал только искренность.

– У маскарада была своя цель, – прервал неловкое молчание Эгмунд. – Я ее достиг и не намерен ее тебе объяснять. Но пользу извлечешь и ты. Финансовую. Поскольку я и вправду хочу нанять тебя. И хорошо оплатить услуги. Скажи ему, Ферран.