Из рода Караевых - Леонид Ленч

— Уже готово? — удивился кондуктор. — Ну, читай!

Игорь стал читать, волнуясь от каждого произносимого слова:

— «Граждане! Кровавая власть деникинских псов и палачей пала!»

— Насчет псов и палачей это ты в точку добавил! — похвалил Иван Егорович.

— В аккурат по «Интернационалу», — сказал белесый в штатском.

— Уместно! — кивнул старичок в железных очках.

— «Революционный комитет призывает вас сохранять порядок и спокойствие, — продолжал читать Игорь, ободренный этой похвалой. — Всякие эксцессы…»

— Чего, чего? — перебил его белесый.

— Эксцессы… ну, понимаете… это беспорядки, попытки грабежей…

— Так и надо говорить. Нечего тень на плетень наводить.

Игорь смутился.

— Поправь! — сказал Иван Егорович.

— «Всякие попытки вызвать в городе беспорядки и грабежи будут пресечены силою революционного оружия», — прочитал Игорь.

— Правильно!

— «Наша задача — помочь приближающейся Красной Армии-освободительнице и передать в ее могучие руки отвоеванное народное добро в полной неприкосновенности…»

Игорь дочитал воззвание до конца и сказал:

— Тут подписи: «Председатель революционного комитета И. Е. Толкунов, члены комитета В. Н. Москаленко, Ф. Ф. Гурьев, М. П. Жеребкин». Так?

— Так! — сказал Иван Егорович. Он взял воззвание и поднялся. Улыбнулся, протянул Игорю руку: — Молодец, Игорь. Считай, что заработал пятерку от ревкома. — Поправил пояс с наганом в кобуре, кивнул белесому и старичку в очках: — Пошли, товарищи!

— А я? — сказал Игорь. — Мне можно… с вами, Иван Егорович?

Иван Егорович ласково, как тогда, на тормозной площадке, положил Игорю руку на плечо:

— Иди пока домой, Игорь. Нужно будет, я за тобой пришлю. Ты где живешь-то?

— Песчаная, двадцать один.

Иван Егорович вытащил из кармана шинели записную книжку, записал адрес.

— Видал, на крыльце парень стоит, на комара похожий? Фамилия его Забейворота. Из кубанских казаков. Лихой! Нужен будешь — пришлю его.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату быстро вошел Вадим Николаевич. Острые черты его худого лица еще больше обострились, глаза лихорадочно блестели из-под надвинутой на лоб кепки с большим козырьком.

— Есть верные сведения. Они бросили на нас марковский полк! — сказал Вадим Николаевич, не замечая Игоря.

— Этого следовало ожидать! — спокойно отозвался Иван Егорович. — Товарищи члены революционного комитета, предлагаю обсудить создавшееся положение…

Игорь тихо вышел из комнаты.

17. НОЧНОЙ ГОСТЬ

К вечеру началась стрельба. Теперь это были не беспорядочные и частые винтовочные выстрелы, а грозная и четкая музыка приближающегося организованного боя.

Из винтовок стреляли пачками. Настойчиво, с механической неумолимостью, то длинными, то короткими очередями били пулеметы. Несколько артиллерийских снарядов с отвратительным воем пронеслись над крышами оцепеневших от страха домиков и разорвались где-то на железнодорожных путях.

Игорь и Елена Ивановна сидели в столовой, закрыв окна ставнями, тревожно прислушивались к звукам боя. Вдруг стрельба стихла. Через минутную паузу донесся слитный, могучий рев многих человеческих глоток:

— А-а-а-а!

— Штыковая атака! — сказал Игорь шепотом. — «Ура» кричат.

— Господи! — Елена Ивановна прижала ладони в ушам. Лицо ее болезненно искривилось.

Наконец все стихло. Бездыханная тишина пала на многострадальный городок. Уличный бой кончился. Кто же одержал победу: восставшие или марковцы?

Ответить на этот вопрос могло только утро.

Ступины легли спать, но нервное напряжение было слишком сильно: ни Игорю, ни Елене Ивановне не спалось. Да и выстрелы снова стали рвать ночную тишину. Теперь стреляли только из винтовок, в одиночку и залпами. И опять стало тихо.

Игорь не заметил, как уснул. Проснулся он от робкого не то стука, не то странного царапанья в наружную дверь. Прислушался. Странный звук повторился. Игорь хотел окликнуть Елену Ивановну, но она сама шепотом спросила его из своей комнаты:

— Ты слышишь, Игорь?

— Слышу!.. По-моему, кто-то стучится. Я пойду проверю.

— Не ходи!

Но Игорь уже вскочил с кровати, накинул шинель прямо на белье, вышел в прихожую.

За дверью кто-то дышал. Тяжело, со стоном.

— Кто там? — спросил Игорь.

— Отчините, хозяин! — послышался тихий, знакомый голос.

— А кто вы?

— Ступин здесь проживает?

— Здесь! Это я. А кто вы-то?

Молчание. Потом ночной пришелец так же тихо сказал:

— Я Забейворота… от Ивана Егоровича…

Игорь отворил дверь. На крыльце стоял длинный парень в обмотках — часовой ревкома. Он был без винтовки. Лунный свет падал на его белое, без кровинки, лицо, искаженное болью. Одна рука бессильно висела, другой он держался за косяк двери.

Глядя прямо в глаза Игорю, Забейворота сказал шепотом:

— Иван Егорыч казалы… чтоб в случае чего… до вас!

— Вы ранены? — спросил Игорь тоже шепотом.

— Ага! В руку.

— А где Иван Егорович? Что с ним?!

— Они с Жеребкиным… и еще с десяток наших пробились сквозь кольцо. А других беляки кого вбили, кого в плен захватили. А я утек!

— Идемте!

Когда Игорь и Забейворота появились в столовой, Елена Ивановна, уже одетая, стояла у стола, прямая, белая, как статуя.

— Здравствуйте, хозяйка! — поклонился ей Забейворота. — Звиняйте уж мэне!.. Бида загнала до вас. — Он обернулся к Игорю, сказал печально: — А Вадим Николаевич вбит! — У Игоря больно сжалось сердце. — И старичка нашего, Федора Федоровича…

Не договорив, покачнулся и стал падать. Игорь и Елена Ивановна успели подхватить его на руки. Они перетащили раненого в спальню и уложили на кровать Игоря. Он был без сознания.

Всем теперь распоряжалась Елена Ивановна. Она велела Игорю разжечь примус и вскипятить воду. Когда все было готово, вооружилась ножницами и ловко (недаром же она была женой военного врача!) разрезала набухший кровью рукав ватной куртки ночного пришельца. Игорь увидел бледно-желтую нечистую кожу и быстрые ярко-алые струйки крови на ней и отвернулся, почувствовав дурноту. А Елена Ивановна с той же решительностью делала свое дело.

Наложив жгут и перевязав раненого, она сказала:

— По-моему, у него кость раздроблена. Во всяком случае, рана тяжелая. Утром надо вызвать врача.

— Но… кого, мама?!

— Доктора Потанина. Я ему напишу записку, и ты пойдешь. Папа был знаком с ним. Он не откажется.

— А можно на него… положиться?

Елена Ивановна посмотрела на сына удивленно, пожала плечами, сказала просто:

— Он же приличный человек. И старый врач!

Остаток ночи Ступины провели на ногах. Забейворота не приходил в сознание. У него начался бред… Он метался по кровати, хриплым, горячечным голосом выкрикивал:

— Вон они — гляди!.. Огонь!.. Бей гадов!.. Огонь!..

Елена Ивановна прикладывала холодные компрессы к его лбу, смачивала потрескавшиеся губы водой, вздыхая, повторяла:

— Господи! И ведь совсем молоденький!

18. НЕРВНЫЙ СТАРИЧОК

Утром раненому стало хуже. Нельзя было медлить с врачом ни минуты.

Игорь надел шинель и фуражку, на которой теперь не было ни солдатской кокарды, ни пальмовых веточек гимназического герба, сунул в карман написанное Еленой Ивановной письмо к доктору Потанину и уже собрался уходить, как вдруг во входную дверь постучали.

Игорь насторожился. Кто мог стучаться в такую рань? Он подошел к двери, постоял, послушал. Стук повторился.

— Кто там? — спросил Игорь, стараясь не выдавать своей тревоги.

— Это я-с! — раздался за дверью елейный тенорок Григория Ивановича. — Вынужден побеспокоить по неотложному делу-с! — твердо сказал домовладелец. — Прошу отворить.

Игорь отворил дверь. Даже не взглянув на него, Григорий Иванович, как был, в драповом пальто и в новых калошах, прошел через прихожую в столовую.

Елена Ивановна, измученная ночными тревогами, сидела за столом, пила чай.

— С добрым утречком! — сказал домовладелец, не снимая шапки.

Елена Ивановна ответила ему обычной приветливой улыбкой.

— Здравствуйте, Григорий Иванович! Что это вы так рано? Снимайте ваши доспехи, будем пить чай.

— Мне не до чаю, Елена Ивановна! — В голосе Григория Ивановича прозвучали нотки обиды и укора. — Вы знаете мое уважение к вам… и к Сергею Ильичу покойному…

Он замялся. Елена Ивановна отодвинула чашку с чаем в сторону, сказала спокойно:

— Говорите яснее, Григорий Иванович. И без предисловий.

Домовладелец покосился на Игоря, стоявшего у двери в комнату, где лежал раненый, и решительно объявил: