Меченые - Сергей Шведов

Первый молчун и капитан впились друг в друга глазами. На лбу Лося медленно проступали мелкие капельки пота, но ни один мускул не дрогнул на его лице, а серые глаза продолжали смотреть холодно и твердо прямо в расширенные зрачки молчуна. Обстановку разрядил Жох:

— Не стоит ссориться по пустякам, — примирительно заметил он. — А капитану следует предупреждать нас о подобных вещах заранее, во избежание недоразумений.

С первым лейтенантом согласились все, и даже сам Лось угрюмо кивнул головой.

Окруженная мириадами звезд, сияла во всем своем великолепии полная луна. В ее таинственном, неровном свете теряли привычные очертания окружающие предметы. Даже знакомая лесная тропинка показалась вдруг Тузу дорогой в неведомый и загадочный мир. И этот новый мир, цепенеющий в волнующем ожидании чуда, готов был взорваться тысячью новых ощущений при одном только прикосновении ее ласковых рук.

— Гильдис, — произнес он негромко.

Слово прозвенело серебряным колокольчиком в тишине. Туз спрыгнул с коня и прилег под деревом, наслаждаясь теплом обогретой солнцем земли. Трава под его рукой была такой же мягкой, как волосы женщины, которую он любил и которая любила его. А может быть, и нет? Коготок сомнения вдруг царапнул его сердце.

— Гильдис!

Но в этот раз слово улетело в пугающую черноту неба и закружилось в холодном хороводе мерцающих звезд. Чем больше Туз всматривался в эту пустоту, тем больше она засасывала его, подобно водовороту, кружа и швыряя его из стороны в сторону.

— Гильдис, — позвал он, пытаясь обрести опору в предательском мире.

— Спишь. — Девушка неслышно подкралась к Тузу и мягко тронула его за плечи. — Эх, ты, воин.

Туз вздрогнул от неожиданности и смутился: вот уж действительно, попался как мальчишка! Он быстро вскочил на ноги, тряхнул кудрявой головой, отгоняя наваждение прочь и, крепко обняв девушку, впился губами в ее губы.

— Сумасшедший, — прошептала она, задыхаясь.

Гильдис выскользнула из его объятий и приложила палец к губам.

— Не здесь, — прошептала она, приблизив мерцающие таинственным светом глаза к его глазам. — Мы поедем к озеру.

Туз прыгнул в седло и, подхватив девушку на руки, усадил перед собой. Гильдис обняла его за шею и доверчиво прижалась к нему всем телом. Сердце Туза дрогнуло и забилось гулко и часто, даже глухой топот копыт гнедого по мягкой лесной дороге не мог заглушить этого рвущегося из груди счастья. Сержант склонил голову, и лицо его утонуло в ее волосах, а горячие ищущие губы заскользили по ее обнаженной шее. Гильдис не то вздохнула, не то застонала и зашептала в ухо Туза что-то горячее, ласковое и непонятное…

Гнедой вдруг остановился как вкопанный, от неожиданности Туз разжал руки, девушка скользнула на землю и побежала к воде, на ходу освобождаясь от одежды. У самой кромки воды она вдруг застыла, омываемая серебряным лунным светом, и призывно помахала рукой Тузу. Сержант медленно, словно пьяный, сполз с коня. Руки вдруг сделались непослушными, и он безнадежно запутался, пытаясь освободиться от висевшего на нем оружия.

— Ну, что же ты? — окликнула его Гильдис.

Туз едва не взвыл от собственной беспомощности, потом выхватил кинжал и разрезал ремни: мечи со звоном покатились на траву. Он с радостным облегчением сбросил с себя одежду, подставляя крепко сбитое мускулистое тело ночному ветерку. У воды сержант на мгновение замешкался — он не умел плавать. Суеверный страх меченых перед озером Духов был непонятен Гильдис, выросшей среди озер и полноводных рек Нордлэнда. Выскочив из воды, она обхватила Туза крепкими руками и потащила в глубину. Туз потерял дно и отчаянно замахал руками. Какая-то темная сила вырвала его из объятий Гильдис, закружила в страшном хороводе и увлекла под воду. И все померкло в его глазах, а в наступившей вдруг тишине отчетливо зазвучал нежный зов серебряного колокольчика.

Туз очнулся на берегу с душою, полной ужаса и отвращения. Пережитый страх еще крепко держал его в своих объятиях, и он лихорадочно ухватился за руку Гильдис, ища потерянную столь внезапно точку опоры. Девушка положила голову Туза себе на колени и стала тихонько гладить меченого по волосам.

— Я не знала, что ты не умеешь плавать, — сказала она виновато.

Туза сотрясала мелкая дрожь, и он все сильнее вжимался лицом в теплый и мягкий живот девушки. От Гильдис исходила ласковая надежная сила, и эта сила завораживала Туза, спасая от неизбывного ужаса одиночества и безнадежной потерянности в холодном чужом мраке. Гильдис провела ладонью по его щеке. Туз открыл глаза и посмотрел в лицо девушки. В этом лице, освещенном пламенем костра, был и вопрос, и нежный зов. Рука его скользнула вверх по ее животу и коснулась розового соска. Гильдис, повинуясь движению его пробудившегося тела, откинулась на спину. Туз увидел вдруг у своего лица ее полные ожидания глаза и не замедлил откликнуться на зов.

Прощались они у старого дуба, не в силах оторваться друг от друга.

— Убежим, Туз.

— Куда?

— Куда-нибудь, хоть на край света. Уедем в Нордлэнд, затеряемся среди людей.

— Башня отпускает своих сыновей только на тот свет, — сказал Туз, трезвея.

— Что же мы будем делать? — В ее голосе прозвучало отчаяние.

— Я придумаю, — твердо пообещал он.

Глава 5

ЗОЛОТО

Туз неподвижно лежал на спине, глядя невидящими главами в почерневшие балки над головой. Женщина тихонько вдохнула у его плеча, но Туз не откликнулся на ее движение. Он только без удивления вяло подумал, что так ни разу и не вспомнил о ней в эту ночь. Сержант не испытывал к этой женщине никаких чувств и с трудом припомнил ее имя. Она родит от него ребенка, еще одного меченого, и уйдет из его жизни как вещь, нужда в которой отпала, а на пустующее место придет другая женщина, и все повторится сначала. И так будет до той роковой минуты, когда сержант Башни Туз сложит свою буйную голову в жестокой драке с вохрами или владетелями. Туз представил Гильдис в этой маленькой, с прокопченными стенами комнатке, смирившуюся со своей участью, и усмехнулся: птичка была явно не для этой клетки.

— Эй, — забарабанил в дверь Бес. — Сержант, ты что, сутки спать собираешься?

Туз вздохнул с облегчением: день начинается, и будь что будет. Рывком он поднялся с постели, оделся и застегнул ремни. Ножны мечей словно приклеились к его спине. Туз обнажил клинки и полюбовался на их прохладную синеву — вот оно, непобедимое оружие Башни, которому завидуют все в Лэнде. И Туз владеет мечами, пожалуй, лучше всех. Башня просыпалась в обычной утренней суете. Крикуны как угорелые метались по плацу под крики зевающих сержантов, ночной караул, вяло перебрасываясь шутками, спускался со стен. Туз подмигнул Комару, который в эту ночь дежурил у ворот, и сладко потянулся, как хорошо погулявший кот на солнцепеке. Комар завистливо вздохнул и покачал головой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});