Мечта пилота - Михаил Водопьянов

– Мы вас видим. Для посадки всё готово.

Егоров сбавил обороты моторов.

***

Впервые в истории освоения Арктики на льдине, дрейфующей где-то около 85-го градуса северной широты, собралось столько людей. Участники прошлогоднего перелёта "З-1" здесь чувствовали себя как дома. Они уже "обжили" льдину и как дорогих гостей принимали Бесфамильного и его экипаж.

Пока гости обнимались с хозяевами, Уткин не терял времени даром. Он успел обежать весь лагерь Иванова, сунуть нос в каждую палатку. Через несколько минут после прилёта он не хуже хозяев знал расположение лагеря. Вот в этих двух палатках из оранжевого шёлка, что позади самолётов – мастерские и моторная наземной рации базы. Светло-жёлтая палатка слева – склад аппаратуры гидролога Сидорова и его научный центр. Покрытые красной палаткой штабеля – продовольственный склад.

Пока Уткин знакомился с лагерем, началась разгрузка самолёта Бесфамильного. Выпущенные на волю собаки с громким лаем бросились врассыпную. На шум обернулся Уткин. Иванов, страшно не любивший, когда кто-нибудь "болтается без дела", крикнул ему:

– Егор, по тебе бидоны соскучились!

Уткин бросился на помощь товарищам.

Скоро рядом с продовольственным складом выросла внушительная пирамида бидонов.

Окончив работу, все собрались в просторной кабине "Г-2". Киш вспомнил о своих кулинарных способностях и накормил всех на славу. Настроение поднялось ещё выше, когда Вишневский сообщил результаты своих двухдневных наблюдений:

– Погода будет устойчивой. Я обещаю на неделю вперёд ясные, морозные, безветренные дни…

– Не может быть! – притворно удивился Иванов и добавил: – У твоей новости, Вишневский, седая борода выросла. Это уж давно известно, что апрель и половина мая в этих широтах отличаются устойчивой погодой.

– Девяносто процентов времени приходится на долю тихой и ясной погоды, – без тени обиды подтвердил Вишневский.

– Значит, эти дни надо использовать на все сто процентов, – подхватил Бесфамильный. – Нам сегодня же нужно вернуться в Тихую.

Отлёт был назначен через два часа. За это время Уткин успел выпустить "стенновочку" и вручить Фунтову объёмистую радиограмму, высокопарно озаглавленную: "В гостях у мужественных сердец". Неудивительно, что после всего этого он обрёл душевный покой и летел обратно, испытывая полное удовлетворение жизнью.

"Кто смело по жизни шагает, – мурлыкал он, развалившись в кресле самолёта, – тот никогда и нигде не пропадёт".

РЕШЕНИЕ БЕСФАМИЛЬНОГО

Вылет назначен на 20 апреля. Для Блинова, который уже давно доложил о своей готовности, наступили мучительные дни ожидания. Добродушный толстяк не находил себе места.

– Чорт их знает, – ругался он, – сидят себе, дьяволы, и в ус не дуют. Погодка-то какая, а мы зря время проводим…

Аня не раз приставала к Блинову с предложением опробовать самолёты в воздухе.

– На земле – всё как надо, – волнуясь, говорила она, – а в воздухе неизвестно как машины поведут себя. Не шутка – целую зиму под снегом провели.

– Дело предлагает наша девушка, старик, – поддерживал Аню лётчик "П-6" Викторов. – Надо бы поразмяться маленько…

Но "старик" был неумолим. Он не отходил от рации, ожидая, что с минуты на минуту "они опомнятся" и Беляйкин прикажет вылетать. Нервничая сам, он порядком издёргал и своих людей: четверо суток они не отходили от самолётов, с минуты на минуту ожидая сигнала к вылету.

Вылет задерживался по двум причинам. Во-первых, метеорологам экспедиции, которые каждый час получали сводки погоды с сотен советских и иностранных метеорологических станций арктического побережья, все карты спутали показания Вишневского, работающего на самой северной станции. Для длительного и сколько-нибудь надёжного прогноза погоды в районе предстоящих полётов им нужно было время, и они настаивали на вылете никак не раньше 22-23 апреля. Зная особенности высоких широт, Беляйкин торопился и поэтому урезал слишком осторожный, по его мнению, срок метеорологов. Во-вторых, немало времени требовали монтаж и испытания самолётов "Г-2" и "В-46". По проекту Бесфамильного эти самолёты для полёта на полюс должны быть "спарены". Предстояло укрепить одноместную машину Шевченко "на спине" многоместного гиганта "Г-2". Это диктовалось необходимостью.

Комплектуя экспедицию машинами, Бесфамильный остановил свой выбор на самолёте истребительного типа "В-45" потому, что хотел иметь в своём распоряжении – для разведки, а если потребуется, то и для связи – лёгкую, выносливую и исключительно быстроходную машину. Из современных самолётов все эти качества счастливо сочетал в себе только "В-45". Поэтому Бесфамильный, остановившись на нём, пренебрёг некоторыми неудобствами его использования. Обладая значительно большей, чем "Г-2", крейсерской скоростью, он не мог идти в строю с этой тяжёлой машиной. К тому же он принимал запас горючего всего на четыре часа полёта, что было явно недостаточно.

Не желая терять преимуществ "В-45", Бесфамильный пришёл к единственному выводу: машины необходимо "спарить". Этим сейчас и занимались механики в бухте Тихой.

Сама по себе идея спаренного полёта была не нова. Ещё несколько лет тому назад она применялась в заграничной военной авиации. Но в Арктике её впервые осуществлял Бесфамильный, и в этом была основная трудность…

Монтаж самолётов занял двое суток. Наконец одноместный "ястребок" Шевченко удалось поднять и специальным креплением прочно закрепить на спине четырёхмоторного "Г-2". Получилась, по существу, не четырёх-, а пятимоторная машина. "Г-2" теперь напоминал гигантскую тюлениху с новорождённым бельком на спине. Это сравнение можно продолжить, если вспомнить, что в полёте "В-45" мог питаться горючим от магистрали "Г-2".

Крепление самолётов, сделанное по чертежам Бесфамильного, отличалось той особенностью, что во время полёта Шевченко одним нажатием кнопки мог отделить свою машину от "Г-2" и продолжать полёт самостоятельно. Это было сделано для того, чтобы на полюсе Шевченко сел первым, обследовал площадку и выложил знаки, облегчающие посадку тяжёлой машины.

***

Утром 20 апреля в Тихой и на Шпицбергене не мог спать ни один человек. Участники экспедиции, зимовщики, команда ледокола "Иосиф Сталин" – все с самого раннего утра толпились у зачехленных самолётов.

Как и предсказывали метеорологи, погода благоприятствовала перелёту. Ясно. Тихо. Восемнадцатиградусный мороз казался приятной прохладой после сорокаградусных морозов зимы. Правда, со Шпицбергена сообщили, что над замёрзшим морем несмело рождается туман. Но этому никто не придал особого значения: небо, насколько хватал глаз, было чисто от облаков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});