Перезагрузка - Эми Тинтера

Он кивнул, качаясь взад и вперед.

– Тяжело продвигается?

– Мы только начали.

– Он плохо подчиняется приказам. Вчера нахамил офицерам челнока.

– Он еще зелен.

– Тебя тоже не слушается. – Багровое лицо офицера Майера сморщилось. – Или еще шуточки отпускает, как будто забаву себе нашел. Я наблюдал за вами в спортзале.

Я вперилась взглядом в стол, нервно потирая ладони. Меня никогда еще не отчитывали за обучение салаги.

– С малыми номерами часто бывает… трудно, но этот – наглец. Странно, что ты избила его всего один раз. – Он подался вперед, громыхнув креслом о пол. – Да и в челноке, насколько я слышал, вчера возникли проблемы.

– Я… – начала я, прочистив горло.

– Все в порядке, – махнул он рукой. – Мне, конечно, не понравилось, что ты ослушалась приказа, но я велел офицерам не заставлять девушек снимать майки. Мы же не звери, хвала Техасу.

Я кивнула.

– Спасибо, – сказала тихо и даже отчасти искренне.

– Я объяснил им, что ты, наверное, огорчилась из-за своего стажера, и мне это понятно. Тебе и следует огорчаться. Я сам расстроен.

Я проглотила комок и встретилась с ним взглядом. На языке Майера «расстроен» не означало ничего хорошего.

– Пока что мы его не ликвидируем. Мне уже пришлось ликвидировать Сорок три за покушение на жизнь офицера. Между прочим, спасибо тебе за тот случай. Леб был очень признателен.

Я снова кивнула и сплела пальцы: «Пока».

– Но ему необходимо подтянуться. Либо ты заставишь его выполнять приказы, либо у меня не останется выбора. Так ему и передай.

От чудовищного напряжения у меня потемнело в глазах, не хватало воздуха. Нельзя допустить, чтобы его уничтожили. Я просто обязана натаскать его как можно лучше и как можно скорее.

Офицер Майер снова переключил внимание на стол и надавил пальцами на стекло.

– Это всё. Можешь идти.

Я встала и быстро пошла к двери, но остановилась, снова услышав свой номер.

– Я не шучу насчет ликвидации, – сказал Майер. – Мне не нравится, что ты напрасно расходуешь свое время. Покажи мне результат, или ему конец.

Глава тринадцатая

«Мне необходимо сделать тебя лучше».

«Мне необходимо вывести тебя в отличники».

Эти слова не переставая звучали в моей голове, пока я шла в столовую. Еще не было случая, чтобы моим стажерам угрожали ликвидацией. Я понятия не имела, как об этом говорить.

«Я не хочу, чтобы ты погиб».

Когда я толкнула красную дверь, меня тут же оглушил дикий шум, царящий в зале. Охранники редко позволяли нам буйствовать, но сегодня, похоже, сделали исключение. Все сто двадцатые номера и несколько унтер-шестидесятых сидели за столами, остальные рибуты с громкими криками толклись в углу столовой, создавая огромную свалку. Кто-то подзуживал, кто-то лупил соседа, но все пытались протолкнуться в середку и посмотреть, что там творилось.

Каллум. Я оглянулась вокруг, но не нашла его. Зато увидела бледную Эвер, которая одиноко дрожала за столом. Она показала пальцем на толпу.

Я бросилась через зал, чувствуя, как в груди закипает гнев. У меня не было времени заниматься дурацкими игрищами девяностых. Я не могла допустить, чтобы офицер Майер увидел, как Каллума избивают другие рибуты.

– С дороги! – рявкнула я, оттолкнув нескольких, чтобы пробиться в центр толпы.

Постепенно осознавая, кто перед ними, рибуты начали затихать, многие торопливо побежали за свои столы.

Я отпихнула номер Девяносто и глянула вниз на то, из-за чего разгорелся сыр-бор.

На полу боролись Каллум и какой-то маленький рибут – лет тринадцати. Обезумевший пацан трясся всем телом и отчаянно пытался укусить Каллума. Судя по окровавленным рукам Двадцать два, несколько раз у него уже получилось.

Номера мальца я не знала, но догадаться было несложно. Ниже шестидесяти. И ему недавно делали уколы.

Каллум пытался бежать, но толпа не пускала и каждый раз загоняла его обратно. Неожиданно пацан прыгнул, впился Каллуму в плечо и вырвал кусок мяса.

С выражением предельного ужаса и недоумения Каллум отдернул руку. Его затравленный взгляд метнулся по сомкнутому вокруг кольцу и остановился на мне с явным облегчением. Обычно моему появлению никто не радовался.

– Прочь! – гаркнула я.

Рибуты бросились врассыпную, а я схватила за рубашку мелкого, когда тот снова изготовился напасть на Каллума, с силой ударила его в лицо и отшвырнула в сторону двери. Неужели за ним не явятся? Неужели охранники намеренно оставили его здесь в таком состоянии?

К пацану устремилось несколько унтер-шестидесятых, а я опустилась на колени возле Каллума. Когда я уже открыла рот, собравшись наорать на него и спросить, почему он, будучи сильнее, не побил этого недомерка, которому вздумалось попробовать его на вкус, Каллум вдруг обхватил меня за талию и прижал к себе.

– Спасибо, – произнес он, все еще задыхаясь.

Я замерла от тепла его объятий. Это было слишком приятно. И я никак не могла вспомнить, из-за чего хотела накричать на него.

– Извини, – сказал он, отстранившись и поднеся руки к груди. – Я испачкал тебя кровью.

В зале стало удивительно тихо. Все смотрели на нас, и я понизила голос:

– Ты цел?

Стоп. Я хотела сказать что-то другое. Я собиралась ругаться.

– Этот малыш попытался меня сожрать. – Он посмотрел на свои руки. – Полюбуйся! Он уже начал!

В нескольких местах были вырваны солидные куски мяса. Я сглотнула, с трудом сдерживая тошноту. Пацан действительно вгрызался в его плоть, как дикое животное.

Что же все-таки с ними делали?

– Почему ты не дрался? – спросила я, стараясь говорить сдержанно, хотя внутри все клокотало. Мне было нужно, чтобы Каллум успокоился и не сходил с ума из-за какого-то текущего эксперимента КРВЧ.

– Я… не знаю. Он же ребенок. А когда он вдруг начал кусаться, я совсем растерялся.

– Ты должен был дать отпор.

– Меня загнали в угол! – Он посмотрел через мое плечо, и голос его упал почти до шепота. – А еще он ровесник моего младшего брата.

– Он тебе не брат.

– Знаю, но все равно…

– Мне необходимо, чтобы ты стал лучше, – сказала я.

– Тебе и впрямь наплевать, что он едва меня не сожрал? – спросил Каллум и снова выставил руку.

– Через минуту все затянется.

– Да не в этом же дело! Я ранен!

– Мне необходимо, чтобы ты стал лучше, – повторила я.

– Я…

Тут по столовой разнесся визг, я обернулась и увидела, что обезумевший малец завис в прыжке и приготовился обрушиться на только что вошедшего охранника. Прыгнул он так высоко, что это было неестественно даже для рибута.

Никто и оглянуться не успел, как его зубы сомкнулись на шее человека. Я быстро пригнула голову Каллума и тут же услышала, как другие рибуты попадали на пол. Заговорило оружие.

С каждым выстрелом, которых насчиталось десять или пятнадцать, Каллум резко дергался. Потом наступила тишина. Я выждала еще немного и медленно подняла голову. Подросток и охранник были мертвы, хотя охранник, наверное, умер в тот самый миг, когда ему вырвали горло.

– Что… – Глаза Каллума округлились от испуга. – Что с ним такое?

– Сошел с ума, – ответила я, не зная, как объяснить иначе. Здесь, в столовой, где КРВЧ слышала каждое наше слово, сказать правду я точно не могла.

Он промолчал, но быстрый взгляд в сторону унтер-шестидесятых явно говорил о том, что он уже что-то слышал.

– Каллум!

Он повернулся ко мне, и его серьезное лицо слегка смягчилось. Это было приятно. Как будто он смотрел на меня не так, как на остальных.

– Мне необходимо, чтобы ты стал лучше. Без шуток. Ты должен слушаться приказов и больше работать. Они не терпят тех, кто выделяется. – Я кивнула на мертвого рибута, и Двадцать два сглотнул. Он понял. – Договорились?

– Да.

Когда перед отбоем я вернулась в наш отсек, Эвер сидела на постели и содрогалась всем телом. В мертвых глазах не было ни проблеска надежды, но она все еще оставалась собой. Дрожащим, жалким подобием себя.

Я села на свою кровать, и Эвер вскинула голову. В пронзительном взгляде полыхнула ярость.

– Я мертва.

– Как и все мы, – попыталась я улыбнуться.

У нее вырвался сухой смешок, на лице проступило удивление.

– Никак ты пошутила?

– Немножко. Не очень удачно.

– Мне понравилось. – Эвер сжала губы и стала болтать ногами. Мне показалось, что она едва сдерживает рыдания. – Но на этот раз я мертва по-настоящему. Еще не убили, но меня уже нет.

Я открыла рот и снова захлопнула, оглядевшись по сторонам. Люди наверняка записывали каждое слово. Они могли слушать.

– Ты есть, – сказала я очень мягко.

– Леви был мертв, – продолжила она, – еще до того, как попытался загрызть Каллума. Он уже много дней как умер. Он еще ходил, но ничего живого в нем не осталось. Только сбрендившая оболочка. – Она с такой силой натянула рукава, что я подумала: сейчас оторвутся. – А когда он пошел на Каллума, я поняла. Каллум очень вкусно пахнет. Как… – Ее лицо исказилось, и она договорила шепотом: – Как мясо.