Многослов-2, или Записки офигевшего человека - Андрей Максимов

Впрочем, никакие метафоры ничего не объясняют. С другой стороны, ничего не объясняет и то, что само слово «капитал» происходит от латинского «capital», которое значит «главный». (Неслучайно во многих языках «capital» переводится как «столица».)

У кого капитал – тот и главный? Да не всегда это так. Все-таки хочется верить, что бедные пророки для большинства людей все-таки главней богатых капиталистов. К слову сказать, вот еще вопрос: почему пророк никогда не бывает богатым? Богатство мешает рождению истины? Вывод, конечно, благородный, но обидный какой-то, согласитесь.

Можно, конечно, привести цитату из Альфонса де Ротшильда, который был не только чертовски богат, но еще и сподобился послужить прототипом героя романа «Милый лжец» Ги де Мопассана. Ротшильд заметил, что капитал – это труд.

Но, с другой стороны, разве капитал есть только у того, кто трудится? Нет, явно Ротшильд с сомнительным именем Альфонс не до конца знал нашу действительность.

Ищи метафоры в истории или в современности – все равно очень много вопросов с этими деньгами. Они могут быть слугами, а могут – повелителями. Можно всю жизнь работать на деньги, а можно добиться того, что они будут работать на вас. Деньги предоставляют невероятные возможности, но иногда закрывают для человека весь мир и доводят до гибели. Деньги способны дать свободу, но они же и в состоянии любого из нас сделать настолько зависимым, что мы будем завидовать нищему Диогену, сидящему в бочке.

Можно поклоняться деньгам – и быть бедным. А можно плевать на них – и купаться в богатстве. Можно плевать на них – и быть бедным. А можно поклоняться им – и быть богатым.

На протяжении всей своей истории люди очень любили рассуждать про деньги. Книги полны рассказов про богатых людей и их афоризмами.

Вот, мол, однажды маленький Рокфеллер скопил три с половиной доллара и в этот удивительный миг понял: глупо работать за деньги, надо, чтобы деньги работали за вас.

А один из самых богатых людей Америки Эндрю Карнеги подумал как-то сильно, да и сказал: мол, нет более унизительного идолопоклонства, чем поклонение деньгам.

Хорошие истории. Красивые слова. Но ничего не объясняют. Не отвечают даже на самый простой вопрос: как выстраивать свои отношения с деньгами?

Нет рецепта. А деньги вообще-то являются критерием чего-нибудь или нет? Понятно, что они не являются мерилом таланта или тем более ума. Нельзя их считать и критерием профессионализма.

Пожалуй, с помощью денег можно измерять одно – интерес общества. Чем интереснее обществу человек и то, что он делает, – тем он богаче. Во всех странах мира, скажем, деятели шоу-бизнеса всегда живут более роскошно, нежели врачи и учителя. Потому что шоу-бизнес обществу интересней, чем здравоохранение. До той поры, правда, пока какой-нибудь конкретный член общества не заболеет.

Скажи мне, кто в обществе самый богатый, и я скажу тебе, что это за общество, – вот такую бы я пословицу предложил. По сути, она, по-моему, верна.

Есть люди, для которых деньги – главная ценность. Я не могу их осуждать. Есть и те, кто вообще не обращает на деньги особого внимания. Я поостерегусь ими восторгаться.

Единственное, что можно сказать уверенно: свои отношения с деньгами человек должен выстраивать сам, не оглядываясь ни на сегодняшнее общество, ни на примеры из прошлого.

Самое ужасное, когда человек формирует отношение к деньгам, исходя не из собственного желания, а из того, что ему говорят окружающие. Можно ли сказать, что счастье не зависит от наличия денег? Нет. У кого-то зависит, у кого-то – нет.

Поэтому, человек, сам решай, помня при этом: никакое отношение к деньгам не является стыдным.

Вот, собственно, и все, что я могу сказать.

А дальше вы уж сами думайте о том, как строить свои отношения с этими существами, которые лежат у нас в бумажниках, копятся на кредитных карточках и очень влияют на нашу жизнь.

Где деньги – там и диктатура. Точнее, где диктатура – там деньги. Диктаторы бедными не бывают.

А почему, собственно?

Не знаю. Сейчас про диктатуру поговорим. Может, станет ясно?

Диктатура

Сопротивление тиранам есть послушание Богу.

Томас ДЖЕФФЕРСОН, третий президент США, автор Декларации независимости

Диктатура – это когда диктуют. Собственно и слово-то это происходит от латинского «dictate», что значит «диктовать, предписывать».

Это понятно. Не ясно другое: нравится ли нам, когда нам диктуют, как жить? Вот вам, дорогой читатель, – нравится? А вашим знакомым? По-разному бывает, правда? Потому что ведь жить под диктовку легко: не надо ни о чем думать, да и ответственности никакой.

Если говорить об истории человечества, то не стоит забывать: у нас, у человечества, опыт жизни при диктатуре – королях, императорах да царях – несравненно больший, чем при демократии. А тут еще, как мы только что выяснили, не вдруг разберешься, что такое демократия. А что такое диктатура – ясно абсолютно. Стоит ли удивляться, что в любой стране мира всегда найдется масса людей, которых так тянет к привычной и понятной диктатуре? А когда в какой-то стране с экономикой проблемы, тут уж сотни тысяч людей начинают орать: «Дайте нам твердую руку! Позовите нам диктатора, чтоб он уже навел тут порядок, блин!»

Приходит диктатор, начинает свои социальные диктанты. Многие из тех, кто призывал тирана, – погибают. Это не меняет к нему отношения у оставшихся в живых. Вообще, если при диктаторском режиме хорошо поставлено дело с идеологией, то она заменяет все, в том числе и хлеб насущный.

Диктатура характеризуется, в частности, еще и тем, что во время диктаторских режимов люди питаются идеологией. Если мы посмотрим на жизнь в КНДР, на Кубе или в СССР в 80-е годы, то констатируем с определенной печалью: никакие экономические проблемы сами по себе диктатуру не уничтожают. А вот стоит ослабнуть идеологическому прессу, тут-то диктатуре и наступает кердык.

Есть ли панацея от диктатуры? Хочется заорать: есть! да! конечно! это демократия!

Орать не надо. Демократия не является абсолютной панацеей от диктатуры: многие тираны приходили к власти путем демократических выборов. Другой вопрос, что иной панацеи человечество не изобрело. Тут уж – повторим еще раз – либо демократия, либо тирания, либо «разброд и шатание», которое называется красивым словом «анархия».

Диктатура как понятие политическое возникло в Древнем Риме, и тогда буквально ничто не предвещало беды. Диктаторов ведь поначалу назначали, да и то всего на каких-то полгода… Как так – назначали? А вот как…

Впрочем, чтобы это понять, надо про истоки этой самой диктатуры рассказать все по порядку.

Древние римляне в области политики любили проводить разные эксперименты, причем, на себе. В 509 году до нашей эры они свергли своего последнего царя, после чего призадумались, как бы сделать правление получше. Решили: отныне будут нового начальника выбирать, причем, не одного, а сразу двух – римлянам казалось, что с двумя им как-то поспокойнее будет жить.

Всякие реформы – в том числе и правления – только начни делать и уже трудно остановиться. Вот и римляне тоже, помимо консулов, решили завести себе сенаторов – старейшин из благородных семей, и тоже дать им право голоса. Граждане Древнего Рима всерьез считали: ежели сенаторы да два консула будут все долго обсуждать – жизнь непременно изменится, и непременно к лучшему.

Но тут, буквально как гладиатор на арену, выскочил вот какой вопрос: а ежели беда придет неожиданно – враг, скажем, нападет – и будет не до долгих обсуждений? Тогда чего делать прикажете? Вот в этом случае – для решения оперативных вопросов – на полгода и назначали единоличного правителя. Чтобы он, скажем, врага разбил быстренько, все оперативные проблемы порешал, как говорится, – и до свидания! Сдавай полномочия. Такой вот – как сейчас бы сказали «кризисный управляющий» – и назывался «диктатор».

Вполне себе даже нормальный, чтобы не сказать демократический поворот дела. Человечество вообще на протяжении своей истории сколько раз начинало за здравие, а заканчивало черт-те как…

Вот ведь и в слове «тиран» тоже поначалу ничего трагического заложено не было. Греческое слово «tyrannos» означало не более чем «единоличный правитель». Правит человек сам по себе. Иногда – хорошо, иногда – не очень. Как получится. Tyrannos вовсе необязательно был тираном в нехорошем смысле этого слова.

Скажем, жил да был такой tyrannos по имени Пизистрат. Правил он, конечно, единолично, но при этом вполне милый был человек и весьма преуспел в развитии искусств: издавал книги Гомера, строил храмы. В общем, если верить историкам, – весьма полезный был tyrannos.

Много воды, окрашенной кровью, утекло с тех пор, и слова «тиран» и «диктатор» стали иметь явно негативный оттенок. Во всяком случае, мне неизвестно, чтобы какой-нибудь диктатор сам себя провозгласил диктатором или тираном. Понимают, гады, что это не весьма приличное слово, а тем не менее продолжают тиранствовать или диктаторствовать, называя себя при этом, как правило, спасителями народа.