Новая Магдалина - Уильям Коллинз

— Для чего ты это делаешь? — Спросила его тетка.

— Извольте, леди Джэнет, читать сами окончание письма, — ответил Джулиан. — Но прежде чем вы это сделаете, я желаю приготовить вас к очень странному сообщению. Успокойтесь и позвольте мне читать медленно, а сами смотрите на меня, пока я не открою последних двух слов, заключающих письмо моего приятеля.

Он прочел конец письма, вот что в нем говорилось:

"Я прямо посмотрел в лицо этой женщины и сказал ей:

— Вы отказываетесь от имени, которым помечено белье, бывшее на вас, когда вас привезли сюда. Если вы не Мерси Мерик, то кто же вы?

Она тотчас отвечала:

— Меня зовут…"

Джулиан снял руку со страницы. Леди Джэнет посмотрела на следующие два слова и отпрянула с громким криком изумления, который заставил Ораса вскочить.

— Скажет ли мне кто-нибудь из вас, — воскликнул он, — каким именем она назвалась?

Джулиан сказал ему:

— Грэс Розбери!

Глава X

СОВЕТ ТРЕХ

С минуту Орас стоял как бы пораженный громом, смотря с изумлением на леди Джэнет. Его первые слова, как только он оправился от услышанного, обращались к Джулиану:

— Это шутка? — спросил он сурово. — Если это так, то я, по крайней мере, не вижу в ней никакого юмора.

Джулиан указал на мелко исписанное письмо консула.

— Человек пишет серьезно, — сказал он, — когда пишет так длинно. Эта женщина действительно назвала себя Грэс Розбери и уехала из Мангейма в Англию с намерением явиться к леди Джэнет Рой.

Он обернулся к тетке.

— Вы видели, как я вздрогнул, — продолжал он, — когда вы в первый раз назвали мисс Розбери при мне. Теперь вы знаете почему.

Он опять обратился к Орасу:

— Вы слышали, как я сказал, что вы, как будущий муж мисс Розбери, должны быть заинтересованы моим разговором с леди Джэнет. Теперь вы знаете почему.

— Очевидно, эта женщина сумасшедшая, — сказала леди Джэнет. — Но этот вид помешательства не может не испугать, когда слышишь о нем в первый раз. Разумеется, мы должны, по крайней мере теперь, скрыть это от Грэс.

— Не может быть никакого сомнения, — согласился Орас, — что при теперешнем состоянии здоровья Грэс она не должна ничего знать об этом. Слуг надо предупредить заранее на случай, если эта искательница приключений или сумасшедшая, Бог ее знает, кто она такая, будет пытаться пробраться сюда.

— Это будет сделано немедленно, — сказала леди Джэнет. — А меня удивляет, Джулиан (пожалуйста позвони в колокольчик), как это ты написал в письме, что интересуешься этой особой.

Джулиан ответил, не звоня в колокольчик.

— Я интересуюсь более прежнего, — сказала он, — теперь, когда нахожу, что мисс Розбери гостит у вас в Мэбльторнском доме.

— Ты всегда был капризен, Джулиан, как ребенок, в твоем пристрастии и отвращении, — возразила леди Джэнет. — Почему ты не звонишь в колокольчик?

— По одной основательной причине, милая тетушка. Я не желаю, чтобы вы приказали вашим слугам не впускать к вам это одинокое существо.

Леди Джэнет бросила на племянника взгляд, ясно выражавший, что она находит его поступок неприличной вольностью.

— Неужели ты ожидаешь, что я приму эту женщину? — спросила она с холодным удивлением.

— Я надеюсь, что вы не откажетесь принять ее, — спокойно ответил Джулиан. — Меня не было дома, когда она была у меня. Я должен выслушать, что она хочет сказать мне. Предпочитаю выслушать это в вашем присутствии. Когда я выслушал ваш ответ на мое письмо, позволяющее мне представить ее вам, я написал ей тотчас, назначив ей свидание.

Леди Джэнет подняла свои блестящие черные глаза с немым упреком на резные купидоны и гирлянды на потолке в столовой.

— Когда эта дама сделает мне честь своим визитом? — спросила она с иронией.

— Сегодня, — ответил ей племянник с невозмутимым видом.

— В котором часу?

Джулиан спокойно посмотрел на свои часы.

— Она опоздала на десять минут, — сказал он и опять положил часы в карман.

В эту самую минуту вошел слуга и подал Джулиану на маленьком серебряном подносе визитную карточку.

— Вас желает видеть дама, сэр.

Джулиан взял карточку и, поклонившись, подал ее тетке.

— Вот она и пришла, — сказал он так же спокойно, как и прежде.

Леди Джэнет взглянула на карточку и с негодованием швырнула ее племяннику.

— Мисс Розбери! — воскликнула она. — Напечатано, просто напечатано на ее карточке! Джулиан, даже мое терпение имеет свои границы. Я не хочу видеть ее!

Слуга все ждал не как человеческое существо, интересовавшееся тем, что происходило, но (как приличествовало вполне выдержанному лакею) как мебель, искусно сделанная, для того чтобы приходить и уходить по приказанию. Джулиан спросил, назвав удивительно сделанного автомата Джэмсом:

— Где теперь эта дама?

— В чайной комнате, сэр.

— Пожалуйста, оставьте ее там и ждите за дверью, пока не услышите звонок.

Ноги мебели-лакея пришли в движение и тихо вывели его из комнаты. Джулиан повернулся к тетке.

— Простите мне, — сказал он, — что я осмелился дать этому человеку приказание в вашем присутствии. Я очень беспокоился, чтоб вы не решили опрометчиво. Конечно, мы должны выслушать, что скажет эта женщина.

Орас не соглашался с мнением своего друга.

— Слушать, что она будет говорить, — оскорбительно для Грэс, — перебил он его горячо.

Леди Джэнет с полным одобрением кивнула головой.

— Я тоже это думаю, — сказала ее сиятельство, решительно скрестив на груди свои прекрасные старые руки.

Джулиан прежде всего поспешил ответить Орасу.

— Простите меня, — сказал он, — я не имею намерения обижать мисс Розбери и даже вовсе не желаю вводить ее в это дело. Консул в письме своем, — продолжал он, обращаясь к тетке, — упоминает, если вы помните, что мнение мангеймских врачей разделилось относительно болезни их пациентки. Некоторые, и в числе их был главный доктор, думают, что рассудок не вернется с выздоровлением тела.

— Другими словами, — заметила леди Джэнет, — в моем доме находится сумасшедшая и хотят, чтобы я приняла ее!

— Не будем преувеличивать, — спокойно сказал Джулиан, — в этом серьезном деле преувеличение не приведет ни к чему. Консул уверяет нас, основываясь на словах доктора, что она спокойна и совершенно безвредна. Если эта бедная женщина действительно жертва умственного расстройства, то она заслуживает сострадания и ее следует поместить под надлежащий надзор. Спросите ваше доброе сердце, милая тетушка, не жестоко ли будет выгнать эту одинокую женщину на все четыре стороны, не наведя прежде справок?

Леди Джэнет, по врожденному чувству справедливости, согласилась — не весьма охотно — с рассудительностью и человеколюбием этих слов.

— Это отчасти правда, Джулиан, — сказала она, тревожно повертываясь на кресле и смотря на Ораса. — И вы тоже это думаете? — прибавила она.

— Не могу этого сказать, — ответил Орас твердым голосом человека, упорство которого не поддается никаким убеждениям.

Терпение Джулиана могло сравниться в твердости с упорством Ораса.

— Во всяком случае, — продолжал он все с той же веселостью, — мы все трое равно заинтересованы тем, чтоб разобрать это дело. Спрашиваю вас, леди Джэнет, не благоприятствует ли нам в эту счастливую минуту тот самый удобный случай, который нам нужен? Мисс Розбери не только нет в этой комнате, ее нет даже в доме. Если мы пропустим этот случай, кто знает, какая неловкая случайность может ждать нас через несколько дней?

— Пусть войдет эта женщина! — вскричала леди Джэнет, решившись вдруг с своим обычным нетерпением ко всякой медлительности. — Сейчас, Джулиан, прежде чем Грэс вернется. Позвонишь ты в колокольчик на этот раз?

На этот раз Джулиан позвонил.

— Могу я дать этому человеку приказания? — почтительно осведомился он у тетки.

— Отдавай ему что хочешь и чтоб, наконец, был конец всему этому! — закричала раздраженно старушка, вскочив на ноги и прохаживаясь по комнате, чтоб успокоиться.

Слуга ушел с приказанием привести гостью.

В то же время Орас прошел через комнату, очевидно, с намерением выйти в дверь на ее противоположном конце.

— Вы уходите? — воскликнула леди Джэнет.

— Я не вижу, для чего мне оставаться здесь, — ответил Орас не очень любезно.

— В таком случае, — возразила леди Джэнет, — останьтесь здесь для того, что я этого желаю.

— Конечно — если вы этого желаете. Только помните, — прибавил он упорнее прежнего, — что я совершенно несогласен с мнением Джулиана. По моему мнению, эта женщина не имеет никаких прав на нас.

Мимолетная тень раздражения мелькнула на лице у Джулиана в первый раз.

— Не будьте жестоки, Орас, — сказал он резко, — всякая женщина имеет на нас права.

В пылу этого маленького спора они бессознательно сошлись вместе, спиною к двери библиотеки. При последних словах упрека, сделанного Джулианом Орасу, внимание их было привлечено легким стуком отворившейся двери. Как бы по взаимному согласию все трое повернулись и посмотрели в том направлении, откуда раздался этот звук.