Ветер с севера - Симона Вилар

Ренье же, проигнорировав слова Карла об исчезновении дамы Аранбюржи, проговорил:

– Не гневайтесь на Гизельберта, государь. Я уже говорил вам, что мальчишка остался в Вердене по причине нездоровья. Меня же в самом деле не было сегодня с утра во дворце Аахена. Но мой канцлер архиепископ Ратборд, похоже, неплохо справился с подготовкой к охоте. Я же оказался у вас на пути случайно. Я ехал из аббатства святой Моники, где покоится прах моей незабвенной супруги Альбрады – да будет земля ей пухом. Ведь сегодня день Пресвятой Богородицы[73], и я возымел желание вознести молитву над ее могилой.

И герцог набожно перекрестился.

Однако Карл насмешливо прищурился.

– Как это трогательно, клянусь благостным небом! Наверное, вы просили у духа своей жены прощения за то, что, не прошло и месяца со дня ее кончины, как вы уже просили руки моей дочери Гизелы?

Ренье почувствовал, как в нем вскипает злость. Уже второй раз этот коротышка Каролинг при посторонних намекает на его неудачное сватовство. Герцог перестал улыбаться и резко шагнул вперед. С силой, которую, казалось, трудно ожидать в его не слишком массивном теле, он поднял тучного Карла и почти швырнул в седло, да так, что у того лязгнули зубы.

– Теперь можете наслаждаться зрелищем, как собаки будут пожирать кишки оленя. Я же покидаю вас, государь. Мой канцлер позаботится о том, чтобы пир во дворце прошел достойно.

Теперь он и сам вскочил в седло и поехал прочь. Эврар, до этого державшийся в стороне безмолвно, как тень, двинулся следом.

– Куда теперь? – спросил он, когда они отъехали на достаточное расстояние. – Вернемся узнать, как обстоят дела в Молчаливой Башне?

Ренье отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты поедешь туда один. Я же двинусь к Святой Монике. Мне надо показаться там, дабы глупые монахини могли впоследствии подтвердить, что сегодня я молился на могиле супруги.

– А как же Аранбюржа? Разве вас уже не волнует то, что она наверняка сообщила?

– Ты глуп, Эврар, – отрубил герцог. – Леонтий способный человек и сделает все без меня. Но ты приедешь за мной, когда у вас будет что поведать.

Ударив шпорами коня, он двинулся вверх по склону в сторону монастыря.

Бревенчатая постройка монастыря Святой Моники располагалась на самой вершине холма. Здесь Ренье немного помедлил, глядя вниз, в долину, где покоился, как жемчужина в цветке, Аахен. Дымы хижин поднимались над старыми стенами города, солнце блестело на крестах храмов, озаряло величественный восьмигранный купол главного собора. Христианский мир по сей день дивился этому чуду, возведенному Карлом Великим из мощного камня и мрамора, когда он избрал Аахен столицей своей империи. Там, под полукруглым сводом базилики, среди ослепительно совершенных колонн покоился прах великого императора. Паломники падали ниц при виде этого великолепия. Карл Простоватый, когда впервые увидел гробницу знаменитого предка, даже прослезился. Да и сейчас, когда с вершины холма Ренье глядел на купола и коньки крыш города, он испытывал щемящее сладкое чувство, Лотарингия, сердце христианского Запада, колыбель Каролингов! Орел на высоком шпиле главного собора сверкал, как драгоценность.

– Все дьяволы преисподней! – вскричал герцог этой земли. – Клянусь ликом Господа, я скорее покроюсь проказой, чем кому-либо уступлю этот край! Скорее я сдохну как пес, чем позволю другому надеть корону Лотаря!

Ренье Длинная Шея был глубоко убежден, что достоин этого венца. В жилах его тоже текла каролингская кровь, и он по матери был внуком императора Лотаря I. Когда-то его отец, простой мелит, возвысился при посредстве брака на похищенной им принцессе Эрменгарде. Отсюда и пошло величие рода Ренье. Все, кто роднился с Каролингами, тотчас поднимались на недосягаемую высоту по сравнению с остальными смертными. Ренье же был честолюбив вдвойне. Дерзкая кровь отца-воина смешивалась в нем с несокрушимым высокомерием его матери. Его наследственные земли лежали среди земель исконных Каролингов, его предков. Он был графом Эно, Эсбей и Лимбурга, владетелем нижнего течения Мааса, богатых угодий в Геннегау, Газбенгау, Арденнах, светским аббатом Эхтернаха и Ставло. Он рано почувствовал вкус к власти. Даже когда император Арнульф прислал править в Лотарингии своего бастарда Цвентибольда, Ренье не лишился своего положения. Кто такой был Цвентибольд? Он явился в эти земли, не имея никаких связей, не пользуясь ни малейшей поддержкой мятежных лотарингских феодалов, распоряжающихся здесь всем. Однако уже тогда они считались с Ренье, даже боялись его. Он был жесток и смел, к тому же ему было не занимать знания людской природы и прирожденного умения повелевать. И он был их земляком, с которым стоило считаться. А то, что Цвентибольд все же смог возвыситься и даже нацепить венец Лотаря – это лишь потому, что Ренье все это время был занят борьбой с норманнами у побережья. Когда он вернулся, Цвентибольд уже прочно обосновался в Аахене, окруженный войсками отца-императора. Но Ренье и тут не растерялся. В считанные дни он стал его ближайшим другом и советчиком. Тогда же он был пожалован титулом герцога и стал фактическим правителем страны. Цвентибольд оказался мальчишкой, погрязшим в пьянстве и разврате. Ренье же, давно понявший, что нет ничего слаще ощущения собственной власти, упивался своим могуществом, заставляя трепетать перед собой, и был крайне щепетилен в вопросах престижа этой власти. Поэтому он, видимо, и не сдержался, когда хмельной Цвентибольд при свидетелях запустил в него ночным сосудом.

Потом испуганные придворные толпились у дверей королевской опочивальни, вслушиваясь в отчаянные вопли молодого короля, Ренье вышел оттуда мрачный как туча, поправил съехавшие запястья на руках, сел на коня и уехал. Цвентибольда, заплаканного и дрожащего, обнаружили забившимся в угол за камином. Ренье избил его до крови, а сверх того еще и помочился на священную особу Каролинга. Когда Цвентибольд опомнился, он принял решение мстить. Лишив верного Ренье всех титулов и владений, он отправил ему повеление в недельный срок покинуть королевство. Ренье не реагировал на это, а когда Цвентибольд, собрав войска, двинулся на герцога войной, тот попросту укрылся в своем имении в Арденнах, среди лесов и болот, куда невозможно было вести конную армию. Там он и выжидал, слишком хорошо зная этого недалекого мальчишку, чтобы не понимать, что в короткое время тот сам настроит против себя всю Лотарингию.

Цвентибольд же словно обязался выполнить все, что предвидел Длинная Шея. О его бесчинствах толковали по всему королевству – он жег усадьбы, врывался со своей сворой в монастыри, казнил духовных особ. В конце концов его оставили даже приближенные и духовник. К Ренье в Арденны прибыли послы, заклиная спасти королевство от антихриста. Время Длинной Шеи пришло. В Германии скончался Арнульф Карингинский. Ребенку-королю Людовику и дела не было до старшего брата-бастарда. И тогда Ренье решился.