Конан и Морская Ведьма - Сэм Феллан

Имиль беззлобно улыбнулся.

— Сама Эфрель приказала мне плыть туда и обратно через воды Аргоса. С нами ничего не случилось по пути в Туран, и сейчас мы будем следовать тем же маршрутом. Я совершенно уверен, что в подобных вопросах на Эфрель можно положиться. Могу побиться об заклад, что зингарцы не осмелятся преследовать нас в водах Аргоса.

В ответ Конан только неопределенно пожал плечами. Он не мог предложить ничего лучшего. Но Душегуба доводы молодого человека явно не убедили.

— Арбас, может быть, ты хочешь заключить пари? — учтиво предложил Имиль. — Скажем этот твой хваленый клинок против моего, украшенного драгоценными камнями. Выгодная сделка. Кто еще предложит тебе такие условия? Лезвие сомнительного происхождения в обмен на дорогостоящие алмазы.

Арбас в задумчивости погладил свои длинные усы, не желая уступать. В конце концов, он покачал головой.

— Нет, нет. Я не согласен. По моим понятиям достоинство ножа оценивается по его клинку, а не по стоимости вычурной рукояти. Насмотрелся я в Кордаве на изнеженных молокососов, которым стыдно было бы носить такой кинжал, как у меня. А где они теперь? И знаешь, мне пришло в голову, что, в случае если я выиграю это пари, вряд ли мне доведется долго наслаждаться выигрышем.

— Вот уж не думал, что ты так осторожен, — недовольно процедил Имиль. — Ну что ж, поживем — увидим. Завтра утром все прояснится.

* * *

Остаток дня прошел без особых происшествий.

Но к вечеру корабли Зингары приблизились к ним уже настолько, что можно было различить невооруженным глазом два ряда весел. Ветер пока еще помогал беглецам. Туранское судно уверенно двигалось к печально известным водам Аргоса.

После того как темнота поглотила преследователей, Конан и Арбас на несколько часов засели за игру в кости. Однако это не слишком отвлекало от мыслей об опасности. Ни один из них не мог сосредоточиться на игре. Оба мучительно прислушивались, не послышится ли во тьме шум приближающегося врага. Их судно, подобно черной стреле в беззвездной ночи, плыло, не зажигая бортовых огней. Огни же галер Зингары время от времени мелькали в туманной дали. Враги безошибочно следовали по пятам и довольно быстро нагоняли беглецов.

В конце концов, игроки оставили свое развлечение, когда выяснилось, что Конан забыл предыдущий счет, а Душегуб, как ни старался, тоже не смог его вспомнить. Наемный убийца невозмутимо собрал свой скудный выигрыш и отправился спать в гамак. Конан, находясь в мрачном настроении, решил остаться на палубе. Но, опустошив еще одну бутылку вина, он вскоре заснул тяжелым тревожным сном, растянувшись на сваленных в кучу снастях и запасных парусах.

Его мучили кошмарные сновидения, однако это не помешало ему беспробудно проспать всю ночь. Перед самым рассветом Конан внезапно проснулся и по привычке сразу схватился за рукоять меча. Он мучительно пытался понять, что его разбудило и чем вызвано такое сильное чувство тревоги.

Вот опять. Снова какие-то непонятные звуки. Они доносились из темной дали.

Что это? Треск дерева? Голоса людей?

Конан весь превратился вслух, и ему показалось, что он различает хруст расщепляемых досок и крики ужаса. Шум слишком далекий и неясный. Неожиданно все прекратилось. Наступила тишина.

Полная тишина.

В смятении Конан вскочил на ноги. Перед восходом солнца ветер совсем утих. Паруса безжизненно висели в вышине, лишь иногда слегка колыхаясь на неизвестно откуда налетевшем ветерке. Киммериец подумал, не пора ли поднять людей, чтобы посадить их на весла, но быстро отказался от этой идеи. Корабли Зингары теперь оказались в более выгодном положении, а в темноте плеск воды подскажет противнику место их пребывания.

Вахтенный, должно быть, уже доложил Имилю о сложившейся ситуации, и тот, по-видимому, пришел к такому же решению. К тому же до рассвета их еще может отнести подводным течением в сторону от врагов. Как бы то ни было, при свете дня появится возможность хотя бы оценить обстановку.

Конан снова лег и лежал без сна, глядя, как на востоке занимается заря. Приблизительно через час небо стало светлеть, и он подошел к борту. На душе киммерийца скребли кошки. Послышался скрип открываемой двери и звук шагов за спиной. Конан оглянулся и увидел вышедшего из каюты туранца. Тот сладко зевал и лениво потягивался.

«Интересно, насколько наигранна эта беззаботность?» — подумал Конан.

— Доброе утро, — бодро поздоровался Имиль. — Я приказал вахтенному разбудить меня, как только забрезжит рассвет. Однако вы меня все-таки опередили, Ну что там у нас? Уже что-нибудь видно?

Конан отрицательно покачал головой. Клубящийся над волнами туман окутал все окружающее пеленой еще более непроглядной, чем ночная мгла.

Когда первые лучи солнца коснулись водной глади, еще слегка затянутой легкой рассеивающейся дымкой, море вокруг было абсолютно чистым до самого горизонта.

— Проклятый ветер так и не поднялся! — разразился проклятиями Имиль. — Похоже, нам придется провести еще одну ночь в этих водах, если, конечно, ветер не задует к полудню. Пожалуй, я посажу людей на весла, — с досадой добавил он, наконец.

Приказания командира были выполнены. Сонная команда высыпала на палубу, ворча по поводу того, что доблестным воинам приходится трудиться подобно рабам на галерах. Небо посветлело, однако вчерашних преследователей по-прежнему видно не было.

Судно с трудом сдвинулось с места и поначалу шло очень медленно. Но вскоре гребцам удалось его разогнать до приличной скорости.

Взошло солнце. Между тем, даже внимательно осмотрев весь горизонт через подзорную трубу, Конан не заметил ни каких признаков галер Зингары.

— Как я и предполагал, они не рискнули сунуться в воды Аргоса, — напомнил Имиль, когда стало ясно, что беглецы в океане одни. — Даже упрямству зингарцев есть предел. Эфрель опять продумала все до мелочей. — Несмотря на всю самоуверенность юноши, в его мягком голосе слышалось явное облегчение.

— Похоже на то, — машинально согласился Конан. Однако в этот момент все его внимание было сосредоточено на другом.

На значительном расстоянии от них он заметил плавающие останки судна, потерпевшего кораблекрушение, и теперь пристально рассматривал их в подзорную трубу. Сломанные бревна, ящики с грузом, обычно заполнявшие трюмы, мелкие, трудно распознаваемые предметы. По всему видно, что корабль был крупным, и катастрофа произошла совсем недавно, так как качающиеся на воде обломки еще не разнесло в разные стороны морскими течениями. Похоже, никто из команды не спасся. Там, среди мешанины полузатонувших бревен и корабельной утвари, не было видно ни одного тела.