Ж. Замечательных людей - Эльвира Барякина

В начале 1990-х Эрни Вардлоу работал скромным клерком в Нью-Йорке. Денег едва хватало на маленькую квартирку под самой крышей, а тут еще сосед-пьяница повадился просить у него на опохмел. Однажды он принес Эрни кипу документов, похожих на почетные грамоты.

— Ты того… Возьми… Спасибо за вчерашнее.

Это были облигации Веймарской республики. Эрни снес их в банк, будучи уверен, что через пару минут очнется миллионером.

Нудный менеджер посмотрел на бумаги через лупу:

— Сходите на блошиный рынок. Может кто-нибудь и возьмет — по доллару за штуку.

Сокровище ничего не стоило. Эрни пережил кошмарную ночь, но потом понял, что его судьба не способна на такие подлости. В течение следующего года он работал как бешеный: создал инвестиционный фонд, объявил себя финансовым гением и приступил к агитации.

— Германия объединилась и теперь она обязана платить по старым долгам. В конце концов на ее территории — наши военные базы. Мы заставим их! Все, что нам надо, — это скупить у населения облигации по доллару за штуку.

Эрни удалось собрать на свою затею около 17 миллионов. Люди в здравом уме и трезвой памяти отдавали ему все свои накопления, стоило ему нарисовать красивую стрелу на графике, летящую вверх, в бесконечность.

— Пол, не будь дураком, давай деньги! — шумел Эрни. — Завтра у тебя будет новый BMW! Причем, не машина, а завод! А еще все баварское пиво, все сосиски и Дрезденская картинная галерея впридачу!

Пол позвонил в Берлин, после чего сказал брату, что им надо серьезно поговорить.

— Твои бумаги действительно ничего не стоят.

— Как это? — возмутился Эрни. — Мы давали немцам взаймы, они на наши деньги построили фабрики… Потом на них же производили оружие против нас… А теперь они отказываются платить?!

Оказалось, что перед войной некие еврейские банкиры скупили «золотые облигации» и безвозмездно передали их Германии — в качестве доказательства лояльности Гитлеру. Банкиров все равно отправили в газенваген; облигации — в подвалы Рейхсбанка. А в 1945 году в Берлин вошли русские и все вывезли: куда — неизвестно.

— Немецкое правительство согласно погасить долги, — сказал Пол. — Но ты должен доказать, что ты перекупил их у правомочных владельцев, а не у русских, которые их похитили. В противном случае они будут считаться краденым имуществом.

Полчаса Эрни орал, что это произвол, и пусть эти сраные немцы сами докажут, что облигации краденые. Но потом успокоился и решил, что не все так плохо.

На счетах его компании лежали миллионы, которые он не успел потратить на скупку облигаций. Эрни взял в аренду роскошный особняк, гоночный автомобиль и дюжину прелестных женщин. Два года жил как падишах… а потом был суд.

Разъяренные инвесторы требовали крови Эрни, но его договоры были составлены так хитро, что все растраты списывались на представительские расходы. А что облигации не удалось реализовать — так то вина не Эрни, а правительства Германии.

Джош с уважением посмотрел на Пола.

— Ты бумаги составлял?

Тот неопределенно качнул головой.

— Не имеет значения. Я надеюсь, ты понял, что с Эрни можно связываться только ради криминального репортажа?

Джош уныло листал буклеты.

— Все-таки ты, Пол, нехороший человек. Тебе ничего не стоит убить чужую мечту… У меня ж душа пела!

Пол хмыкнул.

— И я даже знаю, какую песню.

Money, money, money

Must be funny

In the rich man’s world[12]

Остаток вечера Джош посвятил критике мира капитала вообще и торгашеской системы Америки в частности.

— Мне нужна другая страна! — заявил он и пошел ужинать в «Макдоналдс».

РОДИНА

3 мая 2007 г.

Когда я рассказала папе, что Джошу наскучила Америка, он ликовал как Александр Невский, заваливший псов-рыцарей.

— Скажи ему, чтоб приезжал к нам! Я его в Музей Красной Армии свожу! На рыбалку съездим, в баньке попаримся!

Джош почти не общается с дедушкой: раз в год по велению Лели напишет поздравительную открытку с «Я» как «R» и раз в полгода поговорит по телефону.

Я один раз наблюдала за процессом:

— Привет, дед… Это я… Нормально… Чем занимаюсь? Ну, на интернете торгую.

Джош отставил трубку на полфута и принялся смотреть вдаль.

— Ты чего? — шепотом спросила я.

— А, дед читает лекцию о честном труде.

Через пять минут Джош вновь приник к телефону:

— Ну на фига мне базовое образование? Херня какая!

И снова отвел трубку.

Если бы не советская власть, из папы б вышел страстный проповедник. Он с таким жаром вовлекает всех в свою веру, что с ним неудобно спорить: начинаешь чувствовать себя предателем Родины в особо крупном размере.

Я понимаю, что папин патриотизм — это его стержень, но еще с подростковых времен у меня осталась бессердечная привычка спорить.

— Пап, да не поедет Джош никуда.

— Как это не поедет? Здесь его Родина! И он обязан ее любить.

Мы шумим целый час. Я спрашиваю папу, любит ли он Камчатку, на которой никогда не бывал, и отвалившиеся от СССР республики.

— Ведь так не бывает — до развала Союза «люблю», а после — «не люблю». Патриотизм не возникает по отмашке политиков, верно?

— Ты… — От возмущения папа не сразу находит слова. — Все у вас меряется хитрожопостью! Родина — это не территория!

— А что? Граждане? Убей меня, я не могу любить вашего соседа из пятой квартиры — он придурок. В России почти 900 тысяч уголовников и все — граждане. Хочешь сказать, что ты их любишь из чувства патриотизма?

— Ты, милая моя, провокатор!

— Нет, папа, я реалист. Мой бой-френд — наполовину англичанин, наполовину русский, мои друзья — американцы, китайцы, израильтяне, марокканцы, да кто угодно! Вот их я люблю. А любовь из чувства долга, это все равно что вражда из любопытства.

Маме надоедает слушать, как отец со мной перепирается, и она поднимает параллельную трубку.

— Родина — это культура!

— Мам, культура — понятие интернациональное. Великие произведения — они для всех доступны.

— Ну тогда хватит спорить: отцу ужинать пора. У него борщ остывает.

Мы расстаемся, каждый при своем. Адреналин бурлит, брови хмурятся. Мы с папой оба — за шесть тысяч миль друг от друга — думаем об одном.

Подсознательно чувствуешь, что Родина — это что-то важное, но что именно — объяснить не можешь. Не земля, не государство, не граждане, не культура…

Папа первый не выдерживает и перезванивает мне.

— Родина — это образ жизни! — кричит он в трубку. — Ты нас с матерью хоть на Северный полюс забрось — и там у нас будет Россия!

Я соглашаюсь. Да — образ жизни и ценности. У кого они схожи, те — твой народ.

Потом прихожу в ужас: мы с папой принадлежим к разным народам.

Помру — завещаю себя друзьям-генетикам. Пусть удивляются.

COSMOPOLITAN

4 мая 2007 г.

А кто мой народ?

Как раньше все было просто! Возводили крепостную стену: кто внутри — те свои; кто снаружи — те враги. За царей бились не потому, что нравилось их правление, а чтоб чужие на наш трон не лезли.

Но как быть, если в мире интернета уже не существует границ? Глобальная экономика, миграция и дешевая связь сжали Землю до размеров эдемского яблока. Бог разрешил есть с дерева познания всем, кому не лень.

Мой народ — кочевник. Живет там, где нравится. Верит фактам, ищет истину. Имя ему — Homo Legens, человек читающий.

Сила духа — наша национальная черта. Обстоятельства могут нас согнуть, но не сломать. Раз согнувшись, мы всегда распрямляем спину.

Мы не воюем со злом — мы делаем добро, вытесняя зло массой. Война — это зло само по себе, потому что оставляет после себя развалины и горечь поражений.

Мы не пытаемся изменить мир к лучшему — мы меняем себя. И в этом наша суть.

СЛИЯНИЯ И ПОГЛОЩЕНИЯ

6 мая 2007 г.

Я чуть не упала, когда Агнесса объявила мне, что ей нужен жених.

— Какой-нибудь завалящий, но только чтоб с паспортом.

Новое руководство театра не продлило ей рабочую визу.

— А, может, тебе в другое место устроиться? — предложила я.

Агнесса только вздохнула.

— Да кому надо лишний раз связываться со службой иммиграции? Я ж не примадонна.

В квартирном комплексе, где живет Агнесса, половина обитателей — иммигранты. По вечерам, когда спадает жара, они собираются вокруг бассейна и обсуждают способы получения грин-карты.

Легенды кочуют из уст в уста:

— Если жениться фиктивно, то лучше искать невесту среди актрис. Им деньги нужны на голливудскую улыбку.

— На Сансет-бульваре есть один мужик — бывший зубной техник. Он из витаминок вытачивает противозачаточные таблетки. Один в один как настоящие! Находим себе американского бой-френда, при нем пьем таблеточку и… залетаем! А там его уж можно к стенке припереть: женись, паразит!