Тоннель желаний - Анна Яковлева

Последней каплей стал визит нотариуса – жидкого, похожего на червя, господина в умопомрачительном сером костюме в тонкую черную полоску.

Господин оказался ушлым: у него имелись точные сведения, где искать Таисию, и он пожаловал прямо в палату интенсивной терапии, которую она обживала вместе с Егором.

– Бинч Таисия Романовна? – неожиданно глубоким баритоном любезно осведомился червеобразный.

Таська в это время протирала мужу лицо влажным теплым полотенцем.

Она приложила палец к губам, мазнула глазами по нагрудному карману пиджака, из которого выглядывал розовый платок – в тон галстуку. Мельком подумала: «Надо же, какой немужественный цвет». На тот момент она еще была в состоянии думать.

– Меня зовут Игорь Валерьевич Володин, – обрадовал червяк, – у меня хранится распоряжение вашего супруга на случай его болезни. Я хотел бы передать его вам сейчас. Присядьте, – разрешил он.

Таська послушно плюхнулась на угол кровати и с готовностью уставилась в рот червеобразному, но, как ни силилась, уловить смысл не могла.

– …Право подписи на документах, перечисленных в пунктах 1.4, 1.5 и 1.6, оставляю за супругой, Таисией Романовной Бинч… – долетал до затуманенного Таськиного сознания глубокий баритон.

Огласив документ, господин Володин буквально всучил Таське конверт с бумагами.

Очевидно, нотариусом этот господин только прикидывался, на самом деле подвизался гипнотизером-шарлатаном, потому что Таисия не просто поставила подпись – она выдала полнокровную расписку, что приняла от господина Володина ценный пакет.

К концу процедуры Таська чувствовала себя клятвопреступницей.

Червяк был первой ласточкой.

После его ухода отделение интенсивной терапии превратилось в проходной двор, в караван-сарай.

На следующее утро за Таисией приехали представители банка – те самые, назвавшиеся кредиторами, и обрушили на ее бедную голову поток непонятных, ни в какие ворота не лезущих, а главное – ненужных терминов и сведений о юридической и еще какой-то ответственности.

Таське хотелось превратиться в точку на горизонте. Дорогой, любимый муж, ясный сокол, Егорушка не мог так поступить с ней!

Она же никогда этим не занималась. Она не может. Не может и не хочет! Она не будет слушать этих людей! Ма-ма!

* * *

Пришлось.

Почти под конвоем ей пришлось посетить контору.

За Таисией явились гонцы – двое мужчин, один пожилой, другой молодой («Алексей, – извиняющимся тоном представился он, – бухгалтер»), оба смотрели и вели себя как при покойнике.

Таська оскорбилась. «Еще бы в траур облачились, воронье, – с неприязнью подумала она. – Егорка живой, а они уже приготовились хоронить его».

– Таисия Романовна, – прошептал, косясь на безмолвного Егора, тот, что назвался Алексеем, – вам нужно съездить в контору. Там бумаги, и вообще, коллектив волнуется.

Затравленно кивнув, Таська стянула белый халат, осталась в футболке и джинсах и шагнула из палаты интенсивной терапии прямо в открытый космос.

Едва переступив порог офиса, который занимала фирма «Дары Сахалина», едва взглянув в лица немногочисленных сотрудников, она поняла, что пощады ей не будет.

– Здравствуйте, Таисия Романовна, – обращались к Таисии посторонние люди, – как состояние Егора Александровича?

Ни в одном из самых изощренных кошмаров Таська не могла себе этого представить: алчущие лица, осязаемая растерянность в атмосфере офиса вместе с пылью – уборщица сбежала с тонущего корабля под названием «Дары Сахалина».

Несколько минут Таську серьезно занимала трусливая мысль реинкарнировать в офисную пальму или фикус.

Она цеплялась глазами за безобидные предметы, лишь бы не видеть правду: все эти люди чего-то ждут от нее. Уж не спасения ли?

За что? За что ей это?

Она должна им признаться как на духу: она ничего не знает. Ничего не понимает. И не умеет. И никогда-никогда не сумеет. Никогда.

Право подписи, которое передал ей Егор, – это ошибка. Это недоразумение.

Им всем нужно дождаться, пока Егорушка придет в сознание. Он придет в себя и все объяснит.

Скажет, что хотел испытать всех. Или разыграть.

Ну, возможно, игра зашла далеко – это вполне в духе Егора. Кто ж не знает, какой он затейник…

Размышляя подобным образом, Таська обошла две небольшие комнатки, ноги сами вынесли ее на исходную точку – в приемную.

– Таисия Романовна, – извлек Таську из фантазий голос бухгалтера, – нам нужно оплатить налоги.

– Ну, оплатите, – еле слышно пролепетала Таська.

– Я не могу без вас.

– Почему?

– В банке две подписи на образцах – Егора Александровича и ваша.

– И договоры с клиентами нужно подписать, – вставил престарелый гонец – юрист, догадалась Таська – и потряс перед Таисией пачкой бумаг.

Таську затошнило от страха.

Вот оно! Вот именно с этого все и начнется, а потом все эти люди оставят ее с семьей на улице и будут говорить: «Какая милая дурочка у шефа жена».

Как же быть?

Нужно срочно собрать совет в Филях и посовещаться с девчонками, может, вместе они что-нибудь придумают.

– Дайте мне это с собой, – придумала Таисия, – я все почитаю, а завтра привезу.

– Конечно. – Пенсионер сунул бумаги в файл и с видимым облегчением вручил его Таисии.

Тошнота не проходила, Таисия стала зеленой, как первая трава. Бухгалтер Алексей смотрел с сочувствием:

– Воды?

– Нет, спасибо, – прошелестела Таська и привалилась к стене.

Холод проник через футболку в плечо, поднялся по позвоночнику в мозг, и Тасю понемногу отпустило.

– Я пойду, – ни на кого не глядя, еле выдавила она.

– До завтра? – с надеждой спросил Алексей.

– Да, хорошо, – промямлила Таська, – до завтра.

Кухня превратилась в палату общин.

Документ вызвал разночтения.

Буквально на первом же абзаце Светка споткнулась и заявила в своей разухабистой манере, что без бутылки в этом не разобраться.

– И вообще, кто сочинял эту галиматью? Между прочим, юридические документы даже сами юристы не всегда могут прочитать, – завернула она подслушанную, видимо, за обслуживанием фуршета умную фразу (Светка трудилась официанткой) и с сознанием исполненного долга шлепнула договор на стол.

Следующий номер был Наташкин – Наташка подвизалась на должности рекламного агента газеты «Аргументы и факты».

Рекламному агенту удалось осилить целых три абзаца, после чего она с пеной у рта принялась утверждать, что, если в договоре есть орфографические ошибки, а они есть (вон некоторые слова напечатаны слитно, а слово «производится» напечатано как «проихводится»), следовательно, такому документу веры нет, потому что точно так же он может содержать и юридические ошибки.