Москва: место встречи (сборник) - Виталий Вольф

– У-у, – низким грудным голосом разочарованно произнесла цыганка Ляля, оглядев нашу крохотную кухню и туалет, похожий на бочку Диогена. – У вас тут Яншин не поместится в уборной!

И мы наивно радовались: еще немного побудем с нашим домом, хотя нас звали уже иные дома и пути-дороги… которые вновь и вновь приводят меня сюда. И я захожу, охваченная священным трепетом, просто побродить по коридорам, потоптаться у своей двери и с черной лестницы сквозь запыленное окно поглядеть на крышу, она ведь закрыта много лет…

– Вы настоящая «нирнзеевка»! – сказал мне Бессонов.

Точно, Владимир Александрович, дорогой Вы мой, да хранит Вас наш Дом, только продолжайте свою летопись, и с каждым новым изданием пускай Ваша книга становится все объемней!

«Прошлое – это единственное место, где я могу встретить отца», – написала Люся. А дом Нирнзее – это место, где я могу встретить мою Люсю, Таню Бек и Олега Салынского, который совсем недавно обещал вывести меня на крышу из окна «Вопросов литературы», да не успел, и многие родные души ждут меня на Крыше, куда я когда-нибудь обязательно вернусь, несмотря на все замки и запреты.

Марина Бородицкая

Дом на Пушкинской

Мне повезло, я жила в самом центре Москвы, на Пушкинской улице, которая теперь называется Большая Дмитровка, и мы гуляли «к Пушкину». И даже когда там было перекрыто движение для демонстраций и «народных гуляний», мы с папой везде могли пройти, потому что у папы в паспорте было написано: «Улица Горького, 12». Это был большой квадрат домов, в просторечии «Бахрушинка» (потому что дома строились по заказу архитектора Бахрушина), ограниченный с одной стороны Пушкинской, с другой – Горького, ныне Тверской, c третьей – Немировича-Данченко (теперь Глинищевский переулок), с четвертой – Козицким переулком. И прописка у всех была одна: Горького, 12. От памятника Пушкину мы глазели на все эти шествия, пытались у памятника пройтись «по цепи кругом», смотрели на мальчишек у фонтана, которые лежали животами на гладком бортике и палками с приделанным пластилином собирали со дна монеты.

Помню, как в старших классах, отгородившись от спящей сестренки дверью шкафа, я писала по ночам сочинения, а из открытого окна слышались кремлевские куранты. Я вывешивалась за окно, держась коленками за подоконник, и смотрела на крышу дома – если бы мама увидела, она бы сразу умерла. Мне было интересно, какие там звезды…

(из интервью)

Мой дом

Мой дом на Пушкинской сломали,Пустырь забором обнесли,В пятиугольной нашей залеЗвезду небесную зажгли.

Вдохну вечерний воздух влажный,Приму столичный, праздный вид,А в горле ком – пятиэтажный,Оштукатуренный, стоит.

«Опять, опять дворами, вдоль помоек…»

Опять, опять дворами, вдоль помоек,Обидою прерывисто дыша,Вдоль желтеньких бахрушинских построекБез спросу загуляется душа.

Отброшена взыскательной любовью,Она утянет тело в те края,Где в детстве научили сквернословью,Где не смыкались школа и семья,

Где с крыш зимой съезжали, застреваяНа желобе – и знали наперед,Что вывезет московская кривая,Бахрушинская лихость пронесет…

И вывезла! до самых новостроек,И пронесла – над самой пустотой!Да фиг теперь найдешь среди помоекХотя б клочок уверенности той.

Трехпрудный переулок

По скрипучей лестнице взберусь я —

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Смогисты – члены литературного объединения молодых поэтов «Самое молодое общество гениев», созданного в 1965 году.

2

Катеринка (устар.) – традиционная банкнота России, Российской империи и СССР номиналом сто рублей.

3

Интересной идеей было бы развесить по домам памятные доски: «Здесь в январе 1821 г. встречался поэт А. С. Пушкин». Или: «В этом доме по случайности Владимир Маяковский переспал с одной комсомолкой» – впрочем, всё к этому идет.