Возвращайся! - Александр Аде

Позавчера попросил, вчера получил ответ, сегодня вечером встречаюсь с Прокудниковым Н. Н.

Он оказывается худым, долговязым, улыбчивым, шоколадно загорелым. И этот загар в сочетании с выгоревшими соломенными волосами и светлыми глазами вызывает сильное ощущение. Физиономия смазливая, актерская. Под пятьдесят мужику, а с первого взгляда видать: в молодости был красавчиком, покорителем сердец. Впрочем, и сейчас неплох. На нем рубашечка навыпуск цвета хаки, бежевые летние брюки и желтоватые дырчатые туфли. За вырез рубашки засунута дужка защитных очков.

Сидит себе, переплетя длинные ноги, – потасканный мачо с блудливыми зенками, в которых наверняка при виде бабы загорается тяжелое вожделение. Неотразимый плейбой, герой любовного романа. Такие являются женщинам в эротических снах.

Странно устроена жизнь. Столько убогих человечков, ни рожи, ни кожи, снимаются в кино, крутятся на телеэкране, их обожает публика, о них грезят девчонки. А адонисы вроде Николаши скромно трудятся сантехниками или экспедиторами-товароведами. Кстати, сам Николаша (насколько я уяснил из его туманных фраз) чем-то торгует помаленьку.

День не жаркий и не прохладный – в самый раз, градусов двадцать пять, голубое небо в крохотных облачках. Мы сидим на берегу пруда. Этим летом я столько времени провожу на самых разнообразных скамейках, что задница очугунела и стала нечувствительной.

Прокудников закуривает. Запах табачного дыма, волнующе щекоча мои ноздри, повисает в стоячем воздухе.

– Значит, Николай Николаич, у вас нет детей?

– К сожалению, моя жена бесплодна.

– А между тем у вас как минимум два внебрачных ребенка.

Он внезапно улыбается. Зубы у него желтоватые и неровные, наверняка в дуплах и пломбах – праздник для стоматолога.

– Я в курсе. Выходит, моя незаконная дочурка играла в театре «Гамлет и другие»?.. Признаться, впервые о таком слышу.

– Почему вы не женились ни на одной из женщин, которые родили вам детей?

– Я не создан для семьи. Пеленки, распашонки, счастливый ребячий визг – это не по мне. Возможно, страх перед брачными узами закодирован в моих сумасшедших генах… Постой-ка… Помнится из школьной программы… Это ведь, кажется, Печорин… как его?.. Григорий Саныч не женился потому, что ему нагадали смерть от злой жены?

– Вроде да.

– Значит, я – Печорин номер два.

– И все-таки в брак вступили?

– Ну, тогда мне было уже за сорок. Скажу откровенно, такого казанову, как я, может охомутать только железная бабища, а моя супруга – стервозина первостатейная, любого в бараний рог согнет. Я ее не боюсь, но – опасаюсь. А она страшится меня потерять. Так что мы с ней крепко-накрепко повязаны. По иронии судьбы, у нее не может быть детей. Впрочем, это и к лучшему.

– Не хотите узнать, как я на вас вышел?

– Ну-ну, любопытно.

– Я разговаривал с вашей бывшей любовницей Еленой Афанасьевной. И она (учтите, не раскрывая ФИО своего когдатошнего возлюбленного, то есть, вас) дважды подчеркнула: он убить Снежану не мог. И это зародило во мне кое-какие смутные догадки. Но догадок было множество, а мне необходима истина. А Елена Афанасьевна ни за что не соглашалась вас выдавать. В конце концов, договорись так: она назовет одно-два ключевых слова, которые, если я догадаюсь, наведут на ваш след. И она назвала эти слова: Дед Мороз.

– Ай да Ленка! – смеется Николаша. – Сколько ее помню, была большой выдумщицей. – И тут же удивленно разводит руками. – Но я, признаться, не понял, причем здесь новогодний старикан?

– Как известно, дочка Деда-Мороза – Снегурочка. Таким образом, Елена Афанасьевна намекнула мне, что ее прежний хахаль, отец ее ребенка – он же и папаша Снежаны. И, следовательно, дочка Елены Афанасьевны и Снежана – единокровные сестры.

– Погодите, – Николаша поднимает вверх указательный палец, – но ведь Снегурочка не дочка, а внучка Деда Мороза. Неувязочка вышла, гражданин хороший.

– Теперешние Дед Мороз и Снегурочка появились в двадцатом веке, во время большого террора – как мозолистый пролетарский ответ буржуйскому Санта Клаусу. А до октябрьской революции Снегурочка была дочкой Деда-Мороза и Весны-Красны. Почитайте пьесу Островского «Снегурочка». Или послушайте одноименную оперу.

– Век живи, век учись, – ухмыляется Николаша.

– Да, чуть не забыл… – достаю фотку Михиной мамаши, демонстрирую Прокудникову.

– Вам эта женщина знакома?

Его выгоревшие брови взлетают вверх, глазенки оторопело и шаловливо округляются.

– Господи! Да это же Нинка-толстушка!..

* * *

Автор

Впившись, как щупальцами, побелевшими пальцами в подлокотник, он кричит перекошенным ртом, задыхаясь, брызжа слюной:

– Проститутка, шалава, как ты смела лечь под него?!

Потом внезапно успокаивается, ошалелыми, безумными глазами озирает свою жалкую комнатку с розовыми обоями, и тут же на его лице появляется пристыженная улыбка.

– Прости, любимая, я погорячился, – бормочет торопливо, глядя прямо перед собой. – Пойми, я слабый человек, ревнивый, больной, но зачем, зачем ты поддалась на его уговоры?! Объясни во имя всего святого! О, этот кобель умеет улещивать, соблазнитель высшей пробы, мастак. Но не сомневайся, ты по-прежнему возвышаешься в моей душе на пьедестале из чистого золота, и никто – слышишь! – никто не посмеет сбросить тебя, мое божество!..

* * *

Королек

Угасающим вечером стою у открытого окна своей квартирки и таращусь на освещенный закатывающимся солнцем двор, точно покрытый прозрачной охрой. Над ним парят маленькие облачка.

Я размышляю о сегодняшнем разговоре с Николашей Прокудниковым. Диалог оказался небесполезным. Особенно заключительная часть.

– А вам не кажется, – поинтересовался я, – что кто-то нарочно соединил ваших отпрысков в театре «Гамлет и другие»?

– Для чего? – искренно изумился Николаша.

– Не знаю. Но в результате мы получили убийство. Ваш сын оказался в одной постели с вашей дочерью, а утром ее нашли мертвой. Не похоже, что это случайность. Тут чувствуется рука хитрого и умного режиссера. Скажите, есть у вас на примете человечек, который мог бы устроить такую каверзу?

Впервые за время нашего общения его лицо напряглось, стало угрюмым и брюзгливым. Мне не раз доводилось видеть, как завзятые шуты в какой-то момент внезапно каменели, их мордахи обретали выражение суровое, почти жестокое. Вот когда, наверное, и проявляется сущность человека.

– Не хочется возводить напраслину на невиновных. Думаю, немало баб желает мне мучительной смерти, но – которая?.. Нет, ни одна из них такого не выдумает. Мозги куриные… Я, пожалуй, покумекаю и вам позвоню…

И звонит. В одиннадцать вечера, когда чищу зубы перед тем, как упасть в объятия Морфея, раздается вибрирующий звонок моей мобилы.

Прокудников.

Похоже, после нашей беседы он всерьез размышлял над моим вопросом.

– Насчет господина, который мог устроить подобную подлянку, – кисло цедит Николаша, точно делая мне одолжение. – Сообщаю. Существует такой субъект. Странный, скажу я вам, экземпляр. Обожает штучки-дрючки всякие вымудривать. Креативный крысеныш. Кстати, мы вместе учились в школе и даже были приятелями. Вы к нему обязательно приглядитесь. Он того стоит.

– Так, – бодро констатирую я. – Одна кандидатура появилась. Может, и другая на примете имеется?

– Другой кандидатуры нет и не будет, – с неожиданной враждебностью отвечает Николаша. – Ты с этим типом повстречайся, не пожалеешь. Мужик удивительный…

* * *

Сегодня удивительный мужик принимает меня в своей однокомнатной фатере. Лучи послеполуденного солнца озаряют продранные розоватые обои, и золоченые завитки узоров искристо вспыхивают.

Комнатка скромная, мебель старая (привет из советской эпохи), неплохо сохранившаяся, но бедная, сиротская. Убогая стенка поблескивает лаком, но дверцы покосились, провисли, мутноватые стекла заклинило, и они застыли в полузадвинутом положении.

Ощущение, что находишься под стоячей болотной водой. Я восседаю на продавленном стуле напротив балконной двери. Хозяин сидит спиной к окну. И получается, что я освещен солнцем, а он схоронился в тени.

Если он учился в одном классе с Николашей, значит, ему лет пятьдесят, плюс-минус год или два, а выглядит между тем семидесятилетним старцем. Сидит в инвалидной коляске, согнувшись дугой. Личико остренькое бледное и морщинистое. Остатки пепельно-седых волосенок взъерошены. Колясочка почти новая, сложной конструкции, с электромоторчиком, и калека довольно лихо гоняет по своему жилищу.

– Моя работа, – тотчас соглашается он, когда я – не сразу, с подходцем – спрашиваю о Снежане и Михе, вроде бы чудом оказавшихся в одном театре.

И хихикает. Он вообще частенько хихикает, при этом из правого уголка рта вытекает слабенький ручеек слюны и сотрясается тощенькое тельце.