Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

— Прошлое останется в прошлом и никому больше не навредит, а нам нужно решать, что делать в будущем или, хотя бы для начала, в настоящем, — резко ответила Тера и уже спокойнее продолжила: — Как оказалось, ни один из нас не может воспользоваться кордским луком, сколько бы ты не старался превратить деревянную тетиву в настоящую, а я — пытать его колдовством. Благодаря ритуалу мне удалось узнать в чем весь фокус взаимодействия с этим оружием, вот только я так и не смогла понять какое отношение, увиденное ограничение, имеет непосредственно к нам. Дело в том, что ни один дэйлиналец, кроме настоящего прядильщика или прядильщицы, не сможет натянуть тетиву или вытянуть стрелу из нити, сколько бы усилий ни прилагал. Это кордское колдовство, сотворенное для защиты от внутренних врагов и обойти его просто невозможно, — поделилась плохой новостью Тера, освобождая лук от тряпки, и проверяя тот на целостность после всех их приключений на чердаке и по дороге в таверну.

— Не сходится! Мы оба родились далеко за пределами Дэйлиналя. Я прекрасно помню, как твоя мама забирала нас обоих с острова Колдери, когда туда пришел мор. Было чудовищно холодно, повсюду лежали окоченевшие трупы островитян, их уже некому было придать земле. И тишина, гробовая тишина повсюду. Помню, как госпожа Видалис пришла в дом моих родителей и забрала меня с собой, пообещав, что я обязательно проживу долгую, счастливую жизнь, а весь этот ужас забуду, как страшный сон… А потом болезнь все-таки настигла меня, но мы уже поднялись на корабль и готовились к отплытию. От того плавания у меня осталось лишь смутное воспоминание о вопящем свертке на руках у капитана, должно быть, это была ты. Капитан передал младенца матери и выразил сомнение в том, следует ли им забирать с острова больного, это было обо мне, на что она лишь строго рассекла воздух рукой, давая понять, что обсуждений не будет и приказала поднимать паруса. На этом моменте мои воспоминания окончательно обрываются и следующим, что я помню, оказалась теплая рука тети Клары на моем лбу и ее обещание, что все обязательно наладится… — Эйнар запнулся, не договорив, ведь ничего так и не наладилось. Госпожа Видалис так и не вернулась, а Тера выросла, довольствуясь лишь этими зыбкими, обрывочными воспоминаниями, уцелевшими в памяти маленького двуликого лиса, едва не отправившегося за грань вслед за остальными жителями Колдери.

— Все так! И твои воспоминания настоящие, ни один стекольщик, каким бы могущественным он ни был, не смог бы создать такую правдоподобную подделку. Слишком много деталей, ощущений, запахов и боли. А еще, та красивая уверенная женщина с младенцем на руках, и ее глаза — совсем как у меня. Она была такой спокойной, будто смерть не могла коснуться ее руки и увести за собой, как всех остальных, на том проклятом острове. Ну вот зачем ей понадобилось возвращаться обратно, неужели она не могла остаться у тети Клары вместе с нами? — в который раз задалась горьким вопросом Тера. Глаза ее заблестели, как и всегда, когда она вспоминала маму, пользуясь чужим воспоминанием, сохранившим четкий образ, но не тепло ее рук или ощущение нежного взгляда, обращенного к ребенку, которого она так бережно укачивала, забрав из рук капитана безымянного корабля. Запрокинув голову, Тера сморгнула предательские слезы и продолжила разматывать клубок своих умозаключений.

— Единственное, чего не было в твоих воспоминаниях и, что мы знаем лишь со слов тети Клары, это название той местности, откуда нас вывезли на корабле. Хоть Колдери и подходит под описания, как жутким холодом и снегами, так и мором, опустошившим остров, это не объясняет, почему лук воспринимает нас, как дэйлинальцев.

— Но зачем бы ей было врать о таком? Да и подходящего места в Дэйлинале, похожего на то, что я видел, просто нет. Самые северные земли на границе с территорией Холдердагена принадлежат храму северных прядильщиц, поблизости никаких поселений двуликих, только небольшие человеческие деревни, а за ними река и горы. Самое главное — за последние лет сто или даже двести, никаких моров не было ни в Дэйлинали, ни в Холдердагене. И, даже если бы мы родились на землях северных двуликих, это бы все равно не объясняло того, что лук напрочь отказался подчиняться. Скорее всего, есть еще какое-то условие, о котором мы не догадываемся. Возможно, все дело в нашей враждебности по отношению к Корде, — предположил Эйнар, глядя на то, как хмурится Тера, машинально постукивая луком о носок ботинка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мы можем испробовать лук на Ригби, — помолчав еще немного, предложила Тера и тут же прервала свои рассуждения, так как предполагаемый подопытный как раз вернулся в комнату и прекрасно расслышал ее последние слова.

— Зачем нам какой-то невкусный лук, когда я нашел свежую буханку хлеба и отличный кусок мяса с перцем? Не представляю, как Фог мог обойти стороной такое добро. А еще у меня есть леденцы, до них этот обжора тоже не успел добраться, слишком уж надежно я их припрятал, — самодовольно похвастался Ригби, похлопав себя по карману. — От вас добровольного вклада не жду, сразу видно, терпите бедственное положение, но ничего, откормим, особенно тебя, Эйнар, — подбодрил друзей Ригби и раздал большие бутерброды.

Сесть шуттанец предпочел на прежнее место Хэварда, намереваясь воспрепятствовать лису отложить еду в сторону. Увещевания о пользе регулярного питания для выздоравливающего организма возымели эффект и Эйнар сдался, понимая, что старый друг, как и прежде, не отступится, пока не достигнет желаемого.

Спокойствие и тишина, воцарившиеся в комнате, пока бутерброды оказывали свое умиротворяющее воздействие на всю компанию, продолжались недолго. Нервирующие переглядывания Теры и Эйнара, мешали Ригби сосредоточиться на долгожданной еде и порядком раздражали. Вскоре он начал догадываться, что дело совсем не в том, что они давно его не видели и решил выяснить в чем дело.

— Похоже вы говорили не о безобидном растении, — откидываясь на спинку стула и внимательно рассматривая лица друзей, попеременно глядя то на одного, то на другого, предположил Ригби. — Решили меня пристрелить по старой дружбе? Не слишком вежливо и довольно подло с вашей стороны. И ладно бы еще Тера, она особой щепетильностью никогда не отличалась, но ты Эйнар, — шутливо начал прощупывать почву шуттанец.

— Пожалуйста, Ригби, не мог бы ты натянуть этот лук? — миролюбиво попросила зеркальщица, протягивая валарданское изделие, побывавшее уже и костылем, и дубинкой, но все никак не желавшее становиться стрелковым оружием.

— О, да ты стала быстра на расправу, раньше я за тобой такого не замечал. Все не можешь простить мне шутки с кольцом? — минуту покрутив в руках странный предмет, спросил Ригби, решивший в начале, что ему передали не цельную резную деревяшку без щелей и выемок, а настоящий лук с упрятанной в деревянный чехол тетивой. — Я, конечно, не большой знаток стрелкового оружия, только на охоте луками и пользовался, но это точно не то, что я держал в руках прежде. Тетива деревянная… Странная вещица, где вы ее откопали? — оторвавшись от пристального изучения, поинтересовался шуттанец.

— Просто закрой глаза, представь, что это самый обычный лук и натяни тетиву, — попытался зайти с другой стороны Эйнар и продемонстрировал в воздухе, как бы он натягивал лук. Получилось весьма правдоподобно и Ригби решил удовлетворить эту смешную просьбу.

— Раз ты так просишь, — протянул шуттанец, нарочито тяжело вздохнул, закрыл глаза и выполнил то, что от него требовалось. Как ни странно, лук тут же поддался и приобрел удивительную гибкость. — Где вы это взяли? — пораженно воскликнул Ригби, распахнув глаза, стоило ему ощутить под пальцами вместо полированного дерева шероховатость самой настоящей тетивы.

— Там же где и обычно, — туманно ответил Эйнар, косясь на раздосадованную Теру, которой хотелось посмеяться над доверчивостью шуттанца, а не признавать, что это с ними что-то не так, а не с проклятым луком.

— За воровство у валарданских мастеров лишают права на защиту острова, если мне не изменяет память, — вспомнил о непреложном валарданском законе Ригби. — Это ведь их работа, не так ли? Не представляю, кто еще мог бы сделать такую поразительную вещь.