Легенда Сумеречного моря - Ирина Александровна Матлак

всю ночь. Воспоминания о случившемся в храме тоже несли отголоски боли – я все еще ощущала во лбу неприятное покалывание, а мою внутреннюю дверь будто оставили надолго распахнутой, и ледяной ветер выстудил всю душу.

Как ни странно, страха я не испытывала. Разве что опустошение.

– Это Лайар, – произнесла, глядя в сторону. – Оставленная им печать вдруг стала причинять ужасную боль, а потом я услышала его голос.

Боковым зрением заметила, как напрягся Эртан и как плотно сжались его губы.

– Что он говорил? – спросили меня через несколько долгих мгновений.

– Что мне нужно прийти к нему, – воскресив это воспоминание, я все-таки вздрогнула. – В храм глубинных… и что Глубина меня ждет.

Спустя еще несколько долгих секунд Эртан решительно поднялся с места и произнес:

– Нужно как можно скорее перенести тебя в корпус. Это то место, где даже высшие силы тебя не достанут.

Посмотрев на него, я снова невесело улыбнулась:

– Мы говорим о самом покровители смерти, Эртан. Он добрался до меня даже в храме поднебесных, неужели его остановит окружающая Морской корпус защита? Он ведь не хочет меня убить, даже кристалл душ собрать не желает, скорее стремится к противоположному. Ему нужно, чтобы я приняла темную магию, стала таким же абсолютным некромантом, как мой отец.

На меня направился испытующий взгляд:

– А ты сама этого хочешь?

Поведя плечами в тщетной попытке сбросить прилипший ко мне холод, я отрицательно качнула головой:

– Ты же знаешь, что нет.

– Этого не случится, – с убежденностью, которой можно было только позавидовать, произнес Эртан. – Лайар не получит твою душу. Если будет нужно, я выступлю хоть против него, хоть против всех глубинных вместе взятых, но тебя им не отдам.

Стоило посмотреть ему в глаза, как сомнений не осталось: и выступит, и не отдаст. Заявлять, что сможешь противостоять самой Глубине – либо безумство, либо глупость. Но только если такие слова не звучат из уст адмирала Рея. Сильнейшего морского демона, в личном подчинении у которого почти пятьсот душ – того, кто всегда держит данные обещания.

Глава 6

В Морской корпус мы отправились этим же днем, хотя несколько позже, чем планировалось. Как я ни убеждала, что со мной все в порядке, Эртан настоял, чтобы я полежала еще хотя бы час… а я взяла и, незаметно для самой себя, снова заснула. Проснулась ближе к обеду и на этот раз – без малейшего намека на усталость и боль.

Когда пошла умываться и глянула в зеркало, едва в очередной раз не потеряла сознание… это я преувеличиваю, конечно, но все же. Назвать меня «красавицей» сейчас мог разве что только слепой, а вот насчет потерянной души Эртан был прав.

«Немочь бледная», – пришла на ум одна из фразочек, какими меня обычно одаривали привязанные к комнате в корпусе сирены. – «Доходяга ундинистая».

Впрочем, с учетом обстоятельств, «ундинистую» можно вполне заменить на «некромантскую».

И тем приятнее было понимать, что даже в таком виде: чрезмерно бледная, с не сходящими с лица следами усталости и растрепанными волосами я все равно кажусь Эртану привлекательной. Слова могут обманывать, а вот взгляд – нет. И то, как он смотрел на меня, говорило о многом. Наверное, это и есть самое ценное, когда тебя любят не за внешность и какие-то заслуги, а просто потому что ты – это ты. Такая, какая есть.

Перед возвращением в корпус я волновалась, но мое волнение и сравниться не могло с тем, что испытывала госпожа Явиа. Ее напряжение буквально витало в воздухе, и во всех комнатах то и дело раздавались взволнованные вздохи и нервные покашливания. Всегда собранная и уравновешенная экономка сейчас не находила себе места, если так можно сказать о потерянной душе.

– Госпожа Явиа, не переживайте, – попыталась поддержать ее я. – В Корпусе вам обязательно понравится!

– Да я знаю, что понравится, – слова сопроводил еще один тяжелый вздох. – Только там ведь столько подчиненных душ. А я ни с кем из себе подобных в посмертии не общалась, если не считать Овара…

Я улыбнулась:

– Уверена, вы со всеми тамошними обитателями найдете общий язык.

– Ага, еще и строить их начнете, – со смешком поддакнул Овар.

На самом деле никакой уверенности я н е испытывала. Обитающие в Корпусе души – те еще экземпляры, один Карк чего стоит… но подбодрить госпожу Явию хотелось.

Пока Эртан где-то пропадал, живые обитатели дома собрались за накрытым столом. Фэкс приготовил очень вкусное жаркое и джемовый пирог на десерт, но самым вкусным являлось наше общение. Мы говорили немного, но зато сама атмосфера между нами была теплой и по-домашнему уютной, как если бы мы все знали друг друга много-много лет.

Эртан вернулся к тому времени, как обед подошел к концу, и сходу попросил нас поторопиться. Я попрощалась с папой и Даффи, поочередно их обняв, а потом обняла даже Фэкса, который, неожиданно покраснев, пробормотал что-то о глупых телячьих нежностях.

Как происходит перемещение подчиненных душ из одного места в другое я не представляла, но когда привязка Овара и госпожи Явии к дому был разрушена, сразу это почувствовала. Дом в один миг будто утратил какую-то важную часть самого себя, даже запах в нем неуловимо изменился.

Потом был переход через уже практически родной белесый проем – и вот я стою среди знакомой комнатки, где ничего не изменилось. Даже немногочисленные вещи лежат там же, где я их оставила. На полу и мебели – небольшой, но заметный слой пыли. Но удивила вовсе не пыль, которой никогда прежде не было, а отсутствие приветствий, о которых я недавно вспоминала. Сирены молчали, и даже когда я позвала – не отозвались. Причины их молчания могли быть разными, но я была уверена почти наверняка, что дело в их изменившемся ко мне отношении. Они и раньше большой любви ко мне не питали, но то было сугубо из природной вредности, и их ругательства звучали как-то по-доброму, со снисходительной иронией.

Стало горько. Потерянные души не любят некромантов – это факт. Овар и госпожа Явиа – исключение.

Перед тем, как переместить меня сюда, Эртан спросил, не хочу ли я переехать поближе к нему, но от такого предложения я категорически отказалась. Между мной и сослуживцами сейчас и так пропасть, и бегство от проблем только ее углубит.

Я не желала показывать волнение и страх, хотя в полной