Русский Лондон - Наталья Командорова

Граф А.А. Безбородко из Петербурга указывал своему ставленнику Воронцову: «Бога ради старайтесь связать нас с Англией и по торгу и по политике. Великое вам спасибо и слава будут за столь важную заслугу».

Воронцов вел оживленные переговоры с оппозицией, посещал влиятельных членов нижней палаты британского парламента, печатал статьи в газетах и журналах, издавал брошюры, в которых раскрывал английскому народу все отрицательные стороны готовящейся войны с Россией. Постепенно Семен Романович сумел склонить на свою сторону многих английских торговцев и правительственную оппозицию во главе с Виндгемом, Греем, Фоксом. Императрица также не думала отступать. «Ежели Англия объявит нам войну, — писала Екатерина II, — то надлежит запретить ввоз английских товаров в Россию. Англичанам всем приказать выехать из России».

Семену Романовичу было совершенно очевидно, что допустить разрыва русско-английских отношений нельзя, — ведь от такого поворота событий пострадает не только английская торговля, но и русское купеческое сословие, затеявшее свое дело в британской столице.

Дела торговые

В конце XVIII века русские дипломаты уделяли особое внимание торговым взаимоотношениям между Англией и Россией. Значение связей между торговыми и политическими интересами осознавалось также и английскими дипломатами. Представитель Великобритании в Петербурге Макартней говорил графу Панину: «В нашей стране интересы политические и торговые не могут быть разделяемы: на торговле основано могущество Англии».

Эту специфическую особенность политической системы Сент-Джемсского кабинета быстро осознал граф С.Р. Воронцов. В 1785 году он писал из Лондона в Петербург графу А.А. Безбородко: «Надо знать, что здешняя нация ни на что так не уважает, как на торговлю, для которой все прочие интересы жертвует, и что даже и те сами, кои не участвуют в какой ни есть отрасли оной, кричат, когда оная пресечется, как будто у них самих всю собственность отнимают. Аглицкая здесь с Россиею торгующая компания в том почтенном и цветущем состоянии находится, что считается первою из всех после Ост-Индской по богатству, важности и кредиту контор, ее составляющих. Многие члены оной в нижней камере (палате) заседают». Очевидно, те же мысли постепенно доходят и до российского правительства. В указаниях графу С.Р. Воронцову в Лондон в 1789 году было сказано: «…известно, что торговля, составляющая существенную силу и богатство сея державы поставляла большею частию в свою зависимость главнейшую ея политику».

В документе того времени, составленном англичанином Бругсом, говорилось о значении торговли с Россией: «Национальная слава и могущество — результат многих причин, но вся сила английского народа проистекает от природы его положения, могущества его флотов, и обширности его торговли. Наши торговые сношения с Россией и наша теперешняя политическая подозрительность к ней должны быть предметом постоянного внимания со стороны покровителей этой торговли и друзей нашей страны». Англичане считали торговлю с Россией необычайно выгодной: «Мы ввозим ежегодно в Россию более 82 миллионов пудов железа и 3 168 000 досок. Всеобщее употребление этих предметов должно убеждать в необходимости их ввоза, а их недостаток возвысил бы издержки (на постройку) великолепнейших палат и скромнейших хижин… Кроме того Англия ежегодно получает 65 300 000 фунтов пеньки, без которой не могли бы существовать наши флоты, ни военный, ни коммерческий, а без них нация лишилась бы многих источников своего господства, многих гарантий своей безопасности. Если воспользоваться ввозом одного года — им можно оснастить 350 военных судов первой величины». По мнению автора документа господина Бругса, уменьшение торговых сношений с Америкой, вследствие образования независимых Северо-Американских Соединенных Штатов, не принесло для Англии большого ущерба только благодаря России.

Этими обстоятельствами определялось главное направление функций русских дипломатических агентов в Лондоне. Русские дипломаты участвовали в ведении переговоров по поводу заключения торговых контрактов. Они следили за тем, чтобы англичане не злоупотребляли предоставленными им привилегиями, но иногда они же защищали и их интересы перед русским правительством. В письме к брату Александру в августе 1787 года Семен Воронцов указывал, что русские в Англии не пользуются никакими существенными привилегиями, тогда как британцы записываются в гильдии, оставаясь английскими подданными, и затем, разбогатевши, увозят нажитые капиталы в свое отечество. Но случалось и обратное, когда русские купцы наживались за счет англичан и увозили, без оплаты пошлин, капитал в Россию. Показателен пример, когда в апреле 1793 года Семен Романович ходатайствовал перед вице-канцлером России о взыскании с московского купца Афанасия Долгова нескольких тысяч фунтов стерлингов за неплатеж им указанного долга английской торговой компании Пишеля и Брогдена.

Так как русская внешняя торговля находилась в руках иностранцев, русские купцы только изредка посещали Англию. В 1735 году князь А. Кантемир по поводу приезда в Англию русских купцов Новоселова и Шебонина изъявлял свое согласие «им во всех нуждах помогать». Дипломатические посланники оказывали русским купцам всяческую поддержку в британской столице.

Просвещенные защитники русской молодежи

В XVIII веке дипломатическим агентам приходилось опекать русскую молодежь, учившуюся в Англии, контролировать ее занятия в университете, ходатайствовать о ее нуждах перед отечественным правительством. К чести дипломатических агентов, они исполняли эту важную миссию не формально.

При Петре Великом русские юноши изучали морское дело в Англии и служили в ее морском флоте. В царствование Анны Иоанновны в Лондон присылали к князю Кантемиру Левкина для обучения монетному делу, но князь счел более удобным отправить его в Женеву. Впоследствии, при учреждении монетного двора в Петербурге, русское правительство руководствовалось опытом Англии. В 1761 году по инициативе И.И. Шувалова были посланы в Англию Иван Третьяков и Семен Ефимович Десницкий, бывшие студенты Московского университета. Первоначально их хотели отправить в Оксфорд или Кембридж, но жизнь в этих университетах обходилась очень дорого — от 120 до 130 фунтов стерлингов в год. Поэтому князь А.М. Голицын отправил их в Глазго, где «они учились прилежно и вели себя хорошо, а на содержание можно было отпускать по 80 фунтов стерлингов».

В конце апреля 1766 года прибыли в Оксфорд, вместе с секретарем миссии Плещеевым, инспектор Никитин и с ним семинаристы Быков, Суворов, Левшинов, Буховецкий и Матвеевский.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});