Нина - Илья Владимирович Авраменко

мама, обнимая то Нину, то Петьку. - Устали в дороге, пошли скорее в дом! Я как знала, тесто поставила, пирожков сейчас напечем.

- С вишней? - сонно спросил Петька.

- Да с чем захочешь, с тем и напечем! Родненькие вы мои…

Нина поставила чемодан посреди комнаты, огляделась и подтащила его к печке. Она знала, что Петька будет спать здесь, а не в мягкой кровати. Кровать - это городское баловство, а здесь, в деревне, он имел право занимать все темное и теплое, пахучее пространство на русской печи. И этим правом он моментально воспользовался. Забрался наверх, повозился немного и уже через минуту засопел, заснув под своим любимым лоскутным одеялом.

Пока мама собирала завтрак, Нина сидела над раскрытым чемоданом, перебирая и прикладывая к лицу детские рубашки и носочки. Ей хотелось запомнить и унести с собой этот запах…

- Мама, здесь все его вещи. Разберешься сама. Вот деньги.

Мама перекрестилась, увидев толстые пачки, которые Нина выложила перед ней.

- Батюшки… дочка! Куда же мне столько?

- Я уезжаю. Петя должен жить у тебя. Я хочу, чтобы вам хватило.

- Да нам куда столько! Много ли нам надо! Здесь же не Москва, все свое.

- Я уезжаю надолго. Может быть, на год. Или даже на несколько лет.

Нина села на лавку, усадила мать рядом и, продолжая держать ее за руки, повторила:

- Надолго, мама. Ты же понимаешь, мне сейчас надо уехать.

Мать согласно кивнула.

- Да, я понимаю. Ты не беспокойся, Петеньке тут хорошо будет. А остаться не можешь? Отдохнула бы на молочке, на огурчиках, на картошечке своей, а?

Нина прижала к щеке морщинистую мамину руку, поцеловала ее и решительно поднялась. Мама выбежала за ней на крыльцо, причитая вполголоса:

- Доченька, доченька моя родная! Ниночка! Не уезжай! Оставайся! Мы проживем! Плюнь ты на них, оставь, они все злые, их Бог накажет! А мы проживем! Останься здесь! Тебя здесь все любят, все хорошим словом поминают!

- Я не могу. Я должна… понимаешь? Я Саше должна.

Мать, качая головой, удерживала Нину.

- Ниночка… не уезжай… Господь все видит! У тебя же сынок, а если со мной что… Ну хотя бы завтра… хотя бы завтра уедешь!

- Завтра будет поздно, мама. Мне пора. Береги себя.

Она сбежала к машине и уехала, не оглядываясь.

Проезжая мимо церкви, Нина вспомнила мамины слова. Господь все видит. Бог их накажет.

Она почувствовала смутную тревогу. На какой-то миг Нина усомнилась. Имеет ли она право сделать то, что задумала? Вспомнились ей и слова материнской молитвы. В детстве каждое утро Нина сквозь сон слышала, как мама читает "…и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим…", но сейчас она особенно остро поняла смысл этих слов: Бог простит наши прегрешения, если мы простим согрешивших против нас.

Но Нина не могла простить.

Когда-то мама пыталась приучить ее к молитве. Но пионерка и комсомолка Нина Силакова не хотела присоединяться к тем старушкам в черных платочках, что по воскресеньям брели изо всех окрестных сел к их Знаменской церкви. Мама не сердилась. Посмеиваясь, она говорила, что ей придется молиться, как многостаночнице, вместо всех своих родственников, крещеных, но маловерных. "Помолись, мама, помолись за меня, - думала Нина, глядя, как в зеркале поблескивает крест над зеленым куполом. - И верь, что Бог накажет всех наших врагов. Он накажет, но это будет нескоро. А я не могу ждать". 

Глава 11 

Ранним утром Нина приехала на рынок. Она была уверена, что здесь можно купить все. Вопрос цены. А за ценой она не постоит.

Нина долго бродила между рядами, вглядываясь в лица продавцов, грузчиков и охранников. Наверное, через час таких блужданий ее кто-то остановил, прикоснувшись к руке.

- Кого ищешь? - спросил узкоглазый парень.

- Продавца.

- Какого продавца? Что тебе нужно?

- Пистолет.

Узкоглазый оценивающе оглядел Нину.

- Здесь базар. Оружейный магазин знаешь? Вот туда иди. Там пистолет, там карабин, там такой товар есть. А здесь базар. Здесь помидоры, зелень-мелень, банан. Понимаешь?

- Понимаю. Мне нужен пистолет.

Парень поцокал языком:

- Интересный человек, честное слово. Русский язык понимаешь? Пистолет-шмистолет покупать - это срок покупать. За незаконное ношение знаешь, что бывает?

- Знаю. Нужен пистолет. За любые деньги.

Узкоглазый оглянулся и показал на закрытый ларек у забора:

- Иди туда и стой там. К тебе подойдут.

Нина послушно встала у ларька, и стояла там, не замечая, как проходит время. Взгляды мужчин изредка останавливались на ней, но сегодня ни один из них не позволил себе даже приблизиться. "Совсем страшная стала, наверно", подумала она о себе, как о ком-то постороннем.

Усатый мужичок в телогрейке и замызганном белом фартуке подошел к ларьку, заглянул внутрь через пыльное стекло и, не поворачиваясь к Нине, спросил:

- Деньги при себе?

- Да.

- Товар для себя берешь?

Не задумываясь, Нина ответила:

- Послали меня за товаром.

- Кто?

- Ты еще паспорт у меня спроси, - равнодушно ответила она.

Ее ответ вполне устроил мужичка, и он кивнул в сторону:

- Иди в мясной ряд. Я за тобой.

Пройдя между прилавков, Нина заметила у холодильной камеры уже знакомого ей узкоглазого парня. Тот отодвинул тяжелую дверь, подмигнул Нине и отошел к прилавку.

Нина вошла в темное помещение, и у нее чуть ноги не подкосились от тяжелого запаха крови.

Мужичок в телогрейке зашел следом, и дверь за ними задвинулась.

В темноте вспыхнул фонарик, осветив коровью тушу, лежащую на низком столе.

- Какой тебе ствол нужен?

- Чтобы выстрелил.

Мужичок исчез в темноте, оставив Нину наедине с отрубленной коровьей головой. Прошло еще минут десять, прежде чем он вернулся и показал два пистолета:

- Смотри. Вот тебе "макар", а вот тебе израильский. Какой хочешь?

- Какой надежней.

- Жидовский, конечно, понадежнее… и по целкости тоже лучше. Но он дорогой. А наш, значит, подешевше. Но жидовский не подведет.

Нина долго переводила взгляд с одного пистолета на другой, не решаясь выбрать. Они казались ей абсолютно одинаковыми. Она ткнула пальцем наугад.

- Сколько этот стоит?

- Ну, я ж говорю, израильский подороже. Ты сколько патронов-то возьмешь?

- Одну обойму.

Мужик ловко вогнал в рукоятку пистолета продолговатый пенальчик с блеснувшими желтыми гильзами и протянул пистолет Нине, держа его за ствол.

- Ну, тогда, значит, с одним магазином это будет… Короче, тышшу мне