Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

– Да.

– В нем три зала: желтый, синий и черный. Вы подходите побыстрее, прямо как сможете, и увидите меня в последнем.

Я молча отсоединилась. Однако странно, «Карлов двор» выпендрежное, модное, очень популярное в среде тусовщиков заведение. Народу там всегда несметное количество. Причем среди посетителей, как говорится, каждой твари по паре. Тут свободно можно встретить какого-нибудь эстрадного певца, старательно закрывающего легко узнаваемое лицо бейсболкой, депутата Госдумы, за спиной которого маячат два тумбообразных бодигарда, проститутку с Ленинградского шоссе, стайку студентов и парочку провинциалов, негодующе восклицающих при взгляде на цены в меню: «Они с ума сошли!»

Из-за того, что народ валом валит в «Карлов двор», хозяин повысил стоимость еды до такой степени, что даже мне, не считающей рубли в кармане, она кажется неприличной. Я не заглядываю в «Карлов двор», потому что не готова платить бешеные деньги за чашечку не слишком хорошего кофе. Но в это заведение ходят не затем, чтобы насладиться едой и напитками, а чтобы продемонстрировать свою причастность к узким кругам, этак небрежно сообщить окружающим: «Вечерком забегал в «Карлов двор», там прикольно».

Вот уж и предположить не могла, что Кира бывает в таких заведениях. Когда я пригласила инспекторшу в третьеразрядное кафе «Мун», женщина пришла в полный восторг и несколько раз повторила: «Я очень люблю сладкое, но мне не по карману походы по ресторациям».

А сейчас выясняется, что она слышала про «Карлов двор» и даже знает, какие там залы.

Посмотрев на часы, я все же отправилась в магазин, ничего, подождет Кира, ну выпьет кофе. Если сегодня выключат электричество, а свечей в доме не окажется… Дальше можно не продолжать. Ясно, что со мной сделают домашние.

Очутившись в хозяйственном отделе, я побрела вдоль полок, пытаясь вспомнить, что мне велела купить Маня. Так, свечи с кокосовой отдушкой. Вот они. Я сама не выношу ароматизаторы с дымом. Свеча должна быть функциональной, а для запаха следует приобрести духи или дезодорант. Но, если Манюне нравится, спорить не стану, кокос так кокос. Главное выполнить ее просьбу. Впрочем, может, электричество больше вырубать не станут и мне не придется нюхать миазмы, распространяемые свечами.

Я стала изучать содержимое полок.

– Матильда, душа моя, поосторожней, – раздался безукоризненно поставленный голос, и в хозяйственный отдел вошла парочка: старушка и болонка. Бабуся выглядела выше всяких похвал. Волосы ее, слегка подсиненные, уложены в старомодную, но очень подходившую даме прическу. На лице ее был легкий макияж, ничего вульгарного, этакий намек на румянец, блеск на губах и чуть-чуть пудры. Бесстрашно обнаженную шею украшали жемчужные бусы. Вне всякой критики был светло-бежевый льняной костюм дамы. В руках она сжимала белую кожаную сумочку, ноги были обуты в босоножки, тоже белые.

Голову чисто вымытой и расчесанной болонки украшал большой розовый бант.

– Матильда, ангел мой, прошу вас, потише, – громко вещала старушка, очевидно, она была слегка глуховата, – не тяните меня, я могу упасть, пол скользкий.

Я умилилась, разглядывая парочку. Как приятно видеть пожилую даму, со вкусом одетую, великолепно причесанную, да еще владеющую правильной, слегка старомодной русской речью. В моей душе моментально проснулся преподаватель-словесник. Редко сейчас услышишь подобный разговор, все стали грубыми, нетерпимыми, резкими…

Тем временем бабуся, не замечая меня, тихонько шла вперед, приговаривая:

– Матильда, душа моя, не дергайте поводок, я могу споткнуться. Ангел мой, поменьше прыти.

Тут в конце прохода появилась кошка, очевидно, живущая при магазине. Болонка замерла.

– Матильда, вы умница, – не преминула похвалить свою любимицу старушка, – прекрасно, что послушались, вы, безусловно, можете рассчитывать на дополнительный кусок сыра к ужину.

Тут болонка рванулась за кошкой. Бабулька пролетела пару метров за собачкой, потом, догадавшись выпустить поводок, шлепнулась на пол. Я не успела броситься ей на помощь, а пожилая дама, похожая на английскую королеву, села ко мне спиной, потрясла головой и выдала тираду:

– Матильда! Сука! Говорила же, сейчас..! Какого … тянула! Дрянь! Сволочь! …! …! …!

У меня отвисла нижняя челюсть, а уши отказывались верить услышанному. Отчаянно матерясь, бабулька, кряхтя, встала. Откуда ни возьмись появилась Матильда, успевшая потерять свой розовый бант. Хозяйка пнула собачку носком элегантной босоножки и с чувством завершила тираду:

– …! …! …!

Болонка заскулила. Старушка погладила ее по лохматой голове.

– Ну-ну, друг мой, без истерик.

Но Матильда продолжала рыдать. Старушенция опасливо обернулась по сторонам и, по-прежнему не замечая меня, вытащила из проволочной корзинки пакетик орешков, открыла его и дала горсть собачке. Болонка самозабвенно схомякала угощенье. Бабушка еще раз осмотрелась и запихнула пустую обертку между бутылочками жидкости для мытья посуды.

– Пойдемте, Матильда, – снова очень интеллигентно завела она, – не тяните меня, ангел мой, сделайте милость.

Продолжая вещать, бабушка удалилась. Я схватила свечи, лимонный дезодорант и пошла к кассе. Однако внешность человека и его внутренняя сущность – это разные вещи. Мысль неоригинальная, но она пришла мне в голову лишь сейчас.

К кассе стояла очередь. Бабушка и болонка оказались передо мной.

– Ну народ! – послышался возмущенный голос.

Из хозяйственного отдела вынырнул охранник, в руках он держал пустую обертку из-под орехов.

– Сожрали и спрятали, – сердился парень, – лишь бы не платить.

Я посмотрела на бабульку, та стояла совершенно спокойно. Секьюрити продолжал возмущаться.

– Ой, какая собачка! – зачастила впереди стоящая девочка. – Можно ее погладить?

– Конечно, мой ангел, Матильда не кусается! – с достоинством сообщила старушка.

– Я хочу ее угостить. Она станет есть орешки? – поинтересовался ребенок.

Бабуся добродушно рассмеялась.

– Что вы, счастье мое! Собака не захочет даже смотреть на кешью. Вот колбаска или сыр – это для нее.

Девочка тоже засмеялась и стала тискать Матильду. Очередь притихла, даже охранник заткнулся и перестал размахивать перед покупателями пакетиком из-под орехов. Журчащая речь старушки, ее милая, добрая улыбка умиротворяюще подействовали на окружающих. А я лишний раз удивилась, насколько внешний облик и показное благообразие могут не соответствовать внутреннему содержанию. Бабуся только что ругалась матом, словно извозчик, а потом сперла вкусные орехи… Но никому и в голову не придет, что пожилая дама способна на подобные поступки.

Глава 11

Когда я пришла в черный зал ресторана «Карлов двор», Кира сидела за столиком.

– Что так долго? – воскликнула она. – Вы уже знаете?

– О чем? – удивилась я.

– О смерти Ани, – ответила Кира.

Я кивнула.

– Да. Говорят, у нее сердце остановилось.

– Нет, это был инсульт, – поправила меня она.

– Вам известна точная причина смерти? Откуда?

– Сегодня из института звонили, – объяснила Кира, – у Ани случился удар, ничего странного в произошедшем нет. Она такая тучная была!

– Что будем заказывать? – перебила нас официантка.

– Мне кофе капуччино, – сказала я.

– А мне просто холодной воды с лимоном, – добавила Кира.

Я подумала, что она стесняется делать более солидный заказ в дорогом кафе, и радушно предложила:

– Кирочка, выберите себе пирожное или мороженое, я угощаю.

– Нет, нет, – отказалась спутница, – в такую жару есть просто невозможно. Впрочем, дайте гляну меню.

Она схватила папочку и стала перелистывать страницы. Неожиданно официантка издала звук, похожий на короткий смешок. Я взглянула на нее. На ее лице играла презрительная ухмылка.

– Мы сделали что-то не так? – спросила я.

Официантка немедленно вернула на лицо любезную улыбку.

– Если вам не нравятся посетители, заказавшие кофе и воду, то следует написать в меню, что минимальная стоимость заказа сто долларов, – резко сказала я, – а теперь сделайте одолжение, позовите метрдотеля.

– Я чего? – забубнила нахалка. – Совсем ничего! Что такого я сделала?

Но всевидящий администратор уже спешил к нашему столику.

– У вас проблемы?

– Мы заказали капуччино и «Перье» с лимоном, – сказала я.

– Нет вопросов, – улыбнулся юноша, – принесут через пять минут.

– Очень приятно, что вы настолько милы, – улыбнулась я в ответ, – а вот официантка скорчила недовольную, презрительную гримасу!

– Лика! – сердито сказал мэтр. – Это как понимать? Немедленно неси кофе и минералку. Думаю, дамы не захотят оставить тебе чаевых!

– Это точно, – кивнула я, – благодарить следует лишь того, кто старается угодить клиентам независимо от суммы в чеке!

– Лика, рысью, – приказало начальство.