Религия на Кубе. Философско-религиоведческий анализ - Антон Данненберг

Формально Латинская Америка остается основным оплотом католицизма в мире, ежегодно фиксируется увеличение численности католиков в регионе более чем на 1 %. Однако рост количества верующих объясняется высоким уровнем рождаемости, а в целом же католическая церковь в регионе переживает острый кризис. Более того, как отмечает известный мексиканский религиовед Э. Масферрер, такого кризиса католицизм в Латинской Америке не видел за все четыреста лет своего существования. Исследователь приводит следующие факты: из 2 миллионов 500 тысяч рожденных в 2005 году в Мексике первое причастие приняли 1 миллион 250 тысяч новорожденных, то есть – только половина[203]. Э. Масферрер делает вывод, что родители просто не заинтересованы больше в социализации своих детей путем идентификации их как католиков. С мнением Э. Масферрера согласен и другой мексиканский исследователь М. Сапата Меса, прямо говорящий: «Сегодня мы можем сказать, что религия остановилась в своем распространении в мексиканском обществе»[204].

В крупнейшей стране Латинской Америки Бразилии, по данным национального Института географии и статистики, в 1960 году считали себя католиками 93,1 % населения, а в 2000 уже только 73,6 %. Исследовательский институт Datafolha приводит данные о том, что сегодня к католикам относят себя 64 % граждан Бразилии, при этом американский Pew Research Center полагает, что 34 % бразильцев принадлежат к различным протестантским конфессиям[205]. Заслуживает внимания и следующий факт: в 2007 году в 14 бразильских епархиях вообще не было епископов, и в то же время 22 епископа достигли 75 лет, то есть находились на пороге «пенсионного» возраста[206].

Число католиков на Кубе в конце XX века оценивалось в 40 % населения, но у большинства принадлежность к Церкви носила формальный характер. Так, по данным журнала Newsweek, в 1998 году «около 4,7 миллионов из 11 миллионов кубинцев крещены, но только 150 000 регулярно посещают воскресные мессы»[207].

Но если Кубу мы можем рассматривать как не вполне типичную католическую страну, то этого нельзя сказать относительно, например, Колумбии, являющейся классическим примером государства Латинской Америки с сильной католической традицией. Но и там наблюдаются те же процессы. Так, в начале 1990-х годов 93 % населения Колумбии называло себя католиками, но практикующими из них были всего лишь 43 %[208].

По различным данным, увеличивается и количество атеистов. Так, в Мексике их число оценивается от 2 % до 7 % от общего количества населения, в Аргентине – от 4 % до 7 %, в Уругвае – 12 %[209].

Отход населения от религии, активизация протестантских организации, безусловно, создают определенные проблемы для католической церкви в регионе, но помимо этого есть и еще один фактор, влияющий на положение и влияние католицизма в Латинской Америке. Этим фактором является размытость и неопределенность религиозных представлений верующих, что приводит к обращению их к локальным религиозным культам. При этом сами верующие формально остаются в лоне католической церкви.

Действительно, спецификой современного момента является тот факт, что параллельно с усилением глобальных тенденций в странах Латинской Америки получают активное развитие и синкретические религиозные культы, которые иногда начинают ассоциироваться с противоборством глобализации, становятся элементами системы национальной независимости. X. Касанова отмечает: «С моей точки зрения, развитие религиозного национализма может пониматься как функция глобальной экспансии западной модели общества в незападное пространство»[210].

Индейское и африканское население стран субконтинента все более активно заявляет о себе как о самостоятельной и уникальной компоненте Латинской Америки. Рост самосознания этнических групп напрямую связан и с обращением их к своим корням, в том числе и к самобытным религиозным представлениям. В данном случае сложно не согласиться с мнением Б. Тернера, подчеркивающего, что сегодня «по всему миру происходит сложное взаимодействие религии и национальной идентичности»[211].

Ярким примером здесь может служить восстание Сапатистской армии национального освобождения (EZLN) под командованием суб команданте Маркоса 1 января 1994 года в мексиканском штате Чьяпас, населенном преимущественно индейскими племенами – потомками майя.

Непростая для традиционного католицизма ситуация сложилась в Венесуэле, где, как отмечает американский исследователь Р. Хаггерти, «культурная всевключаемость природы венесуэльского католицизма символизировалась в образе национальной покровительницы метиски Марии Лионсы, популярной фигуры среди венесуэльцев всех социальных классов».

Сама же католическая церковь не вполне согласна с подобной трактовкой, отмечая с тревогой, что до тех пор «пока Венесуэла остается бедной страной с населением, испытывающим недостаток в образовании и социальном обеспечении, культ Марии Лионсы, вероятно, будет оставаться популярным»[212].

Развиты синкретические религиозные представления и среди населения Мексики, где католицизм вступил в синтез с индейской традицией майя. В Мексике широко распространен культ Девы Марии Гваделупской, о котором М. Сапата Меса пишет: «Этот культ – еще один явный пример религиозного синкретизма, которым живет Мексика», на примере которого только и можно «глубоко понимать и постигать религиозность мексиканского народа всех уровней и социально-экономических слоев»[213].

Самое ярко выраженное явление последних десятилетий – высокий уровень ухода католиков из лона католической церкви и увеличения почти в тех же пропорциях членов протестантских церквей. Испанский исследователь X. Амандо Рохас приводит следующие цифры: в Бразилии в 1991 году 83,3 % населения называло себя католиками, в то время как протестантами – 9,1 %. В 2000 году эта пропорция выглядела уже следующим образом – 73,8 % (по другим данным – 73,6 %) против 15,5 %. В Чили в 2002 году, 70 % населения заявили о том, что являются католиками, хотя в 1992 году их было 76,7 %. В Коста-Рике в 1995 году католиками являлись 84 % населения, протестантами и представителями других религий – 13 %, а в 2001 году католиками здесь назвали себя уже 70,3 %, представителями других религий – 18,7 %[214].

О взрывном росте протестантизма в Латинской Америке пишет американский исследователь П. Бергер, говоря о 50 миллионах протестантов на сегодняшний день. П. Бергер объясняет укрепившиеся позиции протестантов североамериканским влиянием в эпоху глобализации[215].

Безусловно, разрушение традиционных ценностей, которое влечет за собой глобализация, оказывает серьезное влияние на религиозный фон Латинской Америки. Индивидуализация сознания влечет за собой и смену религиозной ориентации. В случае с протестантизмом мы можем говорить о некоей индивидуализированной религиозности, направленной против коллективной, лежащей в основе католического учения.

Но глобализация имеет и другой аспект. Она порождает то, что можно квалифицировать как «квазирелигиозные» идеологии, которые фактически подменяют собой традиционные религиозные представления. Как отмечает американский социолог X. Касанова, глобальные взгляды на человечество марксистов, феминистов, гуманистов или экологов соперничают сегодня со взглядами христианства, ислама или буддизма[216].

Как представляется, с влиянием западной глобализации и продвижением западных ценностей в Латинской Америке растет и количество людей, полностью отошедших от религии. Согласно опросу, проведенному в 2007 году чилийским Национальным институтом молодежи, 25 % молодых людей в возрасте от 15 до 29 лет заявили, что не верят в Бога, в то время как в 1994 году таких людей было всего 9 %[217].

По мнению Ф. Лозадо, президента Национального атеистического конгресса и директора Ассоциации гражданских атеистов в Аргентине, причина подъема атеизма лежит в общем росте свободы в Латинской Америке: «Сейчас люди более оживленно говорят о своем атеизме. Происходит то, что случилось, например, с группами геев – люди начинают бороться за свои права, но мы еще только в начале пути»[218].

Увеличение количества атеистов, безусловно, является неоспоримым фактом. Но, следует иметь в виду, что оно происходит в наиболее развитых странах Латинской Америки с большой долей белого населения. Поэтому данная тенденция хотя и имеет место, но не является определяющей. Далее мы рассмотрим основные подходы к теории секуляризации и покажем, что и на примере латиноамериканского региона она не выдерживает критики в своем первоначальном варианте: можно говорить о религиозном плюрализме, но не об исчезновении религии.