Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович

Он найдет оправдание беспримерной жестокости Верховного главнокомандующего и сошлется при этом на «опыт» немцев, применявших заградотряды на Восточном фронте, когда впервые за годы Второй мировой войны им пришлось отступать.

Что говорить, Байбаков до конца жизни оставался человеком своего времени.

Под бомбежкой

Но вернемся к августу 1942-го. Сменивший Буденного (тот не слишком успешно проявил себя на посту командующего фронтом) генерал Петров быстро овладел ситуацией — войска прочнее укрепились на прежних рубежах обороны. Однако ожесточенность боев с каждым днем нарастала. «Находясь на командном пункте одного из наших соединений, я видел из окопов две яростные массированные атаки немецких частей, — описывал потом картину боя Байбаков. — Несмотря на плотный огонь нашей артиллерии и авиации, в результате которого изрытое бомбами и снарядами поле было буквально устлано телами убитых и раненых, они, не останавливаясь, шли и шли. Падали и снова вставали, бежали, ползли с фанатичным упорством с перекошенными от ужаса лицами, выныривали возле русских окопов и, расстрелянные в упор нашими бойцами, как бы отброшенные назад, падали навзничь. На моих глазах было уничтожено несколько тысяч немецких солдат».

Потерпев поражение под Сталинградом и, видимо, окончательно потеряв надежду захватить кавказскую нефть, Гитлер дал указание уничтожить нефтеперерабатывающие заводы Грозного. Десятки бомбардировщиков «фоккевульф» бомбили эти заводы, сбрасывая бомбы весом в 250 килограммов. Под эту бомбежку попал и Байбаков с начальником грозненского нефтекомбината Кочерговым. Они ехали на машине с промыслов в Грозный через территорию нефтеперерабатывающих заводов, когда над их головами показались самолеты с черной свастикой: «Мы выскочили из машины и укрылись в водосточной канаве. Только легли, как в тот же момент недалеко от нас грохнулась огромная бомба в траншею, где прятались 12 пожарников, мощным разрывом траншею вместе с людьми разнесло на части — ни один человек не уцелел, все погибли. Нас же сильно засыпало землей и щебнем, но ни одним осколком не задело. Нам повезло — мы не успели добежать до той траншеи».

В сентябре Байбаков вернулся в Москву, к делам в наркомате. После того как фашистами был захвачен Северный Кавказ, где располагался второй по значимости центр нефтедобычи, угроза нависла и над Баку. К тому же возникли проблемы по доставке нефтепродуктов на «Большую Землю». Поэтому было принято решение о строительстве «Второго Баку» в тех регионах, где также были обнаружены залежи нефти. С этой целью из Баку в район Куйбышева (ныне Самары) были направлены нефтяное оборудование и 5 000 бакинских нефтяников (еще 5 000 человек отправились в Поволжье, Туркмению, Казахстан и другие перспективные с точки зрения нефтедобычи места). Возглавил бакинский десант секретарь Бакинского горкома партии по нефтяной промышленности Яков Агарунов.

Как первый заместитель наркома Байбаков был назначен уполномоченным ГКО по перебазированию большого количества нефтяников и техники кавказских районов на Восток. Знаменитые бакинские мастера бурения, опытные инженеры и техники, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — все они были мобилизованы. Люди, непривычные к северному климату, снимались с родных мест, не имея порой зимней одежды. На дорогах они мерзли, болели и иногда умирали. В течение трех месяцев почти десять тысяч бакинских нефтяников, большинство с семьями, организованно выехали в восточные районы страны. Нефтяники Ишимбаевского (Башкирия) промысла зимой 1943-го писали в Кремль Сталину: «Мы знаем, что значит нефть на войне. Пусть мы далеки от боев, но мы тоже армия и дадим стране нефти, сколько потребуется для победы. Каждая тонна нефти — это наш залп по Гитлеру!»

Одновременно с эвакуацией нефтяников из Баку «эвакуировали» и нефтепродукты. О ходе этой операции Байбаков докладывал руководству страны.

В конце 1942 года, впервые с начала войны, большая группа нефтяников была награждена орденами и медалями. Байбаков получил орден Ленина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нефтедобыча будет прирастать Сибирью

Несмотря на войну, поглощавшую все ресурсы экономики, Сталин требовал, чтобы поиски нефтеносных территорий продолжались. Была поставлена задача: вести разведочные работы в Сибири. Пусть в небольшом объеме, но вести. Байбаков издал приказ:

«<…> С целью концентрации разведочных работ на наиболее перспективных и легко осваиваемых площадях Западной Сибири и в соответствии с приказом наркома нефтяной промышленности от 3 июня 1942 года за № 192 приказываю:

Управляющему Западно-Сибирским геологоразведочным трестом т. Милорадову:

— сосредоточить глубокое разведочное бурение на Асановской площади и выявить в 1942 году ее промышленную нефтеносность. Бурение производить одновременно 3 станками. В текущем году пробурить 2 800 метров;

— ликвидировать разведочное бурение на Тавде в связи с удаленностью Тавдинского района от удобных путей сообщения, заболоченностью его, а также последними данными Западно-Сибирского треста, ставящими под сомнение прежние выводы по результатам геолого-поисковых работ о наличии прямых признаков нефти;

— сосредоточить основные геолого-поисковые работы на восточном склоне Урала и Кузбассе. <…>

Директору нефтяного научно-исследовательского геологоразведочного института т. Алексееву Ф. А.:

— организовать в 1942 году Восточно-Уральскую, Северо-Сосьвинскую, Бийско-Кокчетавскую и Кузбасскую тематические партии с задачами обобщения геологических материалов, оценки отдельных районов и структур, сложенных мезозойскими и палеозойскими отложениями, в отношении их нефтеносности и обоснования выбора районов для дальнейших работ на нефть;

— представить к 15 декабря 1942 года заключения по исследованным районам и проекты на разведочные работы по перспективным площадям. Главнефтегазразведка требует от руководства Западно-Сибирского треста, ГСГТ, Нефтегазо-съемки, НГРИ полной увязки в практической работе и решительного перелома в деле создания нефтяной базы в пределах Западной Сибири и восточного склона Урала, развертывания стахановских методов труда и мобилизации всего коллектива ИТР, рабочих и служащих на выполнение и перевыполнение производственных планов. <…>

Заместитель народного комиссара

Нефтяной промышленности СССР Н. Байбаков. <…»>

О том, что Западная Сибирь может быть богата нефтью, позже, уже после войны, Байбакову «докладывали» сами жители этих краев. 29 июля 1946 года он получил письмо от тракториста Шевыринской МТС Аббатского района Тюменской области Ивана Викулова, курсанта Ишимской школы механизации сельского хозяйства. Тот писал, что область испытывает острый дефицит горючего и смазочных материалов, особенно на МТС. И обращался с просьбой: нельзя ли расследовать недра Аббатского района? «Неподалеку от села Татарское, в котором я живу, уже три года замечаю выход на поверхность земли маслянистой жидкости. Как будто разлит керосин на воды, а на перекате реки против этого места сплошные пузыри, вроде как выход газов». Викулов подметил, что эти признаки расположены треугольником вокруг села. И еще из увала-горы все время сочится вода, такая, как будто в нее налито горючее, по поверхности она покрыта слоем фиолетового цвета. В конце он писал: «Конечно, точных признаков месторождений нефти я не знаю, а по таким предполагаю, что здесь есть нефть. Прошу Вас сообщить мне точные приметы месторождения и охарактеризуйте мои. Вот все, что я должен был вам сообщить. Викулов».

Письмо было передано для ответа начальнику геологического отдела треста «Главвостокнефтедобыча» Н. Грязнову. Тот дал автору ряд рекомендаций и просил сообщать о результатах наблюдений в «Главвостокнефтеразведку».

Первые послевоенные годы Байбаков регулярно докладывал Сталину о том, как идут поиски нефти и газа в южных районах Тюменской области. Поиски эти были безуспешны. До первой крупной удачи Сталин не дожил.