Фрилансер. Абсолютный хищник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— На самом деле у меня два варианта, — пакостно улыбнулся я. — И третий — написать песню самим. Про реально каких-нибудь госпитальеров, только на русском. Но давайте остановимся на вашем.

— Нет, скажи второй! Нам интересно! — подался вперёд Фудзи.

— Потом. В другой раз.

Они назвали свой. Он совпал с тем, что «придумал» и я. Ожидаемый вариант. И на самом деле спасибо предкам, что он у нас в загашнике был. Ибо под техзадание сеньора Эскобара предки в прошлом могли банально не написать стоящей вещи. Или она могла банально быть не настолько стоящей, чтобы остаться в веках. И я не нашёл бы её в базах данных, не скачал наряду с десятком тысяч других песен и не показал бы парням. И мы сейчас занимались бы тантрическим сексом, придумывая песню, сочиняя, что гораздо сложнее. Да, стиль мышления у парней изменился — они пишут своё, и это «своё» стало заметно тяжелее, с суровыми рифами, с длинными соляками, с перетоком из низких в высокие (под мой голос в симбиозе с Кареном), и главное, появился драйв, какого не было в сопливых песнях «Алых парусов». Но, блин, придумывать всегда в разы сложнее!

— Сволочь ты, Чико, — выдал вердикт Хан, когда я наотрез отказался озвучивать второй возможный вариант. — Нам же страсть интересно, что мы пропустили.

— Парни, самая короткая дорога это та, которую знаешь, — успокоил я. — А самый сложный выбор — это выбор Буриданова осла. Давайте не будем напрягаться, дескать, «нет, эта — фуфло, пробуем вторую». Начнём одну — одну и закончим, как бы ни разосрались из-за неё на репетициях.

— Смысл в этом есть, — согласился Фудзи. — Давай, я не против.

Творческий процесс мучительный. Один «Дым над водой» как вспомню, чего нам стоил…

Будем мы в ближайшее время репетировать. Перекладывать музыку под мой голос. Соединять, резать, клепать. Повышать/понижать. Будем ссориться. И на фоне психов будет велика вероятность коллективно забросить дело на полпути и начать сначала с другой композицией, где все прелести творческих мук предстоит познать по полной. Новый круг ада. Чур-чур!

— Итак, решено. Берём этих… Болгар, — вынес вердикт Карен.

— Сербов, — поправил я.

— Да какая разница! Я в них не разбираюсь, — отмахнулся он.

— Там всё рядом, — хмуро поддержал его Хан. — Чёрт ногу сломит. Я тоже не разбираюсь.

— Ага, как в Дагестане, — не мог не поддеть Карен. — Там вас тоже много таких разных на маленьком участке суши.

Хан нахмурился, но решил не развивать давнюю внутрикомандную дискуссию.

— В таком случае завтра же принимаемся за репетиции? — подался вперёд Наото.

— Так точно! Я — за, — отсалютовал пивом Хан.

— Парни, вы забыли кое-что, — усмехнулся я. — НПК это не конкурс. У него иная задача. Это, мать его ШОУ.

Пауза. Парни смотрели на меня, но не понимали подтекста. Разъяснил:

— Какую бы вы забойную тему ни сделали, этого мало. Наша задача не «достойно выступить», как у всех. Наша задача — порвать зал. Порвать планету. Порвать всех. Чтобы ни у кого не было сомнения, мы — лучшие. А значит, что нужна охрененная визуализация.

Нам нужна убойная картинка, парни. Желательно в костюмах эпохи. Желательно не просто в костюмах, а в достоверных, в реконструкции. Латы-шматы, мечи, копья, пушки, коняшки — всё такое. Реальная картинка битвы, кровь, но последняя в меру, чтоб цензура пропустила. С офигительной подачей в зал, что, блин, он, зритель, там; надо заставить зрителя пережить всё вместе с героями. Эмоции — вот ключ ко всему. Только заставив зрителя плакать, мы сможем достигнуть цели. Иначе получим на выходе пшик. Мне в общем плевать на Эскобара и его карьеру, но во-первых, работу, если берёшься, надо делать хорошо, и во-вторых, я действительно хочу разрушить НПК.

— Кто хоть за ним стоит? — понимающе и поддерживающее улыбнулся Карен. — Выяснил?

— Обижаешь! — Я усмехнулся. — Хотя было непросто. Но по косвенным данным всё откопали и просеяли.

— Кто же? — А это загорелись глаза Фудзи.

— Сама Селена Маршалл, парни! — довольно выдал я информацию из сводки Даниеля, которой занимался, покинув школу, сбагрив чудовище на Эмму. — Семь месяцев назад она продала почти все свои акции проекта. К слову, компания её матери была одной из четырёх основателей конкурса в современном виде. НПК был и до этого, но при королева Оливии они прыгнули в дамки, и устроили всё «по-взрослому». И заработали на проекте миллиарды за эти годы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

НПК политизирован; несмотря на то, что звездульки там третьего эшелона, учредители гребут деньги карьерным экскаватором. И вот представьте, что такая акула бизнеса, как Селена продаёт свой пакет в четверть проекта, оставляя за собой лишь полтора грёбанных процента? Причём покупатели акций — трое остальных совладельцев в равных долях. Сечёте?

Над столом повисла тишина. Наконец Фудзи выдавил:

— Селена решила «кинуть» партнёров, слив им свой пакет. Наказать за что-то своё, нам неведомое. В результате нашей диверсии она разорит их, заставив платить очень и очень много из своих средств. Возможно даже по дешевке скупит другие их активы. А сама понесёт только полтора процента от общих убытков. Так?

— А один моржовый хрен «поднимется» на этом скандале, — добавил Хан, — его узнают в столице, и на следующих выборах народ, ЗНАЮЩИЙ, кто такой Эскобар, будет за него голосовать. Так как этот перец на слуху, а голосует демос за того, кто на слуху, кого знает, а не за умного.

Верно мыслит. Я поаплодировал.

— При этом мы на острие атаки, физические исполнители замеса, — поддержал мозговой штурм Карен, — и слава будет нас не просто преследовать — мы будем купаться в её лучах! — Его глаза озорно загорелись.

— Именно, всё это так, — согласился со всеми я. — А потому повторяю: нам капец важно, чтобы еально порвать всех, а не просто «достойно выступить». И без видеоряда там — никак!

А потому берём музыкальную паузу до завтра и пишем подробный сценарий, как и что должно происходить в сопроводиловке. Хотя бы примерный план. Я попробую напрячь связи среди реконструкторов, смогут ли организовать постановку? Она должна быть не простой — три лошадки и пять латников на «зелёнке», которых нейросеть размножит, а реально эпической.

— Но монтаж… — попробовал возразить Карен.

— Нет, — уверенно покачал я головой. — Никаких монтажей и зелёных фонов. Только хардкор. В зале любая фальшь остро чувствуется, какой бы умной ни была нейросеть. Так что, Фудзи, бери перо, начинай писать, — откинулся я на спинке кресла.

Глава 4. Соломинка

Разговор с реконструкторами не получился. Снова. Упёрлись. Но подвижки были — они хотя бы с нами разговаривали. Однако в спорах с ними я пролюбил главное — время. И когда кинулся забирать Сиби, понял, что… Мягко говоря, Эмму подвёл.

В торговый центр, где они меня ждали, подъехал около девяти вечера. Девчонки сияли, но вид у обеих был усталый. Чудовище сверкало и сияло, и тащило по три-четыре сумки со шмотками в руках, а также было грамотно подведено и подкрашено, сверкало маникюром и переодето в настоящую аристократку. Даже венчающая голову деловая шляпка создавала ощущение, что перед тобой наследница богатого рода, а не колхозница из округа Идальго с обратной стороны планеты.

— А куда делись «Ангелы ада»? — поддел я.

— Заказали. — Ответила мне Эмма, не Сиби. — Завтра заберёте. С хорошим голографическим логотипом.

— И сколько это всё добро стоит? — окинул я и саму сеньориту, и её покупки.

— Ах, Хуан, это просто деньги! — также беспечно отмахнулась Эмма. — Зато я получила такое удовольствие от общения, какого с детства, наверное, не получала. Сиби, ты душка, я тебя люблю! — Она чмокнула девчонку в висок. — Давай на выходных пересечёмся? После информатики будет физика, я её не сдаю.

— Замётано! — подняла палец вверх малолетняя… Аристократка. Теперь только так.

В общем, если предложу возместить убытки, меня не поймут. Но вещей девчонки накупили на сумму в три-четыре раза большую, чем моё трёхмесячное жалование в департаменте. И это не считая ресторана и двух кафешек, где угощялись сладостями, маникюра и косметики. М-да…