Деспот (СИ) - Арина Арская

мой облик нежности и игривости. Для пущей сексуальности встряхиваю волосами и томно закусываю губу. Смущаюсь от своей развратности и торопливо облачаюсь в костюм, которая вновь превращает меня в строгую и элегантную леди.

— Софья, — Виталий сидит в кресле за моим столом.

Напрягаюсь от его строгого и официального голоса. Возмутится, что ему пришлось зайти за мной?

— Да? — приглаживаю волосы и натянуто улыбаюсь

— Не подскажите, где купили ту пижаму? — встает и шагает к двери. — У меня дочка-подросток любит все розовое. Не поверите, Софья, даже подоконники в ее комнате покрасили в розовый.

Теряюсь от вопроса и отвечаю, что заказала через интернет, и могу скинуть ссылку на магазин. Виталий печально жалуется, что со всемирной сетью совершенно не дружит.

— Я могу заказать, — следую за ним. — А размер какой?.

— Уточню у жены. Благодарю, Софья, а то я с Милой мало времени провожу из-за работы, и она очень обижается. Возраст сейчас у нее непростой.

Слышу в голосе Виталия сожаление, и я хочу его приободрить:

— Думаю, она понимает, что вы стараетесь.

— Надеюсь.

Печально вздыхает, и мы заходим в лифт. Чувствую вину. Виталий сейчас мог быть с семьей, а он вынужден возиться с игрушкой босса. Стоит ли мне перед ним извиниться? Хотя если кому и стоит это сделать, то Мирону Львовичу.

— Если я вас попрошу отвезти меня домой, то вы мне откажете, да? — идем через пустой вестибюль.

Каблуки стучат по мраморному полу, и я запахиваю пиджак. Я уже готова просить временного ночлега у вредной старухи-соседки, если мне не удастся вызвать слесаря.

— Нет. Мирон Львович дал мне четкий приказ привезти вас к нему, — Виталий открывает дверь и пропускает меня вперед в сумерки. — И я его выполню, Софья. Без обид.

— Да какие уж тут обиды, — уныло отзываюсь я. — Встряла я по самое не хочу.

— Важно мыслить позитивно, — философски говорит Виталий. — И не кукситься. Мирон Львович вас не обидит.

— Он уже обидел.

— О, вы не знаете, как он может обидеть, — загадочно хмыкает Виталий.

— Например, пойти на шантаж? — едко уточняю я.

— К каждому свой подход, — распахивает дверцу машины и улыбается, — своя стратегия. Мирон Львович хотел уладить все цивилизованно, но некоторые товарищи, как Иван, зазнаются. И логично, что рано или поздно они получают щелчок по носу. Или виски в лицо.

Краснею и спешно ныряю в салон. Я только забыла о домогательствах жирного хряка, как мне об этом напомнили. Сама виновата. Иногда лучше промолчать, чем глупо съехидничать.

Глава 14. Красиво жить не запретишь

— Какую музыку вы предпочитаете, Софья? — спрашивает Виталий, когда заводит машину.

— А что слушает Мирон Львович? — тихо уточняю я.

Я желаю узнать босса с другой стороны. Пока я вижу в нем только похотливого эгоиста, который почему-то мной заинтересовался.

— Классику, Софья.

— Ну, было бы глупо ожидать, что он слушает, например, попсу, да?

Виталий смеется.

— А вы что слушаете?

— О, Софья, мне однажды так прилетело от Мирона Львовича, когда он узнал мои предпочтения в музыке, что я удалил все композиции даже из телефона.

— Вы меня заинтриговали.

— Боюсь, вы во мне разочаруетесь, — вновь смеется.

— Ну же, Виталий.

Молчит, хитро поглядывая в зеркало заднего вида, и я осторожно предполагаю:

— Блатняк, да?

Кивает.

— Вы сидели? — хмурюсь.

— По молодости.

На мгновение в глазах Виталия пробегает холодная тень жестокости, и я ежусь. Не хочу знать подробностей.

— Не беспокойтесь, Софья. Я свое наказание понес и сейчас законопослушный гражданин, — улыбается и переводит взгляд на дорогу. — Нет никакого желания возвращаться в места не столь отдаленные. Предпочитаю лишь слушать о тюремной романтике, но не вариться в ней.

— Это как песни о школе, — едва слышно отзываюсь я. — Могу поплакать под них, но вновь вернуться за парту? Нет, спасибо.

— Можно и так сказать.

Мирон Львович не стал бы нанимать на работу сомнительную личность. Таким, как он, в окружении важны надежные люди. Если он доверяет Виталию, то и мне следует расслабиться и отбросить сомнения. Каждый из нас может ошибиться. Надеюсь, сидел Виталий по какой-нибудь несерьезной статье. За кражу или драку, но без убийства.

Смотрю на пальцы Виталия. Наколок нет, но если приглядеться, то можно заметить едва заметные шрамики. Свел. Не мое дело, за что отбывал Виталий срок. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Классику поставить, Софья? — нарушает тишину мягким голосом. — Боюсь, школьных песен у меня нет.

Кротко киваю. Не скажу, что я фанатка классической музыки, но послушаю то, под чем Мирон Львович размышляет или мечтает. Ему ведь не чужды грезы о чем-то хорошем и светлом?

Застряв в пробке между стеклянных башен, что подпирают в летних сумерках небо, Виталий неразборчиво ругается под нос. Все эти высотки, яркие огни, шум и вечная спешка Москвы меня всегда напрягали. Мне, конечно, по душе тишина и неторопливость провинции, откуда я родом, но там никто не предложит хорошую зарплату и перспектив. И мужчин таких, как Мирон Львович, не встретишь.

Понимаю, что он видит во мне куклу,