Линкор 'Альбион' - Борис Вячеславович Конофальский

она из себя представляет?

- Мы следили за ней всё это время. Тем не менее…

- Тем не менее? Вы не знали, что имеете дело с фанатиками? Вы полагали, что это существо согласится сотрудничать с нами? – леди Кавендиш сделала паузу, и когда леди Рэндольф не ответила на её вопрос, продолжила: - Она должна была встретить курьера и отвести его к резиденту. Или забрать у курьера деньги и отнести их резиденту. Но теперь она мертва, соответственно… Вы потеряли нить, милочка.

«Милочка», – это вульгарное слово герцогиня употребила специально, чтобы подчеркнуть всю несерьёзность, всю поверхностность собеседницы.

Впрочем, она имела право на подобную колкость: во-первых, герцогиня стояла на два ранга выше госпожи Рэндольф Черчилль, а во-вторых, её праправнуки были ровесниками этой юной особы.

- Но мы взяли курьера, мадам, - чуть более резко, чем обычно, отвечала леди Рэндольф; видно, её всерьёз уколола «милочка».

- Полагаете, курьер выведет нас на резидента? – весьма флегматично, если не сказать саркастично, поинтересовалась герцогиня.

- Вполне вероятно, у него должен быть резервный вариант контакта на случай провала связной.

- Возможно-возможно…, - произнесла герцогиня и тут же перевела тему: - Мне сообщили, что на аэростанции был какой-то переполох, шум, стрельба, беготня. Как бы всё это не попало в газеты; полагаю, что огласка в этом деле нам не нужна. Нас и так упрекают, что мы здесь слишком своевольны. Словно у себя на острове.

- Не проникнет, - заверила леди Рэндольф, - на аэровокзале пытались поймать ловкую воровку, полиция уже сформулировала версию для газет.

- Воровка? А не много ли трупов для обычной полицейской облавы на воров? – спросила герцогиня, демонстрируя подчинённой свою осведомлённость о том, что происходило на аэростанции.

- Вам не о чем волноваться, мадам, - заверила подчинённая, - будет заметка в газете, которая нас устроит. Этот вопрос решён. А пока я займусь курьером. Надеюсь, мне удастся его разговорить, и мы выйдем на резидента.

- Я тоже на то надеюсь, моя дорогая, - всё с той же саркастичностью продолжала леди Кавендиш. Она была почти уверена, что это всё ерунда, что резидент после исчезновения связной не выйдет на связь с курьером ни при каких обстоятельствах, а заляжет на дно или вовсе покинет Гамбург. Но говорить об этом своей юной коллеге она не хотела, пусть американка сломает зубы и опозорится окончательно.

Миледи поигрывала кулоном с дорогим изумрудом на своей груди. Впрочем, если фанатики залягут и уйдут, это уже победа. В идеале было бы прекрасно всех их выловить и переделать, но срыв планов противника – это был уже приемлемый результат.

- Курьер уже начал говорить?

- Нет, пока молчит, рассказывает легенду, что он торговец из Праги.

- Надеюсь, он заговорит прежде, чем умрёт, – произнесла герцогиня, зная, что это ровным счётом ничего не даст.

- Я прослежу за этим, – обещала леди Рэндольф. – Но для верности я хотела бы просить у вас доктора Мюррея. С ним бы я была уверена в успехе.

Герцогиня улыбнулась ей со всем возможным радушием и ответила ласково:

- Боюсь, что вам придётся закончить дело, рассчитывая только на свои силы, – она сдала паузу и прибавила. – Милочка.

Всё, что могла сделать леди Рэндольф в ответ, так это быть не до конца учтивой. Так она и поступила. Молодая дама, собираясь уйти, вместо вежливого прощания только присела в книксене. И когда она уже была в дверях, начальница её окликнула:

- Дорогая моя, а как быстро умерла эта славянская фанатичка?

- Почти моментально, мадам, но почему вы интересуетесь?

- Какова она была из себя?

- Совсем юна. Прекрасно сложенная, приятная, с хорошими волосами. Очень сильная, быстрая, с отличной координацией… Прекрасно владела оружием. Улучшенным и полицейским пришлось попотеть, прежде чем они загнали её в угол.

- Вот как? – Герцогиня была явно заинтересована. И её молодой сотруднице показалось, что это первый интерес умудрённой жизнью дамы за весь их сегодняшний разговор. - Я хочу знать, что за яд она применила.

- Возможно, что это был кураре, - предположила молодая дама.

- От кураре не умирают мгновенно, от него задыхаются минуту или две, - назидательно, но в тоже время отвлечённо говорила леди Кавендиш, думая о чём-то своём.

Леди Рэндольф не стала спорить, она не очень хорошо помнила курс лекций про яды. Не стала спорить и не уходила, замерла у дверей и ждала, пока её руководительница не примет какое-то решение. И та наконец подняла на неё глаза.

- Труп этой русской увезли…

- Полицейские. Скорее всего, в морг криминального управления или в главный городской морг.

- Да…, - задумчиво произнесла герцогиня – и тут же оживилась. – Найдите её труп и привезите мне его сюда.

Тон её был безапелляционен, и как ни хотелось леди Рэндольф возразить, сказать, что она хочет побыстрее заняться курьером, но противиться герцогине она не посмела.

- Конечно, миледи.

- И если вас не затруднит, дорогая моя…, - продолжала леди Кавендиш, – поспешите, он нужен мне свежим.

- Я займусь этим немедленно, миледи, – пришлось пообещать леди Рэндольф прежде, чем уйти.

- Чёртовы выскочки, – тихо и с улыбкой выругалась леди Кавендиш, когда осталась в кабинете одна. У неё пропало желание продолжать работу.

А леди Рэндольф вышла из кабинета своей руководительницы в состоянии лёгкого негодования и быстро пошла к выходу. Всё это было очень, очень неприятно для молодой и полной сил дамы. Дженнет Рэндольф, разумеется, понимала, что операция прошла не безупречно, но устраивать ей подобный разнос… Нет, это было недопустимо. Не зря старуху прозывали Джорджиана Холодная. Хотя нет, ей больше подошло бы…

- Поганая мумия! – тихо прошептала молодая женщина и сама, без помощи лакея, распахнула тяжёлую входную дверь.

А у экипажа, что стоял под парами, дымил сигарой Джон Дойл, помощник леди Рэндольф. Главной его задачей было, как говорила старая леди Кавендиш, «укрощение улучшенных». Но и для решения других вопросов этот крупный мужчина с пурпурным лицом и рыжими усами тоже подходил. Уже по тому, что леди Рэндольф забыла опустить вуаль, и по её раздражённому лицу Дойл понял, что начальница устроила молодой сотруднице взбучку. Поэтому он не стал задавать леди Рэндольф вопросов, а расторопно открыл дверь экипажа и откинул ступеньку, а после и галантно предложил руку, чтобы дама смогла опереться: прошу вас.

И та,