Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына

встретиться, а дальше мы со всем справимся, чтобы нам судьба не подсунула.

− Каков упрямец, − сказал Валерий Никандрович. – Тогда план наш следующий. Мне нужно свой ритуал провести. Попросить покровителя моего, чтобы помог. Если всё пойдёт, как надо, память к тебе вернётся. И там ещё одно препятствие есть: эта чужая душа в теле Алисы. С ней– то что делать?

− Я обещал ей помочь. Выяснить, кто она такая? Мы уже продвинулись немного.

Старик нахмурился.

− Ох, лезешь ты не туда. Душа эта провинилась перед Богом. Отвергла величайший дар, который ей был дан. Оттого-то и не смогла дальше пойти. Искала, куда бы приткнуться, чтобы чужим жизнью телом пользоваться.

Стас почувствовал, как голова стала тяжёлой. Помассировал виски.

− Я что-то устал, не понимаю, о чём вы.

Старик поскрёб подбородок, размышляя. Потом встал и принялся ходить по комнате, не обращая внимания на Стаса. Стас привалился к спинке дивана, не решаясь попросить чаю. Только конфету в рот засунул. Старик остановился перед Стасом, вид у него был грозный. Стас даже жевать перестал.

− Что случилось? – спросил он, как школьник с набитым ртом.

− Я знаю, что это за душа. А теперь и тебе придётся это узнать. И, конечно, заплатить. В этом мире старик воздел руки к небу: ничего не бывает бесплатно. Мы либо платим, либо расплачиваемся. Твой второй вариант. Я тебе больше скажу: с ней я помогать тебе не буду. Тебя никто не просил туда лезть. Почему сразу ко мне не пришёл?

− Я думал, это Алиса, − Стас почувствовал, как в желудке всё сжалось от холода. – Я надеялся, что это Алиса.

− Лебединое озеро помнишь? Лебедь чёрный, лебедь белый. Уходи, устал я, − старик тяжело опустился в кресло напротив. Морщины на лице стали глубже, лицо осунулось. – То, что я обещал, сделаю.

Стас поднялся, проглотил конфету и облизал липкие губы. Надел пуховик. Из кармана на пол вывалился бумажник.

− Извините, Валерий Никандрович. Вы не назвали цену за ваши услуги.

− И не назову пока. С внучкой посоветуюсь. Ей по молодости, то одно хочется, то другое. Мне-то старику ничего не нужно.

− Хорошо, спасибо.

Стас, придерживаясь за перила, спускался по ступенькам, желая только одного, дойти до магазина, чтобы купить бутылку воды и выпить её залпом.

После воды в голове в голове немного прояснилось, хотя слова «лебедь белый, лебедь чёрный» продолжали крутиться в мозгу. Да и иначе и быть не могло. Старик сказал правду, хоть и не видел Аллу. Её частые смены настроения это подтверждали. Два лебедя, два разных человека жили в теле его любимой Алисы.

Ещё не давала покоя фраза, что за свою помощь Алле, он должен расплачиваться. Что плохого помочь запутавшемуся человеку? Стас побродил по Арбату, вокруг спешили люди, жизнь не останавливалась. Только вот он совершенно не знал, чем заняться. Была бы Алла здорова, поехал бы с ней к дому на Котельнической набережной. И тут Стаса осенило. Он вполне может поехать туда один. Погулять вокруг, вдруг что и получится узнать. Какое-никакое, а всё-таки занятие. Ему без Аллы с её выходками спокойнее будет.

Стас вышел на кольцевой Таганской и спустился вниз к самой высотке, гордо, словно огромная птица, раскинувшая свои крылья над двумя реками. Встал на тоже место, где стояла Алла, задрал голову вверх, даже голова закружилась. Сколько этажей, сколько квартир.

Стас вернулся в уютный дворик внутри высотки и открыл википедию, из которой узнал, что высотный корпус насчитывает тридцать два этажа, а боковые по восемь– десять. Изначально в высотке было пятьсот сорок квартир. Стас приуныл. Найти информацию казалось невозможным. Не стоит рассчитывать, что ему повезёт, так же, как и на Арбате. Стас бегло просмотрел статью и, к своему удивлению, узнал, что после войны дом достраивали заключённые ГУЛАГа, а тюремный лагерь располагался на строительной площадке вплоть до последнего года. Ходили легенды, что рабочие выцарапывали на стёклах слова «строили зеки» и позировали для барельефов. Государство выделяло квартиры известным деятелям искусства и науки. Здесь жили Уланова, Раневская и Клара Лучко, известные поэты и писатели. Квартиры так же получили чиновники НКВД и МВД, а в корпусах «Б» и «В» работали физики-ядерщики под руководством самого Берии. Стас открыл карту: корпус «А» располагался вдоль Москва реки, корпус «В» вдоль Подгорской набережной, а корпус «Б», центральный, устремляющийся шпилем в самое небо.

Стас снова прошёлся, обходя подъезды. Он уже основательно замёрз, а всё ещё не видел никого подходящего. Мамашки с детьми и даже бабушки были слишком молодыми, чтобы их можно было спрашивать.

И вот, когда он уже собрался уходить, во двор вошла пожилая женщина с большим пакетом из Пятёрочки. Поставила на скамейку продукты, а из портсигара достала тонкую сигаретку. Одета она была, хоть и старомодно, но со вкусом. Каракулевая длинная шуба и такая же каракулевая шляпа с полями, из-под которых выглядывали уложенные седые волосы. Брови у неё были подведены, а губы слегка подкрашены. Интеллигентное лицо, которое вполне могло принадлежать, как жене физика-ядерщика, так и представительнице артистического мира. Прикурив, пожилая женщина присела на скамейку.

Сердце у Стаса забилось, подобно охотнику, увидевшему дичь. Сейчас или никогда. Более подходящего момента может и не быть.

− Добрый день, − Стас остановился на почтительном расстоянии. − Я разыскиваю человека, жившего в этом доме. Не могли бы посоветовать, к кому обратиться?

Старушка прищурилась, разглядывая Стаса.

− И в каком году здесь жил этот ваш человек? Тут знаете, сколько народа поменялось.

Стас прикинул. Алле было предположительно восемнадцать, когда она ещё здесь жила, до встречи с поклонником.

− Начало восьмидесятых годов. Потом у меня есть предположение, что она погибла.

Старушка нахмурилась, губы крепче сжали сигаретку, образуя вверху лишние морщинки.

− Я что-то вас не понимаю. Если она погибла, зачем вы её разыскиваете?

Стас замялся, видя, как старушка смотрит на него с подозрением.

− Пожалуйста, это очень важно, − сказал он, как можно проникновеннее. − Если вы жили здесь с самого начала, вы могли знать эту девушку.

Старушка сбросила пепел, посмотрела на дом и вздохнула.

− Много чего произошло с тех пор, и мало кто остался из прежних жильцов. Продали, разменяли на несколько квартир. Кто-то сдаёт и живёт за границей. Сейчас старых жильцов можно по пальцам пересчитать.

− Вы всех их знаете?

− Знаю, когда-то мы жили дружнее, чем сейчас. Делили вместе радость и горе, − пожилая женщина