Замуж по контракту - Агата Лав

верю ей.

Не верю в ее покаяние. Я же говорю, что в мире Бестужева проблема с искренностью. Я смотрю в прожженные хитрые глаза Анастасии и понимаю, что ею руководит страх. Она увидела, что Бестужев действительно идет мне на уступки, и почувствовала угрозу. Я же могу пожаловаться на нее, попросить наказать, используя небывалое расположение Влада.

Да, вот в чем дело.

Она поняла, что просчиталась в первый день, и теперь пытается исправить ситуацию.

— Фотография моих родителей на тарелке — твоя придумка?

Помощница ведет плечами, словно я ударила ее этими словами.

— Да, — ей приходится признаться. — Я не знала, как еще заставить вас слушаться. Мне дали невозможно плотный график, у меня не было времени уговаривать вас. Мне пришлось действовать жестко.

Я выставляю ладонь, не желая выслушивать ее оправдания.

— Значит моим родителям ничего не грозит? Влад ничего не знает об этом?

Анастасия качает головой.

— Не знает, — подтверждает она. — Но он бы нашел способ вас заставить, если бы вы решили упрямиться.

Она делает шаг ко мне, приподнимая ладони.

— Давайте попробуем с чистого листа? Елена, я совершила ошибку из-за недопонимания. Я…

— Сейчас просто замолчи.

Мне чертовски хочется вычеркнуть ее из своего окружения раз и навсегда. Я выдыхаю полной грудью, уже представляя, как в последний раз услышу стук ее каблуков, но вдруг понимаю одну важную вещь. Она сказала, что давно работает на Бестужева, а значит она должна многое знать о его жизни.

Ведь так?

Это же шанс…

Узнать все то, что я тщетно пытаюсь вытащить из Влада, чтобы понять его.

— Я хочу продолжить разговор в другом месте, — произношу, оглядывая большую столовую, которая не подходит для предстоящего разговора. — Чтобы нам никто не помешал.

Настя показывает путь без уточняющих вопросов.

Я узнаю кабинет, в который она меня приводит, с первого взгляда. Именно в нем я маялась, пока ждала Бестужева с вечеринки, и именно в нем Влад по-настоящему напугал меня в первый раз. Он рванул мое тело на себя, вклинившись между ног и заставив лечь на кожаную обивку. Больше Влад ничего не сделал, но мне хватило. Сердце даже сейчас пропускает пару ударов, когда мне на глаза попадается проклятый диван.

Я обхожу его стороной и иду дальше, к письменному столу с пустыми фоторамками. В этом доме бесполезно рассматривать детали и искать подсказки о характере Влада, он не обжит и выглядит как запасной аэродром. С таким же успехом можно делать выводы о нраве хозяина по его номеру в отеле.

— Можно я выпью? — неожиданно произносит помощница, указывая на бар.

Я пожимаю плечами, показывая, что мне все равно. Я опираюсь на стол и собираю ладони в замок на бедрах. Пока Анастасия выбирает напиток, я пытаюсь выбрать первый вопрос.

— Так сколько лет ты работаешь на Бестужева?

— Почти десять. Я попала в его компанию на стажировку и так и осталась, он тогда еще занимался делами в области, а не в столице.

— Какими делами?

— Грузоперевозками. Логистика для строительных компаний.

Ее ответ удивляет меня. Я верю, что это прибыльное дело, но не с миллиардными чеками.

— Ждали другого? Нефтяную скважину? — Анастасия сухо улыбается, отпивая из бокала янтарную жидкость.

— У него же богатый отец.

— Нет, Влад пробивался сам. Очень долго и не всегда успешно. Я застала два кризиса, когда он терял сумасшедшие деньги и балансировал на грани банкротства. Это сейчас он забронзовел и обзавелся всеми нужными связями, но были и другие времена. Его сбивали с олимпа и с интересом наблюдали сможет он подняться еще раз или нет.

— Сбивали? У него есть враги?

Настя коротко смеется, после чего снова поворачивается к барной полке и проводит пальцами по горлышку бутылки. Она обдумывает, что говорить. Я вижу это по ее лицу, но не подгоняю. Анастасия стерва, но не дура, она сама прекрасно знает все угрозы, которые я могу произнести.

— У Влада есть отец, — она усмехается. — Этого достаточно.

— Что ты имеешь в виду?

— У Влада очень влиятельный мстительный и опасный отец. Я бы промолчала, но я сама его не переношу. И боюсь, если честно.

Она поворачивается, бросая острый взгляд в мою сторону. Словно хочет добавить одними глазами — его стоит бояться.

— Как его зовут? — спрашиваю.

— Адам Яскевич.

— Не Бестужев?

— Влад взял девичью фамилию матери. Я плохо понимаю в их семейных делах, у меня есть лишь слухи и догадки… Но я знаю то, что видела собственными глазами. А я видела, что те два кризиса, которые едва пережила компания Влада, устроил ему отец. Специально и планомерно.

— Что? Он хотел разорить Влада?

— Он бы закатил шумный праздник с фейерверком над Москва Сити, если бы ему удалось.

— Но зачем?

— Чтобы показать Владу его место. Адам Яскевич, — она непроизвольно понижает голос до боязливого шепота, когда произносит его имя, — обожает, когда люди зависят от него. Да так, чтобы целовали его ботинки с трепетом. Он умеет ломать людей.

Я беру паузу, чтобы обдумать ее слова. Они звучат дико для меня, хотя и многое объясняют. Если Влад вырос в этом безумии, то его поведение уже не вызывает столько вопросов. Он вообще знает, что такое семья? Что такое поддержка и доверие? Как родные люди помогают друг другу, а не используют в войне то, что лучше остальных знают твои слабые и сильные стороны.

Это же не жизнь, а сумасшествие. Защищаться от самых близких. Постоянно ждать удар в спину.

— А мама Влада… — я начинаю фразу и спотыкаюсь из-за нахлынувших эмоций. — Что с ней случилось?

— Я же говорю, у меня только слухи и догадки.

Я не отрываю от Насти взгляда, показывая, что слушаю. Но она все равно медлит. Ей трудно говорить о матери Бестужева, она резковато облизывает губы и делает глоток из уже пустого бокала.

— Она давно погибла.

— Это я знаю. Сколько Владу