Я Распутин. Книга 4 - Алексей Викторович Вязовский

к линии крепостей, между которыми ударными темпами создавали полевые укрепления, в Пруссии 1-я армия Рененкампфа без фанатизма продвигалась на запад, южнее 2-я армия Самсонова изо всех сил делала вид «Ща ка-ак прыгну!» и сковывала противостоящие немецкие силы. А вот в Галиции наши австрийцам, похоже, вломят.

* * *

— … создать Центральный военно-промышленный комитет, подчинив ему военно-промышленные комитеты на местах, в губерниях и уездах. Передать в ведение комитетов выполнение казенные военных заказов и их распределение.

В зале, особенно на скамейках немногочисленных правых, поднялся шепоток.

— Создать при комитетах согласительные трехсторонние комиссии для разбора противоречий между рабочими и владельцами предприятий с включением представителей от государственной власти.

— Ага, а на казенных заводах власть сама себя уговаривать будет! — выпалил совсем молодой депутат из левых под гул своей фракции.

Я приостановился, выцепил взглядом юнца и насмешливо спросил:

— А вас, молодой человек, в вашей партии не учили, что перебивать старших невежливо? Так это еще и глупо, потому что вы не дослушали. Так вот, в случае казенных заводов третьей стороной выступают местные земства или же назначенные представители Государственной Думы.

Говоруну с задних скамеек отвесили шутливый подзательник, а гул слева из недовольного стал радостным — социалистам при их нынешней численности в «представители» попасть как два пальца об асфальт.

— В полное управление военно-промышленным комитетам передаются казенные военные заводы, частные заводы с долей военных заказов свыше двух третей, при доле от половины до двух третей назначается уполномоченный от комитета.

Правые заропотали — при таких условиях многие заводы «уйдут» из рук владельцев, но, с другой стороны, очевидно, что в комитетах будут работать они же. Грубо говоря, государство отнимает прибыли, но берет на зарплату.

— Господин Распутин, — воздвигся Родзянко, — а что будет с вашими собственными заводами?

Подколоть решил, но на это у меня был заготовлен ответ:

— Третьего дня подписано соглашение о передаче «Ростеха» в казну до окончания войны. Вот документы за подписью премьера, кто хочет — ознакомьтесь.

Я бухнул папку на трибуну, зал загомонил, кое-где плеснули аплодисменты.

— Председателем Центрального военно-промышленного комитета предлагаю назначить известного вам Александра Ивановича Гучкова, — я показал рукой на присутствовавшего на трибунах члена Госссовета. — Человек решительный, не боящийся трудностей, в промышленности понимает поболе многих. Полагаю, разногласий по нему не будет.

Ну конечно, они были. Чтобы думцам не переругаться, да по нескольку раз? Быть такого не может. Пришлось несколько раз ставить Гучкова на голосование. Наконец, протащили.

Оставшийся день в Таврическом прошел как в вихре — депутаты и лидеры фракций ломились согласовать позиции и выбить под себя теплые местечки в комитетах. Главное, что никто не встал на дыбы, не пошел на принцип — левым дали возможность проявить себя в трудовых конфликтах, правым — в работе над военными заказами, все при деле, один я без заводов остался. Ан нет, еще беломорские, хлор да бертолетова соль.

Стоило отбиться от коллег-депутатов, поперли лоббисты и как с цепи сорвались предприниматели — чуют, кого к ноге брать будут. Первым с вопросами прибежал Ясукович из синдиката «Гвоздь», телеграфировал из Харькова угольный магнат Авдаков, звонил оказавшийся в питере директор Николаевского судостроительного завода Дмитриев, вагонный король Данилевский прислал ходатая, и каждому приходилось на пальцах объяснять, что никто ничего не отбирает. Просто создается государственная плановая структура, кто план выполнит — будет как сыр в масле, кто просадит — не обессудьте, у нас тут война. Причем первая мировая — так и лепил в лоб. Шутки в сторону.

На фоне некоторой растерянности и нытья сразу и целиком вписался в программу синдикат «Продаруд», ну, их-то можно понять, их очень сильно подвинул «Продамет», и теперь рудные пытаются хоть на время войны укрыться от натиска конкурента под государственным зонтиком.

Из Таврического выгребся только в двенадцатом часу, точнее, попытался — уже на улице перехватил меня Гучков и потащил к себе в кабинет, пообещав довезти потом до дому. Я отпустил охранника с машиной в Юсуповский, наказав, чтобы скоро не ждали.

— А вы уверены, Григорий Ефимович, что мы справимся? — вроде как озабоченно, но с затаенной радостью спросил Гучков.

Еще бы, такие финансовые потоки в руки попали — глаза разбегаются.

— Не вижу, почему нет. Только, Саша, я по старой дружбе напрямую скажу, не обижайся, — я пристукнул ладонью по столу.

— Весь внимание.

— Знаю, что себя не забудете, — Гучков вскинул руки, как бы говоря «Да ни в жизнь!», но я заткнул готовые вырваться заверения взмахом руки. — Знаю, знаю. И ты знаешь, оба в России живем, тут иначе не бывает.

Гучков сделал рожу оскорбленной невинности, но не протестовал.

— Не зарывайся, Саша. Сейчас главное — снаряды и оружие, не будет их — погонят нас немцы. А левым только того и надо, раздуют до небес и власть перехватят. Потому вот тебе мое слово: коли зарвешься, я сам, вот этой рукой, пристрелю. И ты знаешь, что рука у меня не дрогнет.

— Григорий Ефимович, ну что вы как с мальчишкой! Я понимаю все и работать буду…

— Поначалу. А деньги гигантские, ослепят, золото многим глаза застило. Так что береги себя.

— Буду — Гучков внимательно на меня посмотрел, подвинул по столу пару документов. Ого! Проект первых распоряжений ВПК. О национализации фабрик Второва. В связи с военным положением и государственной необходимостью… Я перелистнул. Е-мое… Да когда Гучков все это успел? К распоряжению прикладывалась оценка. Она была занижена раз в пять. Все, Второв банкрот. Просто даже если проект этого постановления в газеты утечет — банки порвут «русского Моргана» на британский флаг. Потребует срочного возврата займов, а перекредитоваться негде.

Я обалдело поднял глаза на Александра Ивановича.

— Григорий Ефимович, это только аванс! Я понимаю, кому обязан нынешним положением.

— Второв будет судиться.

— Пусть — махнул рукой Гучков — Сначала суд первой инстанции, потом апелляция, а там через годик до Верховного дойдет дело.

Я засмеялся. Нет, каков прохиндей! Верховных судей тоже мы назначили — там почти все из небесников, да бывших октябристов. И никто из партии не выходил — нет нынче такой нормы, чтобы судебная власть была вне политики.

Мне оставалось только качать головой в недоумении. Вот оно будущее российского парламентаризма. Сидит передо мной, в усы улыбается. Эти люди будут рулить государственной машиной. Эффективно, с выдумкой… Нет, о себе они не забудут, тут иллюзий питать не стоит. Но и ровно на заднице сидеть, ворон стрелять, позевывая пока страна катиться в ад — тоже не будут. Как себя Николай в переписи назвал? Хозяин земли Русской? Нет, вот