Empire of Ashes - Кирилл Юрьевич Клюев

Лишь на секунду мелькнул золотистый свет за окнами, и Адрия осталась одна…

Как назло, она поняла, что крайне время подруга и вправду была более задумчивой, и может если бы та поговорила с рыцарем… Но Адрия не догадалась и не разглядела перемен и сложностей в настроении своего товарища…

Галадриэль стояла у границ своего родного города, лежавшего в угрюмой долине меж скал; вокруг- лишь серые склоны, а зелени почти не было. Шумела река, гремя камнями, над головой сияло холодное солнце и ползли редкие облака. Рядом стояли ещё гвардейцы и несколько девушек в черно-белой форме с фартуками, которые попросили её пройти в здание, напоминавшее миниатюрный замок.

Там висел запах новой мебели, вокруг были столы с бумагами, карты на стенах и много книг, её отвели в душ, представлявший собой глубокий деревянный чан, в который лили горячую воду. Окна были совсем не широкими, затянутыми толстыми шторами, лишавшими обитателей столь нужного солнечного света.

– Перед встречей с вашим отцом надо подготовиться…

С неё сняли все доспехи, и рыцарь впервые почувствовала себя беспомощной; все увидели огромный шрам через всю правую руку и ужаснулись…

– Моя госпожа… Что же произошло, пока вы бродили по всему свету…– чуть ли не рыдая спросила горничная.

– Это последствия пожара. Ничего необычного.

– Так получается… Вам это платье не подойдёт! Несите новое!

– А доспехи?

– Как вы же…

Хоть Галадриэль не спорила, но оказаться без доспехов ей казалось просто немыслимым- быть вновь незащищённой, такой уязвимой… Её долго отмывали и только затем обрядили в ало- белое шикарное платье с широким подолом и закрепили на волосах великолепный белый обод с золотыми украшениями, после чего вывели наружу и усадили в крытую карету.

Они поехали через город, который носил название Валенштадт, в котором почти все дома были построены светлого дерева, крыши же покрывали тёмно-синей черепицей, но были и относительно новые здания из булыжника, с красивыми витыми металлическими элементами на балконах. Над городом возвышался один одинокий шпиль собора, реяли многочисленные флаги с грифонами, а вдали, прямо под горой, виднелось огромное здание, но не такое величественное, как дворец короля в Риоле. Они проехали по одному их мостов над рекой, разделявшей столицу на две части- мощный поток гремел камнями и исчезал где-то внизу… Но девушке было всё равно.

И когда её привезли к огромному зданию, оказавшемуся её дворцом, она задалась вопросом- так как в её воспоминаниях он был больше и выше… А тут предстал едва сопоставимый с замками зажиточных жителей Риоля каменный дом.

– А разве он не должен быть… Больше там?

– По решению канцлера, его сделали меньше размером для безопасности, а кроме того, там отныне заседает парламент, так что для вас это даже удобнее!

Первый этаж- зал для переговоров, огромный гардероб и кухня. На втором- обеденный зал, комнаты для семьи монарха, на третьем- ещё больше комнат семьи монарха и кабинет архигерцога- пустой, будто там уже месяц не бывали люди, и на четвертом- парламент и тронный зал, куда её повели.

Под гигантским круглым окном с витражом был трон. Пустой.

– А мой отец…

Все молчали.

– Он скончался буквально три дня назад! Вас пока решили не предупреждать…– раздался громоподобный голос, а с ним из тени, с противоположного конца, появился огромного размера мужчина.

Большую часть его тела занимало пузо, которое с трудом скрывалось шикарным камзолом из дорогой ткани цвета закатного неба; при каждом шаге его второй подбородок и жирные щёки тряслись, а заплывшие маленькие и злые глаза смотрели на будущего монарха с пренебрежением и надменностью. На голове располагалась причудливая шляпа, напоминавшую популярную на востоке треуголку- поля складывались таким образом, чтобы образовывались три угла, поверх них была пущена прострочка из белого пуха, а около уха на золотой пуговице с головой грифона крепилось огромное перо, принадлежавшее некогда фазану…

– Я канцлер Авейра, к вашим услугам. Предлагаю не терять время и перейти к коронации, ибо уже скоро состоится собрание лордов, на котором нам требуется принять некоторые законы…

Его вид, речь… Всё говорило о попытках казаться важнее и состоятельнее, нежели любой присутствующий рядом. Даже правителя страны он мог затмить, но именно это и не понравилось в нём Галадриэль.

– Так быстро? Что за спешка?

Он немного помолчал, не то пытался отдышаться, не то придумывал, что сказать.

– Вы… Отвыкли, да, от нашего образа жизни- это там, где-то в глуши вам некуда спешить, а наша страна стремительно развивается…– он встал прямо под лучи света, приложив руку к груди (пытаясь изобразить достойного сына страны, которую хотел теперь возвести на вершину пьедестала): я желаю лишь сделать жизнь нашего народа лучше, и всё что я могу пока осуществить- объявить вас нашим правителем и направить на путь истинный.

– Каким шёл мой отец?!

В заплывшей жиром голове мелькнула мысль: Чёрт! Какая же она дотошная… С её отцом- овощем было гораздо проще работать!

– Не совсем… Его курс надо было немного подкорректировать… Но как вы поняли, без вас это было бы невозможно.

Ясно стало одно- почти вся власть была в руках жирного мизантропа, способного лишь прикрыться благими намерениями. Ему оставалось совсем немного до желанного результата, и канцлера не могло что-то остановить…

В его словах был смысл- хоть 90 процентов власти сосредоточилось в руках канцлера и его подчинённых из парламента, архигерцог командовал всей армией и обладал правом вето, а предложенные им законы собирали сразу 50 процентов голосов в зале.

Девушка качнула головой, и уже её повели наверх, где ссохшийся священник читал молитву, почти вечность, а затем снял обод с головы и водрузил корону из потемневшего золота (как ту, чтоона видела во сне, но более старую), причём у неё было что-то вроде нимба: сзади образовывалась вертикальная окружность, похожая на солнце. На её плечи опустилась мантия с белым воротом и кроваво-красным подбоем.

Несколько дней она жила во дворце, всё никак не понимая образ жизни правителя. Ей не дали проститься с телом отца, в парламенте велели всячески вторить и подтверждать слова Авейры, а вскоре сутки стали сливаться- подъёмы в одно и то же время, подписывания документов полу-пустом кабинете (она с трудом уговорила вернуть туда сабли, которые повесил ещё её отец), сидела в парламенте позади жирного канцлера, который с трясущимися щеками кричал из- за кафедры о величии Зееграбена и о том, как несправедливо обошлась мировая история с его страной, лишив возможности вести торговлю прямо на Великой Континентальной дороге.

Всё чаще во снах являлся тот самый рыцарь, посреди сожжённого леса. Его лицо всё также было скрыто, но теперь она точно знала, что он говорил всегда одно и то же слово- судьба.

Именно в тот момент, когда ей всё надоело, а от отсутствия брони всё время