Монах. Боль победы - Евгений Щепетнов

– «Я, Императрица Балрона милостью Божьей, Антана, объявляю: граф Гегайло, который вопреки моей воле попытался скрыться и лишить корону принадлежащих ей денег в виде укрытых от нас налогов, а также будучи уличен в связях с бунтовщиком и богоотступником Гортусом, объявляется государственным преступником и подлежит императорскому суду. Имущество графа Гегайло и его состояние конфискуется в пользу империи, а сам он будет препровожден во дворец для решения его судьбы. Всякий, кто осмелится оказать ему помощь, материальную или военную, также объявляется государственным преступником и подлежит наказанию в соответствии с законами Балрона. Императрица Антана, сего года, сего числа, четыре часа пополудни, императорская резиденция». Вот, господин граф, получите указ. Вопросы есть? Сами сдадитесь или же нужно прибегнуть к силе? – Наглое лицо парня светилось довольством, он как будто не видел стоящих напротив него нескольких сотен тяжеловооруженных солдат и ему нравилось играть с судьбой.

– К силе? – ошеломленно переспросил Гегайло. – К силе?! – Он завопил так громко, что вспугнул птиц, клевавших лошадиное дерьмо немного поодаль, на дороге, возле серо-желтой лужи грязной воды, перемешанной с лошадиной мочой. – Ты что, идиот?! Открывай ворота, одноглазая помесь свиньи и петуха! Иначе мы их сейчас сами откроем! А тебя повесим на этих самых воротах, дебил!

– Господин граф, это же бунт, бунт против короны, – громко и четко произнес Зоран. – Я же зачитал и передал вам указ нашей императрицы, да продлит Господь ее дни!

– Императрицы?! Этой смазливой шлюхи?! – завопил Гегайло, совсем потеряв разум от ярости. – Да пошла она!.. Грабить взялась?! Как разбойница?! Да она медяка от меня не получит, медяка ломаного и тертого! Рийтар, открыть ворота! А этого придурка повесить на них!

Короткая команда, и двое латников бросились к Зорану. Не успели они добежать, как прогремел гром, и оба упали на землю как подкошенные, и под ними начала образовываться красная лужа.

Гегайло побледнел и рысью побежал назад, под прикрытие своих солдат. Они образовали каре, выстроившись боевым порядком – привратная площадь это позволяла, – и начали двигаться к воротам короткими приставными шагами, прикрывшись окованными железом щитами. Позади закованных в сталь латников выстроились несколько десятков лучников с наложенными на тетиву стрелами – благо, что дождь ненадолго отступил и тетивы оставались сухими, пригодными для стрельбы.

Внезапно откуда-то выскочил большой отряд солдат в странной форме, покрытой разводами и пятнами, будто бойцы недавно вывалялись в грязи. Они заняли позицию перед воротами. Передний ряд держал огромные квадратные щиты, упертые нижним краем в землю, под углом в сорок пять градусов. В щитах были сделаны прорези, в которые бойцы высунули непонятные сдвоенные трубки. Кроме того, такие же солдаты появились на крепостной стене и тоже держали трубки, укрепленные на деревянной ложе. Эти штуки чем-то напоминали арбалеты, но на ложе не было стального лука.

Рийтар помедлил, засомневавшись, но все-таки отдал приказ:

– Лучники, стрельба по моей команде! Первый взвод – бегом в атаку и захватить механизм подъема ворот! Начали!

Стая стрел с убийственной точностью вылетела из луков наемников и с огромной, кажущейся невероятной силой вонзилась туда, куда они метили, – в ноги, руки, в части тела, случайно высунувшиеся из-за щитов противника. Остальные стрелы воткнулись в странные щиты, завязнув в них и мелко дрожа, будто боясь того, что сейчас могли бы наделать.

На крепостной стене не было ни одного раненого. Бойцы прикрылись зубцами, а кроме того, у них тоже были щиты, подобные тем, которыми прикрывался отряд внизу. Стрелять из луков вверх было гораздо сложнее, точность ниже.

Бойцов, противостоящих пяти сотням наемников Гегайло, было около двухсот человек, потому Рийтар и решился на эту атаку. Весь его воинский опыт говорил о том, что перевес на его стороне. Но он просчитался.

Ответный залп был ошеломляющим. Пули со стальными сердечниками из нарезных двуствольных штуцеров буквально вынесли первые ряды нападающих. Промазать было невозможно – в тесном строю атакующие латники бежали друг за другом, и тяжеленные пули, пробив, как картонные, латы авангарда, прошили их тела, а на излете ранили или убили тех, кто бежал следом. Второй залп прозвучал через секунду после первого, и наступила тишина, которую нарушали лишь стоны и крики раненых да звон гильз, выброшенных эжектором штуцеров на мостовую.

Те, кто сидел на крепостной стене, были вооружены не штуцерами, а длинноствольными винтовками, партия которых поступила с завода буквально на днях.

Их было шестьдесят человек, самых умелых стрелков, выделенных из общей массы рекрутов после длительных, изнуряющих тренировок с ружьями. Каждый отстрелял не менее тысячи патронов. На овладение новым оружием, винтовками ушло дня два, поэтому Федор очень волновался, как они покажут себя в снайперской стрельбе. Для короткоствольных штуцеров дальность была неважна – главное крупный калибр и скорострельность. По толпе невозможно промахнуться, а вот снайперы с винтовками должны были быть очень умелыми.

Да, часть стрелков все-таки промахнулись, но большинство попало в цель.

Половина лучников полегла сразу, остальные получили по стреле и болту из луков и арбалетов от затаившихся на крепостной стене традиционных стрелков, что тоже не было полезно для здоровья. Оставшихся лучников добили из винтовок снайперы. Хотя они и стреляли гораздо медленнее штуцеристов, но их скорости хватало, чтобы перезарядиться раз в несколько секунд: дернуть затвор, вогнать патрон, навести – бах! Пуля со стуком пробивает латы, оставляя маленькую дырочку с неровными краями, и… все. Совсем все. Навсегда.

Отряд наемников споткнулся о трупы товарищей, наваленные как дрова, замешкался и был расстрелян на месте, как стая куропаток, любопытно поднимающих голову навстречу смерти – откуда же она летит? Пока наемники сообразили, что единственный выход – это упасть на землю и закрыть затылок руками в знак сдачи в плен, от отряда осталось в живых около ста человек и те были в основном ранеными.

Рийтар погиб одним из первых – штуцерная пуля разворотила ему грудь и, сломав грудину, ушла вверх, выйдя сквозь правое плечо и оставив тоннель, через который кровь вылетела за считаные секунды.

Гегайло, который до начала атаки ушел назад, туда, где стояла его карета, остался жив и отделался царапиной – шальная пуля ударила в карету, отщепила длинный кусочек лакированного дерева, и тот воткнулся ему в подбородок, как маленькая стрела. Бежать он не успел – улицу перекрыла стража, и графу оставалось лишь трястись, как пудинг, и ждать своей участи.

В кабинете было тихо, лишь жужжала муха, бессмысленно тыкающаяся в оконное стекло.

– Не подранили? – Андрей обернулся к Зорану, безмятежно стоявшему у стены, с пачкой документов в руке. После того как парень получил ранение, лишившее его глаза, он стал спокойнее и как-то… злее, что ли. Раньше он просто лучился светом и весельем, теперь его душу будто подернуло пеплом.

Андрей мог бы вернуть ему глаз, вылечить, но пока не хотел этого делать, чтобы не светить свои способности. Потом когда-нибудь. Да и времени не было. Растить глаз – это не кровь остановить. Процесс сложный и длительный.

– Нормально. Мы сразу нырнули за будку привратников, так что до нас ни одна стрела не долетела. Ох и месиво же там получилось! Я думал, госпожа Шанти испугается крови, а она молодец, даже не вздрогнула. – Зоран с любовью посмотрел на драконицу, и Андрей слегка нахмурился – этого еще не хватало! Влюбиться в драконицу, которая не может ответить тебе тем же, – это ли не трагедия? Зоран не знал, что Шанти не человек. Для него она была яркой красоткой с огненными волосами, мечта мужчин.

– Записали, что говорил Гегайло?

– Все до слова. Судья подписал. Свидетели тоже. Они прятались на стене.

– Перепугались?

– А то ж… судья чуть не обделался от страха, когда засвистели стрелы, – это мне ребята со стены рассказали. Но все оформил как надо, так что для суда все готово. Там вас дожидается патриарх, позвать его? Вы назначили ему на полдень. Похоже, он кипит от злости, обед – дело святое. Гораздо святее, чем молитва. А вы его лишили обеда.

– Ничего. Иногда надо отказаться от яств в пользу бедных, попоститься, – безжалостно отрезал Андрей. – Пусть подождет, ему полезно. Спесь сойдет. Что там с Гегайло? Остальные деньги? Сопротивления в особняке не было?

– Нет. Мы доставили его туда, к воротам, и он приказал открыть их. Потайную комнату вскрыли, деньги перевезли в хранилище банка, оформили поступление на счет казны. Оформляем документы на переход права собственности всего его имущества.

– А семью куда? Жена, дети?

– А не все ли равно? – равнодушно пожал плечами парень. – Уехали куда-то, к родне своей. Она же из знатного рода, супруга его. Только матерится как сапожник. Нас материть боится, а мужа крыла так, что уши в трубочку сворачивались. Злобная баба.