Маньяк - Борис Сокольников

И где государство, которое не издает соответствующие законы, подозревающие в каждом человеке вооруженного садиста! И где же те родители, которые выпускают детей одних на улицу погулять, не обьяснив им, что вокруг ходят только одни вооруженные маньяки! И где же представители Ювенальной Юстиции, которые не отбирают за это детей у таких родителей, и не сажают их за это в тюрьму! Поучились бы у северных народов! Там свиньи уже давно встали на карачки и хрюкают, научившись сосать х*и, отбирают у родителей детей, отдают их чужим дядькам и тетям, и выпускают книжки, где вместо родителей, папы и мамы, уже давно нарисован на обложке большой продолговатый гондон, бесполый обьект, обозначающий родителей!

И сам премьер-министр гей Норвегии Йенс Столтенберг между пленарными и парламентскими заседаниями неоднократно выезжает в парламентский Дом отдыха и там получает большое сексуальное наслаждение.

И приехавший к нему перед принятием закона об однополых браках для изучения опыта президент Франции Франсуа Олланд, избранный вместо арестованного в Нью-Йорке провокаторами ЦРУ и ФБР Доминика Стросс-Кана, самолично изучая современный демократический опыт по строительству нового современного государства, приезжал к нему и сам лично получал большое удовольствие от начинающих политиков и стюардов.

И, достав свою письку больших размеров, первоначально немного смущаясь, поминутно бросал в сторону наблюдающих лиц, как в театре актер:

- О, как это современно! Как это естественно для человека моего уровня мышления!

Когда он возвращался во Францию, у него возникли сомнения, и он спрашивал себя: "Пидарас я теперь, или не пидарас?!.."

И пусть меня за мою книжку теперь, как политического изгоя, не пустят в демократическую Европу из родного города Болхова, и из Белева, и пусть возмущенная Европа злобствует против русского народа, в который раз удивляясь его отсталости и дикости, но я ответственно заявляю:

- Сосать х*и отказываюсь и не буду!

И другим тоже советую не только не сосать х*й, но и не давать сосать его, даже если вас попросит президент Франции.

Наташу, по просьбе директора, вызвала учительница биологии Вера Ивановна, поговорить в классе биологии о Коле Свекольникове. Но Наташа ей ничего не сказала. Сказала, что они с Свекольниковым разговаривали, и что она его давно знает, и ничего особенного за ним не замечала.

- Ну, хорошо, - сказала учительница, довольная. что избавилась от этой неприятной процедуры. Коля не знал, что уже известно о его отношениях с Наташей, и что о нем с ней разговаривают в школе. Его ожидали следователи.

22

Между тем о Свекольникове уже многое стало известно. Уже знали, что по ночам он уводил женщин в далекие темные места, и был известен его странный образ жизни. Многих расспросили, и многие о нем рассказали. Нашли бечевку,которая гуляла с ним вечером вдоль Говнотечки. Это была еще довольно симпатичная 34-х летняя крупная грудястая женщина с подбитым глазом. Она, правда, жила в квартире, но давно нигде не работала и хорошо знала всю местную алкогольную публику.

Ничего не подозревающая немного пьяная женщина с гордостью рассказывала как она гуляла с Колей. Он ее пригласил после того, как она ему сказала, что раньше писала стихи.

- Я написала стихи "Роза". "Прекрасна роза, дитя зари, увяла роза, друзья мои."

- Да ведь это Лермонтов! - сказал студент-практикант.

- Да? Ну, значит, я спутала.

Она явно ничего не соображала и не понимала как это Свекольников хотел ее убить. Сказала, что он гулял там с ней, потому что он поэт. Тогда ей рассказали про мясо в холодильнике.

Видя, что от нее сейчас толку нет, ее отправили пока наверх в кабинет проспаться.

Утром протрезвевшая и проспавшаяся женщина быстро написала довольно хорошим литературным языком, как гуляла с Свекольниковым поздно вечером около Говнотечки, он читал ей стихи, а потом хотел пырнуть ножом, но она вырвалась и убежала. Все последнее время, 2 недели, пряталась у подруги.

Как только ментам стало известно, что Свекольников по ночам водил женщин в эти места, менты там все перекопали, с собаками, - все места около заборов, вдоль Говнотечки, все места обходили с собаками. Особенно старался полковник Михайлов, сам толстый, крупный как боров. Он гонял туда ментов, сам ходил с ними, лично щупом перетыкал там всю землю, впрочем, его потом все равно уволили из полиции за идиотизм.

На Свекольникова в милиции вообще ничего не было, не было даже его пальчиков. Он вообще был там абсолютно неизвестен.

Только нашли факт его задержания полицией Центрального района за распитие спиртных напитков с малолетними в два часа ночи у памятника Шиллера в сквере напротив областного Драматического Театра.

Нашли участкового с Шота Руставели, который, как оказалось, полтора года назад в 11 часов вечера проверял Свекольникова в районе улиц Шота Руставели, но не проводил его в отделение, а только записал.

Впрочем, и так было многое известно. Прежде всего было теперь хорошо известно, что Коля постоянно и долгое время обращался в среде опустившихся женщин, и многие из них после пропали, а такой аморальный странный образ жизни не ведет обычный порядочный человек. Было известно про кровь на поддонах в ближайшем от его дома бункере, и что эта женщина пропала, и что в последний раз она была именно с Свекольниковым. И уж конечно, все было хорошо известно про мясо, найденное в его квартире. На стеклянных банках прекрасно сохранились отпечатки его пальцев. Так что маньяку никак было не отвертеться. Все это складывалось в четкую определенную картину. Оказалось, что Свекольников неоднократно водил женщин к местам около Говнотечки, и потом они пропадали.

23

Следователь сидел на столе, прикусив нижнюю губу, и внимательно рассматривал сидящего напротив на стуле маньяка.

- Я знаю, что вы хотите мне сказать своим скептическим взглядом, - сказал Коля, - Но вы не правы, не правы.

Первая попытка поговорить с Колей обычными милицейскими методами не удалась. При первой же попытке силового и психологического нажима, Коля разбил физиономию рядом стоящего мента, тут его спортивная подготовка сразу же сказалась. Его немного повозили по полу, побили, надели наручники, но, в общем, оставили, и теперь разговаривали нормально. При малейшей грубости Коля спрашивал следователя:

- Это вы про своего папашу рассказываете?..

Ему терять было нечего.

- Я только теперь понял, в чем мое призвание, - говорил Коля. - Я долгое время пытался написать книгу. Но все неудачно. Я понимаю теперь, что вся моя художественная деятельность - графомания. Но я этого долгое время не понимал, мне об этом сказали другие. Когда я начал печататься в интернете, я понял, что я никакой не писатель. А мое призвание - художественная публицистика. Вот именно описывать жизнь людей с непонятной, с неизвестной никому стороны. Ведь это так интересно! Описывать жизнь людей их словами, глазами, - неизвестную другим членам общества. У меня есть диктофон, и я все разговоры записываю. Для этого нужно чтобы мне доверяли. Я ничего не сочиняю, ни одного слова. Главное - не врать. Это самое трудное - писать правду. Представляете, как это интересно: людям со стороны взглянуть изнутри на жизнь этих людей! Тем, кто их жизни не представляет, они кажутся грязными бичами, и их жизнь неизвестна. Я даже с ними жил два дня их жизнью, бутылки, металлолом вместе собирали, но это конечно была глупость. Но есть просто интересные, потрясающие истории! Главное, не врать. Я их жизнь сейчас хорошо знаю. Я уже написал почти всю книгу. Вы представляете, как будет интересно, людям со стороны, незнакомым с такой жизнью, узнать эти истории.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});