Ликующий на небосклоне - Сергей Анатольевич Шаповалов

работу: подводили глаза, красили веки и румянили щеки.

– А это зачем? – пытался возмутиться Амени. – Я буду походить на алебастровую куклу.

– Терпи. Так принято, – попросил Хеви и со вздохом добавил, – я сам отвык от такой жизни.

Когда все закончилось, Амени взглянул на своих разукрашенных братьев и покатился со смеху. Особо нелепо выглядел Паитси в огромном парике, с серебряными тенями на веках, румяными щеками на черном лице и алыми большими губами. Все громко смеялись, тыча пальцами друг в друга, а оскорбленные художники по лицам ушли с недовольными минами. Мастера высокомерно кивали друг другу: «Дикари!»

Гостей провели на второй этаж. В обширном зале с квадратными колоннами собрался весь цвет города: все те сановники, кто остался в Уасте после переезда двора правителя и государственных служб в новую Солнечную столицу. Стоял несносный насыщенный дух благовоний и ароматических масел. На небольших столиках возвышались вазы с фруктами, блюда с хлебом и мясом, кувшинчики с вином, пивом и нектаром.

– Наместник Йота в Куши, Сын Куши, начальник золота Куши, благородный Хеви с сыновьями! С ними любимый сын вождя Руну из земли Теххет Паитси, – торжественно произнес рисут.

Все пестрое соцветие сановников обернулось. Десятки рук с открытыми ладонями поднялись в приветствии. Почетных гостей провели в глубину зала, где на высоком стуле восседали управитель Восточного города Уаста. Рядом стул для супруги оказался пуст.

– Где же неугомонная Нефрэт, – поинтересовался Хеви.

– Представляешь, – усмехнулся Неб. – Она все же успела вовремя появиться на пристани и встретить свою сводную сестру. Сейчас служанки готовят их к выходу. Они ведь обе: и моя жена, и твоя супруга – дочери Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет, поэтому должны показаться перед обществом, словно звезды на небосклоне.

Сам правитель Уаста, как полагается, облачился в тонкий гофрированный лен ярко-желтого цвета. Красный пояс обвивал его стан, и концы свисали до земли, оканчиваясь пушистыми кисточками. Великолепное наплечье из множества нитей стекла, золота и бирюзы украшало грудь. Пышный, завитый мелкими кольцами парик венчал голову. И неизменное перо страуса – символ власти под золотым обручем.

Хеви, как высокому сановника, а Паитси, как сыну вождя дружественного народа слуги предложили стулья напротив правителя города и подали первым угощения.

– Те, кто рожден от Солнца, чья красота не увядаем, а жизнь вечная! – громко объявил рисут.

Все расступились, освобождая проход. В зал величественно вошли две красивые стройные женщины, облаченные в тончайший лен. Широкие ожерелья на высоких, красиво изогнутых шеях переливались драгоценными камнями. Талии стянуты широкими поясами с серебряными нитями. У одной на руках сидела маленькая девочка, разодетая словно кукла. Младенческая черная прядь свисала на правую щеку.

Амени сразу не узнал в красавицах свою мать и ее сестру, супругу наместника Неба.

– Я вижу жену? – Хеви даже привстал от удивления, – или это сама Изида?

– Я тебе говорил, – довольно промурлыкал Неб. – Моя Нефрэт нанимает только самых искусных мастеров, готовых из кого угодно сделать богиню.

После церемониальных приветствий и восхваление Йота, а также Того, кого любит Йот, началось веселье. Хеви приказал принести ларцы с подарками, которые он приготовил для брата и его семье. Среди подарков оказались изделия из золота и слоновой кости, изготовленные умелыми мастерами Куши: украшения для трех дочерей и супруги, кинжалы для двух сыновей и, конечно, пара ручных обезьян, от которых дети пришли в восторг.

Жены сановников болтали о всяких пустяках, охали и ахали, восхищаясь ожерельями и драгоценностями из Куши. Мужчины с серьезными лицами рассуждали о политике и о посевах. Музыканты услаждали слух гостей заунывными мелодиями.

Амени чувствовал себя как-то неловко в этом пестром, благоухающем обществе; он не очень хорошо понимал умные рассуждения писцов о законах и поборах, а вместе со своими младшими братьями и сестрами забавляться с обезьянками ему казалось несолидно, все же он уже не ребенок. Паитси не давали покоя расспросами. К сыну вождя невозможно было подступиться. Все хотели знать: как там, в диких землях Теххет, почему нехсиу никак не успокоятся, что они едят и на кого охотятся. Хуто во дворце не было. Он остался с маджаями в городе. Гуляет, наверное, с чернокожими лучниками в каком-нибудь доме веселья, которых предостаточно среди узких грязных улочек, выходящих в порт.

Но вскоре отец и глава Уаста поднялись и покинули шумное собрание. Отец поманил Амени за собой. Они уединились на просторном балконе. Отсюда открывался вид на величавый белый город и голубой широкий Хапи.

– Давно я не был здесь, даже забыл, как пахнут сады Нэ. – Хеви набрал полной грудью воздух. – Как же здесь уютно!

– Не совсем, – поморщив лоб, ответил Неб. – Все не так, как было раньше. После того, как. Тот, кого любит Йот, приказал распустить Дом Жизни и изгнать жрецов Амуна, жизнь города потекла по-другому, как-то криво. Все хорошие мастера по камню и умелые строители перебрались в Ахйот – новую столицу. Раньше вся жизнь вертелась вокруг Ипетасу. Все же Ипетасу – был главным святилищем страны. Со всего света сюда стекались мудрые ученные и лучшие мастера. А помнишь, что творилось на праздниках? Сколько народа приходило с дарами! Сейчас Дома Жизни стоит пустой. Храмы заброшены. Понаехали грязные торговцы из Лабана, из Нахарины. Обнаглели до того, что строят свои лачуги прямо в храмовых дворах. Нечистоты выплескивают за порог. Теперь там, где от благовоний кружилась голова, пахнет мочой и тухлой рыбой. Устраивают торги на ступенях, по которым раньше смели подниматься только избранные. А что им скажешь? Тот, кого любит Йот, разрешил им все. Начальник охраны ничего не может поделать.

– За какие заслуги правитель позволяет инородцам такие вольности? Неужели, эти азиаты воздают хвалу Йоту? – возмутился Хеви.

– Они так громко орут по утрам, прославляя восходящее Солнце, что уши закладывает. На самом же деле почитают своих Богов. Приносят в Солнечный храм на алтарь цветы и дешевое масло. Своим Богам втайне преподносят жертвоприношения хлебом и вином. Представляешь, какое управление мне досталось, – вздохнул Неб.

– А что местные жители – люди Кемет.

– Возмущаются, ругаются, доходит до драк. Я понимаю их. Сам вырос здесь, и родители наши похоронены в этой священной земле. Но у начальника городского войска есть четкие инструкции: не наказывать строго чужеземцев. Если говорить откровенно – я не могу понять нашего правителя. Мне недавно пришел его приказ, который я не в силах выполнить, даже под страхом изгнания на чужбину.

– Что он тебе приказал?

– Ты не поверишь! Правитель хочет разрушить Ипетасу и другие храмы, а из их камня возвести огромное святилище Йота. Прибыли писцы из столицы и принялись производить замеры, для будущей стройплощадки.

– Надеюсь, ты не начал разрушения? – ужаснулся Хеви.

– Вмешалась наша мудрая правительница Тейе, мать Того, кого любит Йот. Да живет она вечно, вековечно. Она хочет плыть к