Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наши девушки гордо пронесут знамя своего полка, не положив на него ни одного пятна. Мы прошли вместе достаточно большой путь уже здесь, на фронте, чтобы дорожить традициями своего полка.
Ну а Виктор? Может быть, в тылу у него осталась любимая девушка или жена? Но Варя для него не первая на фронте. Ему скучно. И безразлично — Варя или какая-нибудь другая. Он идет на подлость и, не питая к ней настоящего большого чувства, ищет ее расположения. Не все такие, как Виктор. Однако их очень много. Поэтому нужно всегда уметь глубоко и серьезно определять свое отношение к людям, сохраняя уважение к себе. Дружба в условиях фронта, крепкая и честная, никем никому не запрещается. Мужество и чистота сердца от этого не пострадают».
* * *9 апреля 1944 года Панна Прокофьева с Женей Рудневой успешно отбомбились в укрепленном районе северной части Керчи. Хотя Прокофьева была и опытным летчиком, но совершала свой первый боевой вылет, а у Жени Рудневой это был уже 645-й боевой вылет. Самолет загорелся над целью, но Женя продолжала сбрасывать бомбы в район заданной цели. Следующие за ним экипажи видели, как самолет медленно стал падать на землю, а в кабине штурмана рвались сигнальные ракеты. Самолет упал за линией фронта. Жени не стало…
До сих пор мы не можем привыкнуть к тому, что Жени нет среди нас. Но остались ее дневники, в которых она рассказывала о настоящей, хотя и пролетевшей, как мгновение, любви. Долгое время по Черному морю плавал пароход «Евгения Руднева». В Бабушкинском районе Москвы есть улица Евгении Рудневой. В московской средней школе № 25 до сих пор есть отряд Евгении Рудневой. Хотя в нем сменяются ребята из года в год, но новая смена отряда Евгении Рудневой и сейчас приходит к нам на встречу 46-го гвардейского авиаполка.
Даже в наше сложное время будет небезынтересно прочитать хотя бы некоторые выдержки из писем и дневников этой удивительной, цельной и яркой девушки, какой была Женя Руднева.
«27 февраля 1942 годаЗдравствуйте!
Милый папист! Вчера получила твое письмо с газетной вырезкой. Спасибо за нее, я прочла об университете, так как все, касающееся его, меня интересует с прежней силой. Но, родной мой, в меня здесь уже столько вложено сил, денег и, главное, знаний, что вместе с остальными я представляю некоторую ценность для фронта. Я обязательно вернусь к вам домой после войны, но уж если что случится, то фашисты дорого заплатят за мою жизнь, так как я владею совершенной техникой, которую постараюсь полностью против них использовать.
Ну а теперь о вас. Теперь я имею некоторое представление о современной Москве — видела фильм о разгроме фашистов под Москвой. Было такое чувство, как будто побывала дома… Вы за меня не беспокойтесь! У меня очень хороший командир (непосредственный начальник). Ее тоже звать Женей. Да, когда Дуся (моя университетская подруга здесь) прочла твою приписку, папист, на газете, она от души рассмеялась: ее родные тоже долго не могли понять, где она, и звали домой. У нее шесть братьев в Красной Армии, а родителей нет совсем, так что ее сестры обо всех сразу беспокоятся. Мамочка, хочешь знать, какая Дуся из себя? На моей большой карточке, где сняты девушки, работавшие в совхозе, она есть. Там подписано: Пасько Дуся.
Крепко целую. Пишите.
Вы мне все время пишите, все ваши письма мне доставят.
13 июняЗдравствуйте, мои любимые!
…Сегодня восемь месяцев с того времени, как я в армии. А помните, ведь я даже на два месяца полностью никогда из дома не уезжала! Кроме сознания, что я защищаю Родину, мою жизнь здесь скрашивает еще то, что я очень полюбила штурманское дело. Вы, наверное, очень беспокоитесь с тех пор, как я в армии, тем более вы теперь знаете мою профессию. Но вы не очень смущайтесь: моя Женечка — опытная летчица, мне с ней ничуть не страшно. Ну а фронтовая обстановка отличается от нашей учебной только тем, что иногда стреляют зенитки… В общем, не беспокойтесь. А уж если что и случится, так что ж: вы будете гордиться тем, что ваша дочь летала. Ведь это такое наслаждение — быть в воздухе!
С особенным восторгом я переживала первые полеты. Но не могла поделиться с вами своими чувствами, потому что не хотела вас волновать сообщением о своей профессии, поэтому и аттестат долго не высылала. Получили ли вы деньги по нему за июнь? Пишите подробно, как живете. Прошу, пишите через день.
Целую вас крепенько.
15 сентябряЗдравствуйте, мои самые любимые!
Ну, вот и вы наконец дожили до большой радости: 1) мне 11 сентября присвоили звание младшего лейтенанта и 2) самое главное, 13 сентября (ровно 11 месяцев моего пребывания в армии) меня наградили орденом Красной Звезды. Я рада за вас, мои дорогие, что теперь у вас дочь орденоносец. Для меня орден не завершение работы, как это принято считать, а лишь стимул к дальнейшей упорной борьбе. Теперь я буду летать еще лучше. Я летаю все время, мои родненькие. На сегодняшний день у меня сто пятьдесят боевых вылетов.
Хорошие мои, вчера мне сказали, что наш комиссар послала вам письмо (об этом я не знала), получили ли вы его? И что в нем написано? Если очень хвалят, не зазнавайтесь, я все та же простая ваша дочечка Женя, что и была.
Целую вас крепко-крепко. Мамулька, ты теперь не работаешь: за то, что я теперь орденоносец, пять дней подряд пиши мне по письму (большому!). Каждый день, хорошо?
19 октябряУважаемый Сергей Николаевич!
Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева — из той астрономической группы, в которой учились Пикельнер, Зигель, Манзон. Эти имена, возможно, Вам более знакомы, а вообще группа у нас была маленькая, всего десять человек, и были мы на один год моложе Затейщикова, Брошитэка, Верменко. Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи: «На Пулковских высотах». На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне тридцатидюймового рефрактора. А новая солнечная установка? А стеклянная библиотека? А все труды обсерватории? Я не знаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов. Я вспомнила о нашем ГАИШе… Ведь я ничего не знаю. Цело ли хотя бы здание? После того как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на четвертом курсе). По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов. В ночь на 12 октября я также была на дежурстве. Утром, еще ничего не зная, я приехала в университет, оттуда меня направили в ЦК ВЛКСМ — там по рекомендации комитетов комсомола отбирали девушек-добровольцев. И вот 13 октября был год, как я в рядах Красной Армии. Зиму я училась, а теперь уже пять месяцев, как на фронте. Летаю штурманом на самолете, сбрасываю на врага бомбы разного калибра, и чем крупнее, тем больше удовлетворения получаю, особенно если хороший взрыв или пожар получится в результате. Свою первую бомбу я обещала им за университет — ведь вражеская бомба попала в здание мехмата прошлой зимой. Как они смели!! Но первый мой боевой вылет ничем особенным не отличался: может быть, бомбы и удачно попали, но в темноте не было видно. Зато после я им не один крупный пожар зажгла, взрывала склады боеприпасов и горючего, уничтожала машины на дорогах, полностью разрушила одну и повредила несколько переправ через реки…
Мой счет еще не окончен. На сегодня у меня двести пятьдесят шесть боевых вылетов. И я не хвалиться хочу, а просто сообщаю, что честь университета я поддерживаю — меня наградили орденом Красной Звезды. В ответ на такую награду на нашем участке фронта ни минуты покоя… А с сегодняшнего дня я буду бить и за Пулково — за поруганную науку. (Простите, Сергей Николаевич, послание вышло слишком длинным, но я должна была обратиться именно к Вам. Вы поймете мое чувство ненависти к захватчикам, мое желание скорее покончить с ними, чтобы вернуться к науке.)
Пользоваться астроориентировкой мне не приходится: на большие расстояния мы не летаем.
Изредка, когда выдается свободная минутка (это бывает в хорошую погоду при возвращении от цели), я показываю летчику Бетельгейзе или Сириус и рассказываю о них или еще о чем-нибудь, таком родном мне и таком далеком теперь. Из трудов ГАИШа мы пользуемся таблицами восхода и захода луны.
Сергей Николаевич, передайте мой фронтовой горячий привет Н. Ф. Рейн и профессору Моисееву. Ему скажите, что он ошибался: девушек тоже в штурманы берут. Как Ваше здоровье, Сергей Николаевич? Если Вам не будет трудно (мне очень стыдно затруднять Вас и вместе с тем хочется знать!), напишите мне о работе ГАИШа, о том, что осталось в Москве, что удалось вывезти из Пулкова.
Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем захватчиков, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки!
- Рассказы о героях - Александр Журавлев - О войне
- Дневник гауптмана люфтваффе. 52-я истребительная эскадра на Восточном фронте. 1942-1945 - Гельмут Липферт - О войне
- Дорогами войны. 1941-1945 - Анатолий Белинский - О войне
- Партизанская искра - Сергей Поляков - О войне
- Всем смертям назло. Записки фронтового летчика - Лев Лобанов - О войне
- Летчицы. Люди в погонах - Николай Потапов - О войне
- Танковый таран. «Машина пламенем объята…» - Георгий Савицкий - О войне
- Крылом к крылу - Сергей Андреев - О войне
- Записки блокадного человека - Лидия Яковлевна Гинзбург - Биографии и Мемуары / О войне
- Тяжелый дивизион - Александр Лебеденко - О войне