Переполох в Детройте - Дон Пендлтон

— Вот, эта готова.

Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.

— Спасибо. С меня пиво!

— Лучше купи мне парочку механиков.

Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.

— Первая в этом ряду?

— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.

Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.

План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.

Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.

* * *

Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.

Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.

Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.

— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.

Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:

— Вся задница онемела.

— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.

— Пробовал — не помогает.

— Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.

Пападо хихикнул.

— Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.

Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.

— Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».

— Да, внешне подходит под описание, но староват.

— Все-таки, давай проверим.

Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.

— Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.

Ответ не заставил себя ждать:

— О'кей.

Спустя минуту рация снова ожила:

— "Ударная-3", вы ошиблись.

Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:

— Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?

— Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.

— Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?

Пападо раздраженно заворочался на сиденье.

— Слушай, Чак, кончай капать на мозги!

Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:

— Санди хочет разводиться.

— Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.

— Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».

— Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.

— Брось ты свои шуточки.

— Я не шучу.

— Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!

— Не знаешь чего?

— Мы не можем тронуть этих скотов!

— К чему ты клонишь, Чак?

— Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.

— Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника. — За такие речи я вобью этот конверт тебе в глотку...

— Дерьмо!

— Это уж точно. Можешь в нем вываляться с ног до головы, можешь даже принять вовнутрь. И ты сразу почувствуешь себя лучше. Слушай меня внимательно: скорее я позволю жене пойти на панель, чем возьму от них хоть цент!

— Не знаю, Паппи. Я просто не знаю, как быть.

— Тогда возьми конверт у того, кто знает. Я вырос среди этого дерьма и насмотрелся на всякое. Ты возьмешь их конверт, дружок, о'кей, а взамен они возьмут твою бессмертную душу и вытрут ею задницу. Послушай, я больше не желаю говорить об этом. Не хочу, и все. Ты меня понял?

— Понял, понял. Извини, Паппи, я просто пожаловался на судьбу.

— Я знаю.

— В следующий раз, когда я начну такой разговор, можешь загнать мне этот чертов конверт в глотку.

— Так я и сделаю.

Напарники замолчали.

На таких дежурствах у полицейских было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям... И в такие моменты тягостные мысли были их главными врагами.

Через несколько минут включилась рация.

— Внимание, «Ударная Кадиллак». Говорит «Ударная-7 Хончо».

Ларсон пробежал глазами таблицу позывных.

— Это командир мобильной группы, — сказал он напарнику. — Канал «Дельта».

Пападо нажал на клавишу и взял микрофон.

— Слушаю, «Хончо-7».

— Доложите обстановку.

Пападо взглянул на Ларсона и ответил:

— Все спокойно. Никто не приходил, никто не выходил.

— Имелись ли контакты с объектом наблюдения?

— Никаких. Наблюдатель в здании докладывает, что его нет дома.

— О'кей, ребята. Можете передохнуть, но будьте начеку и далеко от машины не отходите.

— Вас понял. Спасибо.

Пападо положил микрофон и сказал:

— Я думал, мобильная группа приступит к работе только вечером.

Ларсон пожал плечами.

— У них все меняется каждые пять минут. Ну что, сходишь перекусить?

— Рановато. Но мне хотелось бы размяться. Пожалуй, я пройдусь немного.

— Хорошо. Только не подбирай случайных конвертов.

Пападо шутливо ткнул напарника кулаком в подбородок, вышел из машины, затем наклонился к окну и сказал:

— А ты не подбирай случайных Палачей. Уж подожди, пока я вернусь.

— Не волнуйся, — ответил Ларсон. — Бьюсь об заклад, что этого парня нет в радиусе пятидесяти миль отсюда.

Но он ошибался. «Парень», недавно назвавшийся «Ударная-7 Хончо», в это самое время проезжал всего в пятидесяти ярдах от их машины.

Спустя несколько минут другой скучающий полицейский ответил на вызов «Ударной-9 Хончо», доложил оперативную обстановку и, повернувшись к своему напарнику, со вздохом спросил:

— У тебя никогда не было чувства, что за агентами, ведущими наблюдение, тоже следят? Сигнал был очень сильный. Бьюсь об заклад, что шеф смотрел на нас на протяжении всего разговора.

Напарник неопределенно пожал плечами, бросил в рот пластинку жевательной резинки и энергично заработал челюстями.

— Весь город стоит на ушах, — равнодушно прокомментировал он. — Если хочешь играть, бери карты, которые тебе сдают.

— А я не желаю играть с джокером в колоде!

— Командир мобильной группы — не джокер. Благодари Бога, что он где-то рядом и в случае чего сможет оказать тебе помощь.

— Я слышал, что Болан не стреляет в полицейских.

— Может и так... А может нет. Откуда ему знать, что ты полицейский? У тебя это на лбу написано светящимися чернилами?

Патрульный нервно хмыкнул.

— Ладно, твоя взяла. Кстати, обычно мобильная группа работает только ночью. Думаю, что тревога объявлена не напрасно.

— Это уж точно. Болан ворвался к нам, паля во все стороны и швыряя гранаты. Он, конечно же, подписывает, кому они предназначены. А в игре, которую он ведет, пули не разбирают, в кого летят. Им ведь все равно. Верно?

— Да. Полагаю, ты прав.

Нет, не прав.

Человек, присвоивший себе позывной «Ударная Хончо», в ходе неофициального дневного дежурства записывал имена и точно знал, в кого стрелять.

Глава 16

Джон Холзер доверял своим инстинктам. Он всегда считал, что эффективность работы полицейского в первую очередь зависит от интуиции, и уж только потом от того, насколько грамотно используются те или иные средства борьбы с преступностью. Полицейский, который не реагирует на ледяные мурашки, бегущие по спине, — это полицейский лишь наполовину.

А лейтенант Холзер в течение последних двадцати минут тщетно пытался унять бивший его озноб. В конце концов он совладал с собой и зашел в отдел тактического планирования переговорить с Джо Дэйли — инспектором с тридцатилетним стажем. Дэйли уже давно служил в детройтской полиции и прошел трудный путь от участкового до своего нынешнего достаточно высокого положения. Кроме того, теперь Дэйли был кандидатом на пост окружного инспектора. Ну, а пока он исполнял обязанности дежурного офицера специального ударного подразделения для действий в условиях чрезвычайных обстоятельств. Дэйли дружил еще с отцом Холзера, который тоже был полицейским и погиб при исполнении служебных обязанностей несколько лет тому назад.